Николай (ЛП)

Амели делает шаг назад, забирая с собой тепло. Негодование заполняет мою грудь, но прежде чем надвигается буря, она улыбается.

Улыбается так, словно я кто-то ей. Кто-то особенный, кто заслуживает ее любви. Тот единственный в мире, с которым она хочет остаться наедине в этой комнате.

Ни секунды не могу больше ждать, хотя голос в моей голове вопит притормозить и не торопиться. Но блять... я ждал два гребаных столетия, чтобы ощутить подобное. Чтобы хоть что-то почувствовать.

Я делаю шаг вперед и хватаюсь за край ее свитера, ища в глазах хоть каплю сомнения. Но к моему удивлению и радости, Амели поднимает руки над головой, и я собственно говоря быстро подчиняюсь.

Мои пальцы скользят по ее талии и груди, когда я через ее голову стаскиваю ткань. Прежде чем свитер падает на пол, мои губы уже болят от предвкушения ощутить вкус ее светящейся кожи.

- Амели. - Звучит, как мольба... жалко. Потому что, блять, она слишком красива. Это почти приносит боль, быть рядом со столь великолепным созданием. Я хочу и по некоторым причинам не хочу прикасаться к ней. Я не могу.

Мои глаза пожирают ее плоский живот, округлость тяжелых грудей, и утонченную ключицу. Я никогда не вел себя так. Черт, я знаю женское тело наизнанку. Но чудесное тело Амели лишило меня дара речи. Блять, я онемел.

Словно услышав, как мои мысли борются с гормонами, Амели делает шаг вперед и берет меня за руку. Нежно и мучительно медленно она кладет ее себе на грудь, прямо не место, где спрятано ее сердце.

Прямо на то самое место, где я коснулся ее несколько дней назад, чтобы вырвать его и покончить с ее жизнью. А сейчас, когда ощущаю биение ее сердца, как жар ее кожи обжигает мою, я чувствую, будто родился заново.

Слепого и оцепеневшего на протяжении двухсот лет, она только что вытащила меня из вечной тьмы.

Амели смотрит на меня. Эти необычные глаза горят желанием.

- Прикоснись ко мне. Пожалуйста.

Я себя ненавижу лишь за то, что Амели приходится просить меня. Пальцами я провожу вниз по ее телу, наслаждаясь шелковистостью кожи, после чего поднимаюсь вверх к груди. Мы оба стонем, когда я обхватываю грудь ладонями и ее соски твердеют.

- Детка, ты... ты... - Дерьмо, я всхлипываю. Я обвожу пальцами соски, прежде чем сжать ее грудь. Такая мягкая. Такая, чертовски, мягкая. - Ты ...совершенство.

Найдя губами ее губы, я врываюсь языком в ее рот, одновременно исследуя тело Амели руками, с обжигающей пульсирующей болью в моих штанах.

Я мог бы делать это всю ночь. Мог дарить ей умиротворение лишь поцелуями и прикосновениями. Но я не стану. Мне нужно больше Амели. Она вся нужна мне.

Мои пальцы скользят вниз по ее джинсам, и я медленно расстегиваю их, давая ей достаточно времени, чтобы остановить меня. Но она не останавливает. Амели крепче сжимает мои волосы, при этом углубляет поцелуй.

Когда ее джинсы, которые она быстро сняла и оттолкнула, упали рядом со свитером, я делаю шаг назад и восхищенно смотрю на приз, стоящий передо мной обнаженный, незапятнанный и дерзкий. Амели. Мою Амели.

Я сглатываю, но у меня пересохли губы.

- Я сказал, что зацелую тебя всю и намерен сдержать свое слово. Но мне нужно знать...ты этого хочешь? Потому что, как только ты отдашься мне, ты станешь моей навсегда. Как только я почувствую, как ты извиваешься подо мной, каждый твой трепет будет принадлежать мне. Когда ты выкрикнешь мое имя, то с твоих губ больше никогда не сорвется другое имя в момент страсти. Я не смогу выдержать этого, Амели. Я убью любого, прежде чем у них возникнет шанс, увидеть тебя такой, какой я вижу прямо сейчас. Я клянусь. Ты слишком красива для кого-либо еще. Черт, ты слишком красива для меня.

Я даже не замечаю, что мои кулаки трясутся, пока Амели не прикасается ко мне.

- Твоя, Нико. Я твоя уже с десяток лет. Навсегда.

Мы с неистовым голодом целуемся, и когда наши ноги упираются в кровать, мы тяжело дышим. 

