Очень приятно, Демон! (СИ)

Бога войны хлебом не корми, дай подраться.

Поднявшись наконец с пола, она увидела его. Белый лис только переступил порог зала вместе с Микаге. В его глазах она прочла смятение и страх.

— Томоэээээээээээээ!!!!

Нанами кинулась обнимать своё самое бесценное сокровище. Теперь она в полной мере дала волю слезам. Бояться больше нечего. Он рядом. Она под его защитой.

Микаге нежно похлопывал её по спине, пытаясь утешить. Томоэ же был смирным как никогда. Она сжимала его в своих объятьях. Хотела разделить с ним свой ужас и невысказанную боль.

Отохико прослезился. Его тронула эта душещипательная сцена.

— Прекрати так обнимать лиса. Сердце разрывается. — Он решил подойти ближе и тоже утешить богиню, как вдруг наступил на что-то блестящее.

Белый пар вырвался из зеркала, которое растоптал неуклюжий Отохико.

— Это же мое зеркало! — воскликнула Нанами.

Стоило его разбить, как через секунду перед ними предстал глава совета всех богов — Оокунинуши.

— Оокунинуши!!! — завопил Отохико и кинулся его обнимать. — Вот где ты был всё это время! Проказник!

Пока Отохико тёрся об его лицо щекой, бог предпринимал отчаянные, но довольно тщетные попытки отбиться.

Весь зал ахнул при виде бога. Собственно все тут столпились только из-за него. Придумывали план по спасению.

— Ну, будет тебе, Отохико. Отпусти его.

— Спасибо тебе, Ми....каге, — кряхтя сказал Оокунинуши. — В дар за это получишь лучшее саке. Богиня, почему ты не потёрла зеркало? Я так устал в нём сидеть.

— Простите, Оокунинуши-сама, я… — замялась Нанами. — Как я могла знать, что вы там?

— А я давно говорю: эта женщина бесполезна!!! Позорище, а не богиня! Не почувствовать энергию Оокунинуши — надо быть полной бездарностью. — Рычал Икусагами

Лис вцепился в его глотку и нещадно стал грызть, пока тот пытался вырваться.

— А у нас тут беда приключилась. Тамоечка выпил какую-то гадость. Тянет в рот, что ни попадя. Но посмотри, какой он теперь милашка, — и Отохико мечтательно скрестил ладони, захлопав длинными ресницами.

— О, так вот чем вы тут заняты, пока я сидел запечатанный в гордом одиночестве. А я то, дурень, думал вы придумываете план моего спасения. — улыбнулся Оокунинуши.

Упрёк принят.

— Мы и правда очень волновались за тебя, Оокунинуши. Но прежде чем мы приступим к серьёзному разговору, не мог бы ты вернуть Томоэ прежний облик? — вмешался Микаге.

Нанами пыталась оттащить Томоэ от бога войны, но тот и не думал так просто сдаваться, вцепившись в его сапог.

— Тамоечка, выплюнь « каку » и подойди наконец к Оокунинуши.

Бог ветра прав. Лучше вернуть свой облик, а потом как следует отделать бога войны, который сыпет соль на рану, когда и без того тошно.

Волшебный молот Оокунинуши сотворил чудо, и Томоэ, наконец, стал собой, избавившись от этого поганого тела. Паршивые блохи не давали покоя. Нанами крепко обняла его, и он обрадовался тому, что может прижать ее к себе.

— Томоэ. Нам нужно спешить, надо помочь ему, — она подняла на него свои красные от слёз глаза. — Мидзуки остался там. Не знаю, если он ещё жив. Возможно, он убил его.

Заплакав, она уткнулась лису в грудь. Как же больно от её слёз. Такие горькие и солённые, что обжигают плоть.

— Успокойся. Расскажи, что случилось? Нет, погоди. Сначала ответь мне на один вопрос. — Он серьёзно посмотрел на любимую. Как же печальны были его прекрасные светло-фиолетовые глазки.

« Неужели он узнал о том, что случилось на горе»

Дрожь пробрала насквозь, а ещё и страх потерять любимого, если кто-то неправильно доложил сальные подробности.

— Хорошо. — тихо сказала Нанами.

Ладони лиса сжали её нежное личико в руках.

— Это правда, что ты умираешь?!

Ему страшно. Второй раз в жизни, за много веков. Первый раз был, когда он потерял Юкидзи.

— Как ты узнал? — удивлённо спросила она.

— Гонец тэнгу. Так это правда или нет? — настойчивей, чем обычно.

