Бесконечный поцелуй тьмы

Менчерес смотрел в глаза Раджедефу, отвечая ей:

— И я тебя люблю, моя обожаемая. Я буду ждать тебя.

Шуршание в трубке, а затем в трубке раздался голос Хранительницы Закона.

— Он жив? — спросила Веритас.

— Нет, — ответил Менчерес, а стальная балка помешала Раджу издать хоть какой-то звук, который Веритас могла расслышать за ветром. — Он попытался убежать. Мне пришлось убить его.

— Это не имеет значение. Этот телефон был на спикере еще, поэтому все Хранители услышали о соучастии Раджа в похищении Киры и использовании ее для шантажа. Они также услышали доказательство от охранников относительно участия Раджа в смерти Джозефа и обнародовании видеоматериалов, раскрывших нашу расу людям. С тебя сняты все обвинения, Менчерес.

— Спасибо, — коротко ответил он, протыкая горло Раджа еще одной балкой, когда оно зажило в достаточной степени, чтобы он снова начал внятно издавать проклятия. — Мне нужно идти, пока на эту сцену не наткнулись люди.

Веритас могла бы знать настоящую причину его поспешности. Лодка паромщика никогда не возвращалась пустой, а у Менчереса не было намерений стать тем, кто в нее сядет.

Он повесил трубку, затем выдернул штырь из горла Раджа, но остальные оставил на месте. Спустя несколько секунд зияющее отверстие в шее Хранителя Закона зажило, и лишь только кровь указывала теперь на то, что оно там было.

Взгляд Раджа позеленел от кипящей ненависти.

— Это все была уловка? Ты никогда не терял свои видения? Никогда не собирался искать смерти? Ты спланировал все это?

Менчерес не смог сдержаться и иронично рассмеялся.

— Ничто из этого уловкой не было, за исключением сегодняшней ночи. Ты почти победил, дядя, но так или иначе судьба отдала мне назад все, что я проиграл — и еще больше.

— Что теперь? — прошипел Радж. — Собираешься оторвать мне голову?

Менчерес отозвал свою силу от искореженной решетки вокруг них и послал вниз к крыше Башни Симфонии, где он стоял ранее, ожидая, когда пробьет полночь. Он обхватил ею серебряный кинжал, который припрятал там. Тот самый, который он использовал в ритуале.

Он поймал кинжал одной рукой, замечая страх во взгляде Раджа, когда тот увидел его.

— Я ничего тебе не оторву, — произнес Менчерес, проводя лезвием по груди Раджа и покрывая его с обеих сторон кровью Хранителя Закона. Сразу же ярко освещенный купол вокруг них исчез в бесконечно-черном Дуате. Одинокая лодка плыла к ним по реке цвета обсидиана.

— Это сделает он, — закончил Менчерес, кивая на паромщика.

Раджедеф закричал, когда появилась рогатая фигура Акена. Менчерес отпустил Раджа, чтобы отступить, вытаскивая из Хранителя Закона стальные балки и собирая их в кучу внизу. Акен схватил Раджа одной длинной рукой, когда тот попытался сбежать, открыв широкий рот в ужасающей, беззубой усмешке.

Никто не сможет убежать от правителя подземного мира, мрачно подумал Менчерес. Даже он. Однажды он тоже окажется в этой лодке, дабы предстать перед Анубисом, его грехи измерит на весах Маат, и он узнает, ждет ли его Пожиратель или мир вечного покоя в полях Иалу.

Но не сегодня.

Раджедеф все еще кричал, когда Акен опустил его в лодку. Рогатая голова паромщика кивнула Менчересу.

— Подходящая замена, Менкаур. Скажи мне, ты нашел свою тьму?

Холодок пробежал по Менчересу.

— Мою тьму?

— Киру, — сказал паромщик, произнося ее имя, как это сделали бы древние кельты.

Менчерес начал смеяться. Всю символику он понял не правильно. Его видения показывали темноту, все приближающуюся к нему и собирающуюся поглотить его. Он думал, что это смерть, потому что отчаяние не позволяло ожидать ничего иного, но это не была смерть. Это была она.

Кира. Кельтское слово, означающее "темный".

— Да, я нашел ее, — сказал он Акену. Воспоминание о том бесконечном протяжении тьмы в его видениях, заполняющем каждый аспект его будущего, внезапно стал самым прекрасным изображением, которое когда-либо созерцал Менчерес.

Он отвернулся от паромщика. Черная пустота исчезла, сменившись сиянием разрушенной пирамиды вокруг него и огней города снаружи. Медленно высыхающее тело Раджедефа лежало теперь у основания сооружения, совершенно безжизненное. Его душа теперь плыла в лодке паромщика на пути в Дуат.

Менчересу предстоял свой собственный путь, но путь этот был с Кирой, в их будущее.