Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров (СИ)

— Настой розы алькасиар, развязывающий язык, и печенья для садовников к трапезе моих родственников. Хм, пожалуй, стоит поговорить с управляющей, — посуровела Элия, привыкшая к идеальному обслуживанию в резиденции. На сей раз речь шла либо о случайном ряде серьезных промахов слуг, либо о злом умысле.

— Любимая, чай с лепестками роз мы заваривали сами, не приняв во внимание указанных тобой свойств, — смущенно поправил Лейм, по справедливости разделяя с братом вину за идиотский промах.

Педантичный ум Нрэна содержал информацию об опасных свойствах роз алькасиар, но принц слабо разбирался в сортах садовых цветов, иначе в жизни не взял бы в рот ни капли проклятого зелья болтливости, молодой же бог знал название розы, зато к стыду своему данных о ее способности развязывать язык не имел. Впрочем, оба мужчины испытали почти одинаковый неловкий ужас, ибо для лоулендца не было хуже участи, чем словесный понос.

— Но печенье с бриалокой мы себе не подкладывали, — мрачно пробурчал воитель.

Элия сдержанно кивнула, тая усмешку в уголках губ, и позвала через заклятье связи:

— Фенарион, зайди.

На веранде почти мгновенно материализовалась высокая тонкая фигура в длинном белом платье. Уложенные вокруг головы волосы были настолько светлы, что казались скорее прозрачными, чем белыми. Изящная эльфийка — управляющая замка — то ли из-за слишком прямой спины, то ли из-за невозмутимой серьезности взгляда, походила на нежный подснежник, внутрь которого вставили стальной стержень.

— Моя леди? — Фенарион коротко поклонилась и застыла в ожидании указаний.

— Почему моим родственникам подали к трапезе печенье с бриалокой? — мягко поинтересовалась богиня.

Фенарион, переведя взгляд на стол, стала белее собственного платья и, скрестив руки на груди так, что длинные пальцы обхватили плечи, плавно опустилась на пол в ритуале покаяния. Согнулась несгибаемая сталь, низко склонилась голова, являя уязвимый затылок, и раздался шепот:

— Виновата.

— Феа, я задала вопрос и жду ответа, — повторила Элия, слишком часто уклонявшая от прямых ответов с куда большей искусностью, чтобы не почувствовать, когда что-то тщатся утаить от нее самой.

— Новенький слуга получил от меня недостаточно четкие указания, — еще разок попыталась избегнуть подробного доклада управляющая. — Я не проследила за его действиями, моя леди. Вина лежит на мне.

— Ты не могла дать нечеткие указания, — отрезала принцесса. — Кто подавал на стол?

— Кайладир, мой племянник, он только одну луну живет в замке… — начала управляющая, явно собираясь списать промах на неопытность родича.

— Вставай и вызови его, — приказала Элия, предпочитая говорить с виновником происшествия, а не выслушивать гипотезы касательно мотивов его действий. Принцесса присела на кресло между мужчинами и нехотя набросила пару дополнительных блоков, скрывающих божественную мощь.

Лейм и Нрэн не вмешивались, ибо хоть и стали пострадавшей стороной, но во владениях Богини Любви лишь ей надлежало вершить суд. Фенарион, более не споря, поднялась с колен, пробежала тонкими пальцами по наборному браслету, отягчавшему запястье, активируя заклятье призыва и, собравшись с духом, промолвила внешне спокойно:

— Кай, срочно пройди на малую западную веранду. С тобой желает побеседовать наша леди.

То ли племяш управляющей и в самом деле не знал за собой вины, то ли отличался редким нахальством, однако ж, явился он пред очи богов весьма проворно. Очень молодой, гибкий и тонкий, столь же светловолосый, как тетя, паренек с раскосыми глазами цвета молодой листвы под бровями белыми, словно искрящийся на солнце иней. Остановился у самых дверей и почтительно поклонился. Только что не шаркнул ножкой, весь такой благовоспитанный юноша голубых кровей.

— Нам хотелось бы знать, каким образом это печенье оказалось на столе. Не объяснишь, Кай? — почти ласково спросила Элия, кивая в сторону частично опустошенной вазы.

— Тетя попросила принести вазу сюда, — слишком невинно, чтобы заявление звучало естественно, ответил эльф, отвесив вежливый поклон в сторону управляющей.

— Именно эту вазу и именно с этим содержимым? — уточнила богиня, почти забавляясь попыткой юнца слукавить.

Ее чувства вполне разделял Лейм, на губах которого начала проявляться улыбка, Нрэн же напротив помрачнел еще более, потому как с каждой секундой богу все больше и больше казалось, что он стал жертвой подросткового эльфийского идиотизма.

— Видите ли, моя леди, не могу сказать наверняка, — задумчиво шаркнув ногой, заявил парень. — Там было еще несколько ваз, а когда оставалась только парочка, я их уронил на ковер в бежевом коридоре, и пока собирал, мог чуток перепутать. Я уже и тетушке говорил, что плохой из меня разносчик, такой уж бездарностью уродился.

— Значит, печенье с бриалокой, ядовитой для любого создания на Лельтисе, кроме дриаданов, ты положил в вазу случайно? — не менее невинно осведомилась принцесса.

— Бриалокой? — разом прекратив ломать комедию, распрямился натянутой струной юноша. В широко распахнутых лиственных глазах закружились панические искры. Звонкий голос просел от волнения, Кай торопливо заговорил, опускаясь, как несколькими минутами раньше тетка, в покаянную позу. — Я не знал, клянусь Первым Деревом, моя леди. Не знал! Я лишь хотел, чтобы меня выставили из замка за небрежение. Чтоб ваши родичи обиделись за то, что им печенье садовников подали. Я… я воином-разведчиком быть хочу, а не слугой, даже вашим слугой. Я только этого хотел!

— Дивно, — усмехнулась Элия, забавляясь объяснением паренька. — Что ж, своего ты добился, прислугой тебе не быть. Что же касается наказания… Ступай, тебе объявят о моем решении позднее.

Кай молча встал, поклонился и на негнущихся ногах вышел с веранды, умолять о прощении юный преступник даже не думал. Его тетя, впрочем, тоже не проронила ни слова. Лишь смиренно ждала приговора. Светлая Богиня милосердна, но не тогда, когда речь идет об угрозе для жизни дорогих ей созданий, тем паче столь нелепой угрозе. Феа покорно готовилась принять кару себе и глупому племяннику.

— Иди, Феа, к тебе претензий нет, родственников не выбирают. Ты виновата лишь в том, что попыталась сделать выбор за другого и косвенные последствия сего решения оказались не из лучших. Первое Древо тебе судия. Распорядись накрыть нам завтрак в плавучей беседке на озере, — взмахом руки богиня отпустила управляющую. Та тенью скользнула за двери.

— Полагаю, худшим наказанием для него должно стать исполнение мечты. Подберешь подходящее училище для юнца, Нрэн? — побарабанив десяток секунд по подлокотнику кресла, выгнула бровь Элия.

— Я бы просто свернул мальцу шею, но твое решение лучше. Напишу рекомендательное письмо, — уголком рта усмехнулся воитель, материализуя перед собой лист бумаги, ручку и набрасывая несколько строк. — Академия Ядзига будет в самый раз. Дисциплине и ответственности его научат, а если не помрет до срока, может, и толк выйдет. Изворотливый малый.

— Ты справедлива, — задумчиво согласился Лейм.

— Точно, а это поужаснее мстительности будет, не находишь? — подкинула вопрос богиня.

— Не для меня. Нет ничего такого, чего я не сделал бы, стоит тебе лишь попросить, — мирно ответил молодой бог.

— Долго еще будет действовать эта отрава? — скрепив готовое послание личной печаткой, осторожно спросил Нрэн у возлюбленной, кивком головы указывая на чайник.

— Если не сопротивляться ее влиянию, выветрится за пару-тройку дней, — ответила Элия, забирая свиток из рук Нрэна, и каверзно уточнила: — Или тебе есть что скрывать?

— Любому есть что скрывать, — сумрачно отозвался воитель, не без оснований ожидая от развеселившейся Элии каких-нибудь коварных шуточек.

— Что, даже за завтраком мне компанию не составишь, пока чаек потом не выйдет? — отложив письмо, полюбопытствовала богиня.

Красавица вспорхнула с кресла и зашла за спину сидящего мужчины, наклонилась, распущенные волосы дурманным облаком накрыли Нрэна, лишая его способности трезво мыслить. Воитель жадно вдохнул ароматы: свежесть, персик, немного ванили и роз альтависте.