— Все позади, Томоэ, — Нанами погладила его по лицу. — Теперь я не умру.

— Нанами-тян, расскажи что произошло? — вмешался Микаге, вырвав обоих из их собственного мирка.

— И правда, Нанами. Конечно, я планировал начать со своего рассказа. Ведь я был заточен. Но ты в таком виде, что я тебе пожалуй уступлю, — вставил свою лепту Оокунинуши и печально вздохнул.

На пороге во дворец показался Мидзуки. Вспомнишь хорошего человека, и долго не заставит он ждать. Одежда окровавлена, вся в грязи, разодрана и подпалена. В светлых волосах запуталась земля. Вид уставший. На лице сажа. Глаза пустые.

Все уставились на него, ожидая объяснений.

— Что за чёрт!! — ревел от злости Икусагами. — Все веселились кроме меня! Даже эта человеческая баба!

Последние слова бога войны перед тем, как Томоэ отправил его в глубокий нокаут своим фирменным ударом по челюсти.

— Ми… Мидзуки.

— Постой, Нанами. Змей, говорить можешь? — серьезно спросил Томоэ. Нет времени на девичьи истерики и пустые вопросы. Слишком сильно чешутся руки лиса.

— Где Курама? Его сильно ранили? — хранителя больше интересовало состояние его товарища.

— Он поправится. Персиковый эликсир быстро поставит его на ноги.

— Хорошо, — веки его закатились, и Мидзуки с грохотом бухнулся на пол.

— Чёрт! — выругался Томоэ. — Что за ублюдки это сделали?

Зря он обратился к Нанами, после вида Мидзуки она и сама лишилась чувств.

====== Глава 9: Бежать! Нужно бежать... ======

Все трое пострадавших провели всю ночь в лазарете. О них хорошо позаботился бог здоровья, который щедро поделился персиковым эликсиром за весьма скромную плату: одну из лучших коллекционных бутылок саке Оокунинуши.

Пробудившись от беспокойного сна, Нанами почувствовала как что-то тяжёлое сдавило тело. Она опустила взгляд и увидела серебристые волосы, а на плече сильную руку с острыми когтями.

« Томоэ…» — богиня улыбнулась и не стала шевелиться, несмотря на то, что голова лиса бесцеремонно покоилась на её груди. Сейчас он так мирно посапывал и выглядел таким безмятежным, что Нанами не простила бы себе, если бы посмела разбудить. Пусть спит. Пусть всегда так засыпает на её груди. Тогда Нанами будет абсолютно счастлива от одной мысли, что её бесконечная любовь может подарить ему тепло и покой. Даже события вчерашнего дня перестали тревожить, когда она вот так ощущала его на себе. Поэтому, прикрыв глаза, Нанами радовалась его близости.

— Эй, поганый лис, а не обнаглел ли ты часом!!! — завопил Мидзуки, чем заставил богиню очнуться.

— Что надо, гадёныш? — демон лениво зевнул. — С самого утра орёшь как петух, — приоткрыв один глаз сказал Томоэ.

Он положил руку под щёку и тут же ощутил что-то не то. Слишком выпуклое и мягче подушки. Распахнув глаза Томоэ растерянно уставился на ошарашенного Мидзуки, который сидел напротив. Не понимая, что в его руках, пару раз сжал мягонький бугорок.

Щёки Нанами за секунду покраснели, как раскалённая сковородка.

— Ты покойник, лис!!! Пощады не будет! — орал Мидзуки, вскочив со своего футона и пиная беднягу с ноги.

Курама тоже проснулся от крика хранителя и уже заметил, как они с Томоэ сцепились.

— Остынь, гадёныш! Я и не заметил, что сплю на ней! — орал лис, держа его за горло.

— Знаю я твои уловки, озабоченная скотина! — вопил змей, вцепившись в руку Томоэ.

— Прекратите оба! — вмешалась Нанами.

Обоюдное нанесение жёстких побоев друг другу прекратилось. Сила слова богини – по истине чудная вещь. Особенно если хранителей нельзя успокоить другим способом.

— У нас есть вещи поважнее, а вы дурью маетесь. — Теперь Нанами злилась по-настоящему.

— Момодзоно права, — вмешался Курама, поднявшись с футона. — Мне нужно к братьям.

— Курама, не горячись. Мы вместе отправимся на гору, — попыталась успокоить богиня.

— Один ты всё равно ничего не сделаешь!

— И без тебя знаю, лис, — процедил тот сквозь зубы. — В таком случае, буду благодарен вам за помощь.