Семь (СИ)

Так что же за тайну, пришел рассказать своей маленькой слушательнице Павел, что за поступок он совершил и совершит еще не раз. Там на берегу реки, Павел стоял как истукан, крепко сжимая в руке цветы. Со спины раздались мальчишеские голоса, и он поспешил было убраться, но не успел. Несколько ребят окружили его кольцом. Крепыш Вова, хватался за живот со смеху, потешаясь над хмурым, одиноко стоявшим в кольце Павлом.

-Цветочки пришел собрать для своей умирающей сестрицы? А что, куклам уже всем перешил одежду?

Павел побледнел при этих словах, и едва не сорвался с места, чтоб поколотить Вову. Но тот был намного крупнее в теле, и по годам старше на пару лет. Среди ребят, он был главным, и не редко подавал примеры, как хорошие что случалось очень редко, так и плохие, как и в этот раз. Мальчики не редко становились заложниками своего плохого «Я», под влиянием этого проказника, каждый норовил повторить то, что делал зачинщик драки.

- Ну что ты стоишь тут как пень, нечего сказать? Или, тебе с нами теперь не интересно? Ну конечно, у нас то что, игры только для мальчиков, а ты, по-видимому привык надевать мамины платья и вертеть в руках куклы.

При этих словах мальчишки разразились смехом и тоже похватались за животы, будто бы это была самая смешная шутка. Павел не реагировал на окружающих, и только тщетно пытался вырваться. Вова схватил его за шиворот и повалил на землю. Ему давно хотелось поколотить самоуверенного Павла, который в отличии от других ребят не искал его расположения и даже не стремился сблизиться со своими сверстниками. Несколько раз Павел пытался встать на ноги, но его снова возвращали на землю. Цветы, что с нежностью были собраны ранее, теперь валялись у ног Вовы, а тот нестерпимо прыгал на них, пытаясь как можно больше изувечить букетик.

- Ну что, девчонка, побежишь, пожалуешься папе? Ах да, я и забыл, он же сидит в тюрьме. Преступники всегда сидят в тюрьме. И твой отец один из них.

- Это не правда. Мой отец уехал работать. И скоро вернется.

-Ха-ха-ха. Разом взорвались ребята.

- Ну да, работать. Эти сказочки тебе мама рассказала. Пойди, спроси любого, все знают, что твой отец в тюрьме.

Павел впервые узнал, что его отец не уезжал в командировку, и все рассказы Дарьи оказались ложью. Она не хотела расстраивать своих детей и потому просила соседей не упоминать об инциденте, произошедшем с ее мужем. Но долго это все равно бы не могло продолжаться, потому, как язык за зубами держать могли не все. Вот и Вова однажды подслушал, как его мама перемывает косточки своей соседке и ее супругу. И ему не терпелось поделиться информацией со своими друзьями и тем, кто был ему очень ненавистен. Павел, обезумевший от злости, пихнул Вову в живот, и повалился вместе с ним на траву. Они стали кататься по земле, поочередно наваливаясь друг на друга. Крепкий Вова не упускал случая, как следует поколотить своего соперника, и в конечном итоге полностью овладел ситуацией, усевшись верхом на своем недруге. В какой-то момент в сознании Павла произошли перемены, он почувствовал силу, она наполнила его сущность, давая ощутить свое присутствие. Павел еще не знал, как управлять тем, что засело в его голове, но инстинкт не заставил долго ждать. Он завладел, полным внимаем своего соперника, поймал его насмешливый взгляд в сети своих глаз и строгим, вкрадчивым голосом сказал:

- Отпусти мои руки и слезь с меня.

Шестое чувство подсказывало ему, что его голосу будут подчиняться. Как по волшебству, Вова отпустил его и встал чуть поодаль. Ребята не сразу заметили тупой взгляд того, кто еще недавно затеял драку, но не успели они опомниться, как каждый из них стал отступать назад, не в силах противостоять своим движениям. Павел переходил от одного мальчика к другому, неустанно повторяя одни и те же слова.

- Ты, отойди назад, и ты тоже, и ты.