Я осторожно укладываю Амели на кровать и, воспользовавшись моментом, любуюсь видом.

Она сладко мне улыбается.

- Знаешь, достаточно трудно будет целовать меня, пока ты стоишь там. И не справедливо, что ты все еще одет, в то время как я выставлена на обозрение.

- Тогда скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал.

Амели облизывает губы, прежде чем пригвоздить меня своим озорным взглядом, от которого мой член становится твердым, как гранит.

- Раздевайся.

Я делаю, как она хочет, начав с рубашки. Амели смотрит с неприкрытым увлечением, аромат ее возбуждения становится все сильнее и плотнее с каждой расстегнутой мною пуговицей. К тому времени, когда я добираюсь до ремня Амели уже извивается, а ее кожа горит.

Я ложусь рядом с ней, и мы смотрим друг на друга, оба совершенно открыты, не в силах прятаться. Мы все видим - наши грехи, наши добродетели.

Монстров, живущих внутри нас и призраков нашего прошлого. И столь открыта Амели для меня, я так же открыт для нее - полностью в ее воле и милости.

- Что теперь? - спрашиваю я ее хриплым голосом.

Амели проглатывает свой страх и тревогу.

- Поцелуй меня.

- Куда?

- Куда хочешь, - произносит она задыхаясь. - В любое место. Везде.

И я начинаю с ее горла, стараясь не вдохнуть ее сладкую сущность. Блаженство. Все это ради ее удовольствия. И впервые в жизни, мне этого достаточно.

Я спускаюсь к ее груди, и облизываю холмик. Когда мой язык накрывает ее сосок, Амели вскрикивает, и вонзается пальцами мне в плечи. Я втягиваю сосок в рот и посасываю, заставляя тело Амели содрогаться.

- Осторожно, милая, - говорю я, улыбаясь напротив ее кожи. - Я только начал.

Она что-то невнятное стонет, и я продолжаю свои сладострастные муки - сосу, лижу и покусываю каждую ее частичку, пока медленно сползаю вниз к ее животу к бедрам. Когда я развожу ее ноги в стороны, она задерживает дыхание.

- Все хорошо? - спрашиваю я.

Я чувствую, как ее тело напряглось, но Амели кивает.

- Да.

Спасибо. Блять. Увидев чистое совершенство между бедер Амели, покрытое только аккуратной полоской темных волос, теперь ничто меня не остановит. Я увидел. Ощутил. И теперь мне нужно попробовать.

Я нежно раскрываю ее, ощущая гладкость кончиками пальцев. Я начинаю нежно целовать внутреннюю часть ее бедер, пока большим пальцем массирую клитор. Она влажная, но я знаю, потребуется больше терпения и времени заставить ее стать такой мокрой, чтобы она желала меня, так же как я ее.

- О Боже! - кричит она, ее тело дрожит. Влажность просачивается из ее лона, и я втираю ее в чувственный клитор.

Она находится на краю, готовая кончить. Подобно тому, как наступает потоп, я проникаю пальцами внутрь нее, и она кончает, ее жесткие стенки крепко сжимают мой палец. Я чувствую каждую, дрожь, каждый импульс, когда она стонет мое имя, подчиняясь мне.

Накрыв ртом, я жадно пью сладость, которая течет из нее по моему пальцу, который все еще глубоко находится внутри нее, медленно двигаясь, трахая и раскрывая ее для меня. От эротических стонов, которые она издает, от ее вкуса и от предвкушения у меня кружится голова.

- Ты такая вкусная, - стонаю я, накрывая ртом ее розовые складочки.

- Правда? - спрашивает она, задыхаясь.

- Да. - Я вынимаю палец, скользкий от ее соков и предлагаю ей. - Попробуй.

Рот Амели раскрывается в изумлении, а в глазах чистое наслаждение.

- Я не могу.

- Нет? - улыбаюсь я, облизнув палец.

- Прекрасно, мне достанется больше. - И я действительно теряю контроль, облизываю, сосу, трахаю ее своим языком.

Мой палец скользит внутри нее, пока я ртом дразню клитор. Затем проникаю двумя пальцами, растягивая стенки, подготавливая ее к своему размеру. Ноги Амели у меня на плечах, а она дугой выгибается на кровати.

- О, Боже! О, Нико! Я, о, мой Бог, я... - выкрикивает она и снова ее сладкий нектар попадает мне на язык, и я жадно выпиваю все до единой капли.

Ее тело покрыто легким блеском пота, а дыхание прерывистое, когда я нависаю над ее телом, чтобы поцеловать.