Катастрофическая История о Тебе и обо Мне (ЛП)

Ну, это странно.

Я повернулась обратно к окну, где был Хамлоф, он все еще сидел в той же позе и глазел на меня. Не сдвинулся ни на дюйм. Ярко-белая грудь вздымалась от частых вздохов, а голова с любопытством склонена набок. Он принюхался и взвыл, словно волк.

— Эй, привет, красавчик, — прошептала я.

Он еще раз склонил голову набок, в той самой очаровательной манере на какую только способны собаки, и я увидела, как начал тихонько постукивать его хвост по полу.

Быть такого не может.

Я не удержалась и медленно прикоснулась рукой к стеклу. Он отпрыгнул и начал гавкать.

— Шшш! — зашипела я. — Тише!

Его уши зашевелились, как только слова сорвались с губ.

— Хороший мальчик, — произнесла я, взгляд остановился на его милой лохматой собачьей морде. — Давай, малыш. Давай. — Я во второй раз потянулась к нему. Попыталась пройти ладонью сквозь стекло. Хамлоф сидел спокойно. Он перестал стучать хвостом, а сам осторожно потянулся ко мне носом, принюхиваясь. — Хамми? — я изучала его взгляд. Но в нем не было узнавания. Не было ничего.

Он не может меня видеть. Кого я обманываю?

— Мне жаль, — тихо произнес Патрик. — Правда.

Руки безвольно повисли. А я начала плакать.

— Я такая дура, — произнесла я. — Ты был прав. Я просто застряла здесь навеки вечные в этой беспонтовой вечности, без семьи и друзей…

— Мм, спасибо, — перебил меня Патрик.

— … без парня… и даже без собаки…

— Бри, подожди…

— … до тех пор, пока моя душа не погибнет или Вселенная не взорвется…

— Бри, послушай…

— … или произойдет что-нибудь еще пострашней…

— Боже, да ВЗГЛЯНИ же ты!

— А? — я подняла голову.

Хамлоф скребся в окно. Прямо там, где была моя ладонь.

— Боже мой, — прошептала я. Я не могла поверить в это. Это был единственный трюк, которому нам удалось научить его. Он пытался подать мне лапу. Слезы начали бежать по моим щекам и я рассмеялась. — Ты, сумасшедшая собака, ты МОЖЕШЬ меня видеть! — В мгновение ока, весь гнев во мне испарился. Я подпрыгнула, хлопая в ладоши и безумно смеясь, пока Хамлоф лаял, поскуливал и нарезал круги по другую сторону стекла.

— Хороший мальчик! — закричала я. — Хороший мальчик!

Он ответил лаем и яростно начал облизывать окно.

Патрик покачал головой.

— Будь я проклят. Никогда не видел ничего подобного.

— Хамлоф, хватит лаять. — Закричала Мама из кухни. — Кто у двери?

— Это я! — закричала я. — Мама, это Я!

Она подошла к двери, и я услышала, как открывается замок. Внезапно она оказалась передо мной.

Мама.

Мы стояли лицом к лицу. Я протянула руку, но пальцы прошли сквозь нее.

Нет, прошу. Прошу, посмотри на меня, я здесь.

Она вздрогнула и поплотнее закуталась в свитер. Но Хамлоф воспользовался шансом, протиснувшись в открытую дверь, а после начал покрывать меня собачьми поцелуями. Я не могла нарадоваться. Еще никогда мне так не хотелось быть измазанной собачьей слюной.

— Хамлоф, перестань. — Мама схватила его за ошейник и попыталась затащить его в дом, подальше от меня. Судя по выражению лица, она была немного напугана. Что-то было не так. Но она не была уверена, что именно. Но прежде чем я смогла дотянуться до нее, прежде чем я смогла заставить ее увидеть меня, она сделала шаг назад, переступая порог.

Я ощутила, как старый гнев и обида клокочут внутри.

— Мама, Мам, Мама, не надо…

— Иди сюда, Хамлоф. Давай тебя покормим.

— Стой! Останься со мной! — Это было несправедливо. Я просто хотела попасть внутрь. Почему, черт возьми, я не могла попасть внутрь?!

Я сделала шаг вперед и Хамлоф снова начал лаять, шерсть у него на загривке встала дыбом.

— Да что с тобой такое? — разозлилась Мама. — Хватит. Прекрати, сейчас же.

Он не сдавался. Он не бросал меня.

— Хамлоф Иган, немедленно внутрь. — Мама сурово указала на гостиную.

Он издал долгий пронзительный вой, словно почуял беду, и посмотрел на меня в поисках поддержки. Он не понимал, почему я тоже не могу зайти в дом. Вот бы кто-нибудь объяснил это нам обоим.

— Все хорошо, Хамлоф, — тихо произнесла я. — Иди в дом. Иди с Мамой. — Я опустилась на колени. Я обхватила его морду руками и осыпала его нос поцелуями. — По-крайней мере, хоть что-то, — произнесла я. — Хоть что-то. — Затем я подтолкнула его в сторону дома.

Мама закрыла за ним дверь, запираясь на замок. Я смотрела на нее сквозь запотевшее стекло.

— Презираю все это.

— Как и все мы, — отозвался Патрик. — Как и все мы.

Внезапно звук открывающейся гаражной двери привлек мое внимание.

— Я еду в больницу, — раздался голос Отца в доме. Тон не был дружелюбным. Ни единого намека.

Нет, Папа. Не уходи.

Я вытерла лицо, вскочила на ноги и побежала вниз по ступеням. Он выйдет из этого дома только через мой труп. Я завернула за угол дома, пробежав мимо маминых ярко-красных роз.

— Папа! — закричала я. — Не уходи!

Он завел машину и выехал на подъездную дорожку. Он оглядел дорогу, бросив взгляд вправо и влево, после переключил передачу и выехал на улицу. Ему так просто не уйти. Меня уже тошнило от того, что я не могу вмешиваться. Поэтому я упрямо пошла следом за ним по дороге. Я начала с легкого бега. После перешла на полноценный бег, насколько позволяли мне мои силы.

Бри, какого черта ты делаешь?

Следую за ним, а на что это похоже?

Патрик мгновенно оказался возле меня. Он схватил меня за руку.

Держись.

Несколько секунд спустя, мои ноги врезались в бетонное покрытие рядом с Медицинским Университетом Сан-Франциско. Меня отбросило на двадцать футов назад, где я врезалась в живую изгородь.

— Ух, — простонала я, как только воздух снова проник в мои легкие. — Это и вправду больно.

— Семь с половиной, — ответил Патрик. — Хороший рост, хорошее расстояние, но три очка вычитается за корявое приземление.

— Дай передохнуть. — Я потерла ушибленные коленки. — Перед глазами сплошной туман. Я ничего не вижу. Посмотрела бы я на тебя, если бы ты был в платье. Я требую пересчета результатов.

— Полегче, не жадничай. Тебе еще повезло, что я накинул пол бала.

Он, смеясь, помог мне подняться. Я отряхнулась и заковыляла к обочине. Потом мы стали ждать. Пятнадцать минут спустя, я увидела, как БМВ отца появился на дороге. Он включил поворотник, свернул налево и припарковался на свободном месте неподалеку от входа в больницу. Я поднялась, когда он приблизился.

Пап, я здесь.

Я протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но, как и в случае с мамой, моя рука прошла сквозь него. Он продолжил идти. Поэтому я пошла за ним следом. Я прошла за ним сквозь автоматические раздвижные двери в отделение скорой помощи, далее по коридору, где пахло пластиком и плиткой, а затем в открытые двери лифта. Он нажал кнопку четвертого этажа и прислонился к стене, закрывая глаза. Наконец, мне хорошенько удалось его разглядеть. Он был несколько потрепан и небрит. Под глазами появились темные круги и, похоже, он сильно похудел. Но он по-прежнему был красавчиком. Я протянула руку и попыталась дотронуться до его руки.

Пап, это я.

Он отдернул руку и сунул ее в карман. Лифт остановился. Раздался сигнал. Двери открылись. Патрик и я последовали за ним по коридору, освещенному флуоресцентными лампами к распахнутым дверям. Мы прошли мимо реанимации, и наконец, повернули налево в крыло кардиологии. Я задрожала, а желудок скрутило узлом. В последний раз меня заносили сюда на носилках. Отец держал меня на руках. Не смотря на то, что в тот момент я была уже мертва.

Мы снова повернули налево и оказались перед дверью его офиса. Он сунул руку в карман пальто и, достав связку ключей, начал возиться с дверной ручкой. Патрик и я проследовали за ним внутрь, не смотря на то, что было видно не так уж много, в комнате было темно. Он закрыл за нами дверь, закрывая на замок.