Когда их взгляды пересекались с глазами Павла, каждый из них забывал, кто он и где находится. В их маленьких глупых головках не было слышно ни чего, кроме повелительного тона Павла. Их разум, словно опутывал туман, они становились похожими на кукол. Никто не смел, пошевелиться или ослушаться голоса звучавшего в сознании. Павел поднялся с земли и вытер кровь с разбитой коленки. Мальчики продолжали стоять как каменные, без движений, без эмоций. Сейчас Павел мог развернуться и бежать, но вместо этого, он как будто приказал своим верным на тот момент слугам подчиняться каждому слову. Если бы кто в это время посмотрел на зеленый берег реки, то увидели они лишь глупые физиономии деток, которые в полном молчании собирают цветы. Лицо мальчика, который еще пару минут назад лежал прижатый к земле, было непроницаемым. Ни один мускул не дрожал на его лице. Его пронизывающий, незнакомый взгляд, сейчас выражал сталь. Глаза блестели новым, незнакомым ни ему, ни другим, блеском.

- Хватит и этого. Все, идите сюда и отдайте мне цветы.

Мальчики с глупыми лицами и туманными взглядами стали по одному подходить к Павлу и отдавать свой урожай. Павел прищурил глаза, крепко связал пышную копну цветов и в последний раз произнес:

- Вы будете стоять тут, пока я не скроюсь из вашего вида. Потом забудьте все, что здесь происходило.

Повернувшись, он медленным шагом направился в сторону своего дома. Когда мальчики пришли в себя, их сознание снова заработало как часики, никто и не помнил, что произошло, и как они тут очутились. Но это совсем не показалось им странным, они будто бы и не отрешались от внешнего мира, дабы подчинить свою волю повелительному голосу, о котором до тех пор никто не знал, и не узнает. Весело перескакивая через высокие кустарники растений, и распихивая друг друга в разные стороны, мальчуганы вернулись в свой двор и продолжили ребяческие игры. Только Павел, сидевший на скамье подле дома, еще долго приходил в себя. Он пытался понять, как у него получилось подчинить своими устами и глазами детский разум, заставить их делать то, что ни один из них по доброй воле не решился бы делать.

Глава 3

Вернувшись в дом, Павел стал рыться на кухне, в поисках посуды или банки, чтоб набрать в нее воды и поставить букет цветов, который он не забыл принести своей сестре. Аня сидела на кровати, хмуря золотые бровки. Завидев букетик полевых цветов, в руках Павла, Анна просияла и принялась хлопать в ладоши. До чего приятно ей было вдыхать аромат весенних цветов, и наслаждаться их красотою. Она наклонилась вперед, прикоснулась к нежным лепесткам и улыбнулась, а Павел пытался унять нарастающую дрожь, от недавних событий. Только сейчас, впиваясь глазами в сестру, мирно играющую с куклой в больницу, Павел стал осознавать происходящие с ним перемены. Еще с минуту мальчик раздумывал над своими способностями, после чего решил выложить своей сестре правду.

- Пока я рвал для тебя цветы, кое-что случилось,- начал он издалека.

Анна продолжала кутать куклу в пеленку, не отрывая глаз от своего занятия.

-Что же случилось?

- Вова снова принялся меня дразнить, и у нас завязалась драка.

Сестра посмотрела на него глазами полными сожаления и откинув одеяла приблизилась к нему. Только теперь она заметила ссадины на руках и ногах своего брата.

-Досталось тебе?

- Это не важно,- Павел сморщился от боли, когда Анюта приложила к его руке кусочек тряпочки, предварительно плюнув на нее. Она пыталась утереть кровь с его локтя.

-Я сам не знаю почему, но когда я попросил Вову отпустить меня, он это сделал. А потом я сказал, чтоб все отступили от меня и не двигались с места пока я не уйду. Они так и стояли там, на речке пока я не ушел. По дороге я оборачивался несколько раз, но они послушно ждали, не двигаясь с места.

-Значит, они тебя пожалели наконец-то. А за что ты полез в драку?

-Я не лез Анюта, они подошли, когда я сидел на траве и… Павел захлопнул рот, и через несколько секунд прибавил:

-Когда я срывал цветы для тебя. Но они ни за что не послушались бы меня, я приказал им. И они подчинились.

Аня удивленно посмотрела на брата, а тот в свою очередь встал с пола и произнес слова, брошенные им на берегу реки, таким же тоном каким были они сказаны ранее. Аня отрицательно покачала головой и прибавила: