Темная сторона Эмеральд Эберди (СИ)

- Черт! – Покачиваюсь в сторону, выравниваюсь и бегу, уже не чувствуя ступней. Мой живот превращается в один гигантский нерв, который пульсирует с такой силой, что мне трудно дышать. Я резко работаю руками, наворачиваю круги по зеркальной комнате, и, как мне кажется, схожу с ума. Несущееся за мной отражение тоже так считает.

- Такое чувство, что ты сейчас упадешь без сил, дорогая.

- Что вы, сударь, - задыхаясь рычу я, - никак нет.

- Уверена? Эмеральд, нам ни к чему жертвы.

- То есть я могу остановиться?

Мортимер недоуменно вскидывает брови и отвечает:

- Нет.

Рассерженно стискиваю зубы. Ощущаю, как огнем вспыхивают ноги и непроизвольно торможу на повороте. Руки влетают в стену, отпружинивают назад и валятся вниз, будто их залили бетоном, и мне внезапно становится так паршиво, что к горлу подкатывает колючий ком из какой-то дряни. Нагибаюсь.

- Разве я разрешил остановиться?

Крепко зажмуриваюсь и облокачиваюсь ладонями о трясущееся колени. Мое сердце бьется где-то в шее. Тяжело присвистываю, проглатывая воздух, и ненавижу себя за то, что еще не врезала этому старику по довольной физиономии.

- Ты меня слышишь?

- А ты меня видишь? – перевожу глаза на Мортимера и выпрямляюсь. – Чего вы, мать вашу, добиваетесь? Хотите, чтобы я коньки отбросила?

- Ты злишься.

- Да я просто в бешенстве!

- Ты устала – это плохо.

- Правда так думаешь?

- Да, я думаю, тебе стоит пробежать еще пару кругов и перестать ныть, дорогая. – Кто знает, что творится в голове у этого сумасшедшего аристократа, но неожиданно он лукаво кривит губы и вздыхает. – Ты шесть лет занималась гимнастикой, но потом бросила. Ходила на кикбоксинг, и что сделала? Ах, да. Бросила. Кажется, тебя замечали даже на спортивной стрельбе на первом курсе университета, правда…

- К чему вы это мне рассказываете?

- К тому что ты постоянно сдаешься. Не доводишь дело до конца.

- Довести сейчас дело до конца, это подождать, пока из носа кровь польется? – Тяжело дыша, смахиваю со лба пот и делаю шаг вперед. – Я не на это подписывалась. Какой вам от меня будет прок, если я с кровати встать завтра не смогу? Разуйте глаза, Морти. Ваш метод устарел. Люди не занимаются бегом, не накручивают круги в импровизированном зале. Все учатся нажимать на курок и целится в голову.

- Так посмотришь, ты и побольше меня понимаешь в нашей ситуации. – Цимерман не очень доброжелательно улыбается. Подходит ко мне и хмурит морщинистое и осунувшееся лицо, отчего его седые брови намерено ползут вниз, домиком. – Близнецы не станут ждать, пока ты отыщешь браунинг, милочка. И никто из них не подарит тебе свой ствол, дабы ты попала им ровно в голову. Тебе стоит лишь надеяться, что однажды, когда вы встретитесь, ты успеешь унести ноги, но с этим у тебя будут огромные проблемы, потому что даже пять минут ты не в состоянии проконтролировать свое тело. Ты начинаешь ныть и жаловаться, как слабачка и маленькая девчонка.

- Да что ты…

- Ты тратишь мое время.

- Но…

- За каждое неповиновение – наказание. Спор, равняется прогулам. Сказала слово мне поперек, пробежала еще два круга.

- Да что за чушь, мне плевать на ваши правила!

- Уже четыре.

- Наплевать.

- Шесть.

- Издеваетесь?

- Я? – Старик смеется и пожимает плечами. – Нет, моя дорогая. Это тебе себя не жалко. Восемь кругов, прямо сейчас.

Рассерженно рычу, но все же срываюсь с места. Тут же мое тело взывает еще сильнее, начинает вопить какую-то оперу, в которой каждой конечности предписано соло, и пальцы сердито сжимаются в кулаки, вымещая злость на порозовевших ладонях. Мне кажется, что я никогда не остановлюсь, однако минут через пять старик позволяет мне отдохнуть.

Падаю на кушетку, хватаю бутылку с водой и залпом выпиваю половину. Морти даже не пытается скрыть недовольство. Наблюдает за тем, как капли одна за другой скатываются по моему подбородку и причитает:

- Какое бескультурье. Тебя учили манерам?

- Манерам пить?

- Ты выглядишь дико. На столе есть стакан. Специально для тебя, Эмеральд.

- А знаете, я ведь еще и из-под крана воду пью, - довольно улыбаюсь и киваю, - да-да. Со мной вообще опасно рядом находиться! Еще заразитесь варварством, мистер Цимерман.

Мортимер хмыкает, а я смеюсь и откидываюсь назад в кресле. Надеюсь, он не думал, что справиться со мной будет так просто. Отставляю на стол бутылку и разминаю ноющие плечи. Они до сих пор саднят от ран. Теперь еще и горят от нагрузки. Ненавижу жаловаться, но сейчас мне и, правда, паршиво.

Слышу, как распахивается дверь и приподнимаю подбородок. В зал входит женщина, которая совсем недавно обрабатывала мне раны. На ней все тот же белый халат, на лице у нее все те же бесформенные веснушки, а у меня все так же нет никакого желания говорить с ней по душам, пусть она и пытается пробиться ко мне со вчерашнего вечера. Уверена, это происки Морти. Наверняка, он хочет, чтобы какая-то более-менее подходящая по возрасту особа прониклась ко мне симпатией, мы подружились, и я как на духу выложила ей все свои тайны и чувства. Ой, смешно, какой же это бред.

- Добрый день, Эмеральд.

- Разве он добрый?

- Все в порядке, Лис? – на выдохе интересуется мистер Цимерман. Он обходит меня и кладет ладонь на плечо женщины. Я часто замечаю, как он делает это: прикасается к людям, будто действительно хочет их успокоить. – Вы с Террансом перевезли все свои вещи?

- Да. Мы…

- Лис? – вдруг вклиниваюсь я и беспечно пожимаю плечами. – Это от Элисон? Или от Элизабет? Элиза? Элайза?

Женщина почему-то улыбается. Она покачивает головой и отрезает:

- Даже не пытайся.

- Чего не пытаться?

- Догадаться.

- Почему? – встаю с кушетки и потягиваю спину. – Это какая-то тайна?

- Скорее это скороговорка. Я принесла тебе это. – Доктор Фонзи – да, я успела выучить ее фамилию, когда переносила коробки с ее инициалами – протягивает мне толстую папку. Губы ее дергаются, но не от улыбки. Будто ей становится не по себе. – Здесь имена тех, кто угрожает тебе и, собственно, нам. Уже много лет и даже столетий.

- Отлично. – Сглатываю, открываю первую страницу и усмехаюсь, прочитав надпись. Не дурно! – Имена этих психов зубрить необязательно, но лица лучше запомнить. Кто тут такой шутник? Я непременно хочу с ним познакомиться.

- Мой муж, Терранс, решил, что будет проще, если страшное мы совместим с толикой юмора. Ну, ты сама понимаешь, - Лис взмахивает руками и широко улыбается, - как-то нам всем легче становится, если смеяться над тем, что обычно приводит в ужас. Так ведь?

- И что вас пугает? Это просто люди. И все.

- Люди, которые привыкли убивать других людей, дорогая, - добавляет Морти. – Тебе не кажется это страшным?

- Скорее опасным. Бояться нужно того, чего не понимаешь. А поступки людей обычно предсказуемы и банальны. Ладно, что у нас дальше. – Перелистываю страницу и каменею. Сердце мое екает и отдается где-то в глотке, потому что я вижу фотографию блондинки, по совместительству психопатки, что убила Колдера. Пальцы, сжимающие папку, леденеют, и я стискиваю их сильнее и сильнее. – Вот мы и встретились, - читаю, - Эриния. Что за чертово имя? Боже, ее мамаша была явно с прибабахом. Я точно знаю.

Лив нервно усмехается, а затем подергивает плечами.

- Этой девушке двадцать три года, а она уже убила столько человек…

- Мы называем ее фурией.

Смеюсь вслух и перевожу взгляд на Цимермана.

- Что? Как еще раз?

- Наверно, помимо возрастной анатомии, ты пропускала еще и историю, моя милая. В древнегреческой мифологии Эринии – богини мести. В римской – им соответствуют фурии.

- И что? – возмущаюсь я. – Тогда давайте дадим прозвища всем этим психопатам! Ох, Морти, посетите лекции профессора Говарда. Он всегда говорил, что мы даем имена своим страхам. Вот и вы страдаете полной фигней. Это просто девушка, и зовут ее черти как. Вам самим не тошно, что вы прозвали еще в честь чего-то? Боже, - закатываю глаза. – Кажется, я связалась с фанатиками.