Освобожденный любовник

— Эй, Ханн. Мне нравится моя открытка.

— Ты не заглянула внутрь.

— Это и не нужно. Она мне нравится, потому что ее сделала ты.

На лице Ханны расплылась одна из ее изумительных улыбок, которая напоминала Джейн о солнечных деньках.

— Она о нас с тобой.

Когда дверь захлопнулась, Джейн услышала голоса родителей, доносящиеся из холла. В спешке дожевав закуску Ханны, она спрятала корзину в складках штор рядом с кроватью, и подошла к стопке книг. Джейн взяла «Записки Пиквикского клуба» Диккенса с собой в кровать. Она подумала, что если будет заниматься учебой, когда войдет отец, то заработает несколько очков в свою пользу.

Ее родители поднялись наверх час спустя, и она напряглась в ожидании отцовского стука. Он не постучал.

И это было странно. В плане контроля он был точен как часы, и его предсказуемость странным образом успокаивала ее, пусть она и не любила иметь с ним дело.

Она отложила «Записки» в сторону, выключила свет и спрятала ноги под отделанное рюшами одеяло. Но она не могла уснуть в колыбели своей кровати, и в конце концов, услышала, как старинные напольные часы на лестничной площадке пробили двенадцать раз.

Полночь.

Выскользнув из кровати, она подошла к шкафу, достала контрабандный рюкзак и расстегнула его. Выпавшая из него спиритическая доска приземлилась на пол и раскрылась. Она подхватила ее, поморщившись, будто та могла сломаться или что-то в этом роде, затем взяла указатель-бегунок.

Они с подругами с нетерпением ждали, когда же смогут сыграть в нее, потому что все хотели узнать за кого выйдут замуж. Джейн нравился мальчик по имени Виктор Браун, с которым она занималась на математике. На днях они немного поболтали, и она правда верила, что они могли бы стать парой. Загвоздка в том, что она не знала, что он к ней чувствует. Может, она нравилась ему только потому, что давала списывать.

Джейн разложила доску на кровати, положила руки на бегунок и глубоко вдохнула.

— Как зовут мальчика, за которого я выйду замуж?

Она не ждала, что указатель начнет двигаться. Он и не двинулся.

Спустя несколько попыток, Джейн разочарованно откинулась назад. Через минуту она постучала по стене над изголовьем кровати. Ее сестра постучала в ответ, и чуть позже Ханна пробралась в комнату. Когда она заметила игру, то в восхищении запрыгнула на кровать, подбрасывая в воздух указатель.

— Как в нее играть?

— Шшш! — Боже, если их поймают за этим, то посадят под домашний арест. Навечно.

— Прости. — Ханна подогнула ноги и держала их так, чтобы не болтались. — Так, как в нее…

— Ты задаешь вопрос, а доска отвечает.

— Что мы можем спросить?

— За кого выйдем замуж. — Хорошо, сейчас Джейн занервничала. А что, если это не Виктор? — Начнем с тебя. Положи кончики пальцев на бегунок, но не толкай его. Просто… да, вот так. Хорошо… За кого выйдет замуж Ханна?

Бегунок не сдвинулся. Даже после того, как Джейн повторила вопрос.

— Она сломана, — отодвинувшись, сказала Ханна.

— Давай попробуем другой вопрос. Положи руки назад. — Джейн глубоко вздохнула. — За кого я выйду замуж?

Указатель со скрипом начал двигаться по доске. Когда бегунок остановился на букве «В», Джейн задрожала. С бьющимся в горле сердцем, Джейн наблюдала, как он двигается к букве «И».

— Это Виктор! — воскликнула Ханна. — Это Виктор. Ты выйдешь замуж за Виктора!

Джейн даже не потрудилась шикнуть на сестру. Слишком хорошо, чтобы быть …

Указатель остановился на букве «Ш». «Ш»?

— Это ошибка, — сказала Джейн. — Должно быть какая-то ошибка…

— Не останавливайся. Давай посмотрим, кто это.

Но если это не Виктор, то она даже и не знала. И у какого мальчика могло быть имя Виш…

Джейн старалась перенаправить указатель, но он настойчиво двигался к «Е». И остановился на «С».

«ВИШЕС».

Страх сковал грудь девочки.

— Я же сказала, она сломана, — прошептала Ханна. — Кого назовут Вишесом?

Джейн, не глядя на доску, откинулась назад, на подушки. Это худший день рождения в ее жизни.

