Бесконечный поцелуй тьмы

— Я предпочитаю оставаться анонимной, — сказала Кира после паузы. У нее был опыт общения с полицией, и не особо приятный.

— Мы отправим туда автомобиль, — буквально пропел оператор в трубку.

— Спасибо, — пробормотала Кира и повесила трубку. Она сделала все, что могла. «Надеюсь, что этого будет достаточно для спасения несчастных» — подумала она и быстро побежала по лестнице.

Но когда она уже подходила к своей двери, ее шаги невольно замедлились. Разум твердил — иди домой, а совесть кричала — «Вернись и помоги!». Полиции нужно около десяти минут что бы доехать до склада и неизвестно, есть ли у потерпевшего эти минуты?

«Никогда не пытайтесь быть героем, малыш. Оставь это копам», — всплыло в памяти наставление ее босса, но вместо того, чтобы утешить ее, вызвало гнев. Если бы не старания ее бывшего мужа, она была бы одним из тех "копов". Она — лучшая в полицейской академии, получила сертификат правоохранительных органов, и она была всего в двух кварталах от этого крика, а не в нескольких минутах, как патрульная машина.

Голос Мака, глубокий и отчетливый, произнес в голове: «Спаси! Спаси хотя бы одну жизнь». Это было кредо ее наставника. Если бы в свое время Мак был таким же, как ее босс, Кира давно была бы мертва. «Не стой, думая, следует ли помочь кому-то нуждающемуся» — голос Мака бился в ее голове.

Мак бы не колебался, есть ли у него значок или нет. Какой же она хочет быть, — такой, как ее старый друг Мак, или бесчувственной, как ее равнодушный, пресытившийся босс, Фрэнк?

Кира развернулась, почти бегом направляясь обратно к складам и источнику крика.

***

Изо рта Менчереса вырвался долгий стон, когда серебряный нож полоснул его по ребрам. Когда упыри начали его резать, он не издал ни звука, и они стали водить ножами еще медленнее по его плоти, принимая его молчание как вызов. Тогда он стонал и даже кричал. Это помогло, они становились все более возбужденным, резать стали глубже.

Вскоре ему придется выбирать между использованием своей энергии, чтобы скрыть тот факт, что он Мастер вампиров, или чтобы защитить себя от усиливающейся боли. Он потерял слишком много крови, чтобы продолжать делать то и другое. Но если у нападавших было зернышко разума, выявление степени его могущества могло вынудить их к бегству. Нет, он не мог упустить шанс. Сэкономим на боли.

Менчерес убрал ментальные щиты, что он возвел между собой и теми безжалостно режущими ножами. Он почувствовал, словно огонь охватил его тело, серебро вызвало интенсивную, мучительную реакции, когда оно прорезало его.

Убрав защиту от боли, у него возникла новая проблема. Каждый новый порез или ножевое ранение вызвало вспышку ответной энергии в нем, что жаждала возмездия. Менчерес отключал инстинкты самосохранения, сосредоточившись на сдерживании своей ауры, боролся со своим желанием убить упырей, хотя его энергия требовала, чтобы ее выпустили.

— Стейкс, — Менчерес сказал, обращаясь к нему по имени, которое использовали другие. — Ты неопытен, или это то, на что ты способен?

Упырь зарычал на оскорбление, втыкая глубоко в бедро Менчереса свой кинжал. Другой упырь перехватил длинные, черные волосы Менчереса и отрезал кусок из плеча.

Гнев Менчерес поднялся снова, темный и смертоносный, стремясь слиться с его силой, чтобы обрести форму. Он усмирил его снова, зная, если он потеряет контроль хоть на мгновение, все упыри умрут. А они не достигли еще своей цели.

— Бросьте ножи и отойдите от него, — неожиданно раздался, чей то голос.

Менчерес бросил взгляд в сторону звука с тем же изумлением, что и упыри. Неужели он так отвлекся на собственные мысли, а упыри — на пытки, что человеку действительно удалось подкрасться к ним?

Доказательство стояло на другой стороне комнаты, в классической позе для стрельбы, пистолет направлен на упырей собравшихся вокруг него. Глаза женщины были расширены, лицо бледное, но она держала свое тяжелое оружие очень уверено.

Это осложнение ему не нужно.

— Немедленно уходите, — сказал Менчерес. Ее теплое, смертное тело слишком заманчиво для мясоедов, чтобы сопротивляться, если она не сбежит сразу.