— Может, следует попробовать еще, — предложила Ханна. Когда Джейн замешкалась, она нахмурилась. — Давай, я тоже хочу ответы. Так будет справедливо.

Они снова положили руки на указатель.

— Что я получу на рождество? — Спросила Ханна.

Указатель не сдвинулся.

— Попробуй вопрос, ответом на который будет «да» или «нет», — сказала Джейн, под впечатлением от полученного имени. — Возможно, доска не может отвечать по буквам.

— Я получу что-нибудь на Рождество? — спросила Ханна.

Указатель заскрипел.

— Надеюсь, это лошадь, — прошептала Ханна, когда указатель сделал круг. — Нужно было так и спросить.

Бегунок показал «нет»

Они вдвоем уставились на него.

Ханна обхватила себя руками.

— Я хочу получить подарки.

— Это просто игра, — сказала Джейн, закрывая доску. — К тому же, она на самом деле сломана. Я уронила ее.

— Я хочу подарки.

Джейн потянулась и обняла сестру.

— Ханн, не волнуйся насчет этой глупой доски. Я всегда дарю тебе что-нибудь на Рождество.

Позже, когда сестра ушла, Джейн забралась обратно в постель.

Глупая доска. Глупый день рождения. Все глупое.

Закрыв глаза, она вспомнила, что так и не посмотрела открытку сестры. Она снова включила свет и взяла открытку с прикроватной тумбочки. Внутри было написано: Мы всегда будем держаться за руки! Я люблю тебя! Ханна.

Ответ насчет Рождества был дурацким. Все любили Ханну и дарили ей подарки. Блин, порой она даже имела власть над их отцом, чего не мог сделать никто. Конечно, она много чего получит.

Глупая доска…

Через какое-то время Джейн уснула. Должна была, потому что ее разбудила Ханна.

— Ты в порядке? — вскочив, спросила Джейн. Ее сестра стояла у кровати во фланелевой ночнушке, со странным выражением на лице.

— Мне нужно идти. — Грустно произнесла Ханна.

— В ванну? Тебя тошнит? — Джейн скинула покрывала. — Я пойду с тобой…

— Ты не можешь. — Ханна вздохнула. — Мне нужно идти.

— Ну, когда ты закончишь со своими делами, то сможешь вернуться и поспать, сколько захочешь.

Ханна посмотрела на дверь.

— Мне страшно.

— Болеть — очень страшно. Но я всегда буду рядом.

— Мне пора. — Когда Ханна обернулась, она выглядела… как-то взрослее. Ничего общего с десятилетней девочкой. — Я постараюсь вернуться. Изо всех сил.

— Хм… хорошо. — Может, у ее сестры была простуда или что-то в этом роде? — Хочешь разбудить маму?

Ханна покачала головой.

— Я просто хотела тебя проведать. Возвращайся ко сну.

Когда Ханна ушла, Джейн рухнула на подушки. Она захотела встать и проверить свою сестру в ванной, но сон завладел ею прежде, чем она могла последовать импульсу.

Следующим утром Джейн проснулась от стука тяжелых шагов в коридоре. Сначала она решила, что кто-то что-то уронил и запачкал ковер, кресло или покрывало. Но потом с подъездной дорожки донеслась сирена скорой помощи.

Джейн вскочила с кровати, посмотрела в окно, затем высунула голову в коридор. Ее отец говорил с кем-то внизу, а дверь в комнату Ханны была открыта.

Джейн прошла на цыпочках по восточному ковру, думая о том, что обычно ее сестра не вставала в такую рань по субботам. Она, должно быть, действительно заболела.

Джейн замерла в дверном проеме. Ханна неподвижно лежала на кровати, глаза устремились в потолок, а кожа была белой как чистые белоснежные простыни, на которых она лежала.

Она не моргала.

В противоположном углу комнаты, как можно дальше от Ханны, сидела ее мать на стуле у окна. Ее халат цвета слоновой кости собрался складками на полу.

— Возвращайся в кровать. Сейчас же.

Джейн бросилась в свою комнату. Прежде чем закрыть дверь, она увидела, как отец поднимается по лестнице с двумя мужчинами в темно-синей униформе. Он разговаривал с мужчинами, и она услышала «врожденный что-то там сердца».

Джейн запрыгнула в кровать и укрылась с головой. Дрожа в темноте, она чувствовала себя очень маленькой и напуганной.