— Так, так, — Стейкс двинулся, оставив свой нож, воткнутым в бедро Менчереса. — Смотрите, ребята. Десерт.

Отчетливый щелчок показал, что женщина взвела курок.

— Я буду стрелять, предупредила она. — Все вы, положите ножи и отойдите от него. Полиция уже в пути…

Ее голос дрогнул, когда Стейкс отошел от Менчереса. Большинство того, что они сделали с ним, было закрыто от ее глаз телами упырей, но когда Менчерес был полностью открыт взору женщины, она увидела окровавленное тело.

В этот момент гули напали.

Менчерес знал, что он ничего не должен делать. Не должен бросаться на помощь, а изображать беспомощность, пусть даже упыри убьют ее. В конце концов, у него был план, когда отправлялся сюда, и план никак не вязался со спасением безрассудного человека.

Но в ту же секунду, что он позволил упырям достичь женщины, еще одна мысль ударила Менчереса, преодолевая его практичность. Она пыталась его спасти. Он не мог позволить ей умереть за него.

Сила рванулась наружу, ударяя в упырей. Окровавленные веревки вокруг Менчереса начали расслабляться сами собой, извиваясь как змеи, когда Менчерес бросил свою мощь на шестерых гулей. Удары были слабее, чем обычно, из-за потери крови, но пронзительные крики, вырвавшиеся у пожирателей плоти закончилась так же внезапно, как появились. К тому времени, как веревки расползлись и Менчерес подошел к женщине, ни один из упырей не мог даже пошевелиться.

Менчерес пнул Стайкса, под которым лежала женщина. Она задыхалась, кровь изо рта текла тонкой струйкой, но из зияющей раны в животе она била ключом. Его колебания ей дорого стояли. Упырю удалось ее смертельно ранить прежде, чем был остановлен. В считанные минуты женщина истечет кровью до смерти.

Она посмотрела на него снизу вверх, страдания отражались на ее лице, а затем ужас понимания, когда она взглянула на свой живот.

— Тина, — прошептала женщина, ее ярко-зеленые глаза закатились, и она потеряла сознание.

На этот раз Менчерес не стал мешкать, он рванул клыками свое запястье и поднес рану к ее рту. Но кровь не потекла. Конечно — упыри выпустили ее всю. Он схватил женщину и поднес ее к столбу, к которому он так недавно был привязан. Затем Менчерес зачерпнул горсть крови, лужицей собравшейся на полу, и влил ей в рот. Ее пульс был неустойчивым, дыхание еле ощутимое, но он все равно заставил ее глотать.

Послышались звуки сирен. Полиция уже подъезжала, и Менчерес зачерпнул другую горсть своей крови, растирая ее по ране в животе. Горячая кровь женщины, смешалась с его, но только на мгновение. Затем ее кровотечение остановилось, края плоти потянулись друг к другу, когда рана начала заживать внутри и снаружи благодаря регенеративным особенностям его крови.

Снаружи хлопнули двери автомобиля. Менчерес оставил девушку на грязном, окровавленном полу и подошел к упырям. На него уставились глаза полные ужаса, когда он смотрел на них.

— Если бы вы убили меня сразу, то могли бы прожить еще несколько дней, — сказал холодно Менчерес. Он бросил свою силу в коротким, контролируемом рывке. И в следующий момент с громким хрустом шесть голов отлетели от тел гулей.

К складу приближались шаги. Менчерес остановился, оглядываясь на женщину. Она пришла в сознание, и она смотрела на него, ее глаза смотрели с шоком и ужасом.

Она видела его клыки. Видела, как он убил упырей. Она знала слишком много о нем, чтобы оставить ее здесь.

— Полиция, — крикнули за дверью. — Здесь есть пострадавшие?

Менчерес схватил женщину и вылетел из разбитого окна, прежде чем офицеры ворвались в помещение и застыли в шоке от увиденной ими внутри бойни.

Глава 2

Кира была уверена, что все произошедшее в ней — не игра ее больного воображения, не сон, и эта уверенность приводила ее в ужас. Все что произошло с ней, было ужасно, невероятно и могло значить только одно — человек, похитивший ее, не мог быть обычным человеком. Это было невозможно, нелогично, невероятно, но это — единственное правдоподобное объяснение. Обычные люди не могут так быстро восстановиться после тех травм, которые она видела у него. У обычных людей нет огромных клыков и глаз, горящих зеленым светом в темноте. И обычные люди не могут отрывать людям головы на расстоянии.