Зачарованный

— Нет, мы просто друзья, — говорю я.

И все равно машу ей, пока не сворачиваю в холл.

Глава 2

В холле суета, как во время карнавала Калле-Очо, только без сальсы. Работник отеля выводит шесть лебедей на утреннюю прогулку вокруг фонтана. Другой сотрудник снимает чехол с клетки, где спит попугай. Лучи майамского солнца струятся сквозь окна десятиметровой высоты и падают на мраморный пол, так что он кажется сделанным из чистого золота. Глазам тяжело еще и потому, что управляющий, г-н Фарнесворт, смотрит прямо в моем направлении. Похоже, он собирается подойти, но в этот момент его голова резко поворачивается назад, и я понимаю почему. Один за другим входят все носильщики отеля, каждый из них несет по два чемодана «Луи Вуитон». Я быстро, как краб, отскакиваю в сторону и встаю там, где и планировал, — за горшком с пальмой — и представляю, что должно быть в тех чемоданах. Обувь. «Прадо», «Стюарт Вайтцманс», «Дольче и Габбана», «Джимми Чу» и «Александр Маккуин»!

Райан прав. Я ненормальный. Больше никто не стал бы думать о туфлях в такой момент.

Среди багажа я замечаю клетку для собаки. Ясно, что в «Корал-Рифе» с животными не пускают, но, я думаю, принцессе этого не скажешь. Клетка большая, и я жду, что в ней будет обычный пудель или афганская борзая. Но вместо этого там оказалась черно-коричневая ищейка с грустными глазами, пристально поглядевшая на меня.

— Привет, парень, — говорю я.

Собака рычит.

— Мило. — Райан тоже занял место за пальмой. — Он заметил нас.

Райан имеет в виду Фарнесворта, который уже давно перестал пялиться на дверь и успел промаршировать к нашему убежищу.

— Эй! Где вы должны быть?

— У нас перерыв, — оправдывается Райан.

— Проводите его не здесь. Я не хочу, чтобы вы беспокоили принцессу.

— Excusez-moi? — вмешивается голос. — Ви управляющий отеля?

Фарнесворт оборачивается, отступает назад и через секунду оказывается на моей ноге. Я пытаюсь отпрыгнуть назад. Это она!

Управляющий заикается и не может произнести ни слова. Интересно, пришлют ли горничную убрать за ним, когда он напрудит лужу.

— Э-э… — удается ему.

Я кланяюсь и тяну Райана за собой. Я очень стараюсь не смотреть на ее туфли, но это пока единственное, что мне видно. «Роберто Кавалли». Итальянские черно-белые платформы с ремешками V-образной формы, плетеным кожаным верхом и архитектурным каблуком.

— Простите?

Принцесса все еще старается установить контакт с Фарнесвортом, который пыхтит так, будто только что вернулся с пробежки по пляжу. И к тому же потеет. Она наклоняется ко мне и жестами показывает, что я могу выпрямиться. Вот когда я впервые могу как следует разглядеть Викториану.

Ни одна из многочисленных фотографий не подготовила меня к реальности. Ее красота шокирует меня, несмотря на то что жителя Саут-Бич сексапильностью сегодня не удивишь. Она в короткой юбке, длинные светлые волосы спускаются локонами к бедрам идеальной формы. И хотя принцесса подчеркивает фигуру обтягивающей одеждой, благодаря своим огромным глазам, синее океана за окном, она выглядит невинной, как в диснеевских фильмах.

— Милая собака, — получается у меня.

Уф, я такой идиот.

Она улыбается и открывает клетку. Пес резво выбегает и ищет, что бы обнюхать, но по сигналу принцессы сразу возвращается и садится позади нее. Викториана гладит его по голове, а потом поворачивается ко мне.

— С ним, — она кивает на Фарнесворта, — все в порядке?

— Обычно он нормальный.

— Вы… вы…

Рот управляющего пытается двигаться.

— Я Викториана.

Люди — как обувь. Одни — как кроссовки или вьетнамки, а другие напоминают лодочки на высоких каблуках. И принцесса Викториана похожа на туфли, которые носит, — не очень практичные, но красивые.

— Я не ожидал, что вы… То есть я думал, что буду иметь дело с вашей фрейлиной или… кем-то…

Фарнесворт обретает дар речи.

— Вот она. — Принцесса показывает на входящую в отель женщину с короткой стрижкой, в простой юбке, обутую во что-то наподобие алорианской версии «Аэросоулз». — Медлительная. А это… — Викториана имеет в виду нас с Райаном, — кто-то из ваших работников?

— А, эти! — с полным презрением произносит окончательно пришедший в себя управляющий. — Не волнуйтесь. Я не дам им вас беспокоить. Твой перерыв давно закончился. — Он хлопает Райана рукой. — А ты…

Тут Фарнесворт замечает меня.

— Non, non. Не нужно уходить. Я, возможно, пробуду здесь некоторое время и хотела би знать тех, кто тут предлагает свои услуги.

На Райана она бросает какой-то особенный взгляд.

Странно, что она собирается остаться надолго. Иногда в отеле задерживаются актеры — на время съемок, — но приезжающие высокопоставленные лица обычно проводят здесь только день-другой. Принцесса снова смотрит на Райана.

— Как вас зовут?

Привыкший к вниманию, но все-таки польщенный, он усмехается.

— Райан. Я спасатель в бассейне. Если вы там как-нибудь будете, я бы мог втереть вам в спину лосьон.

— Может бить, а может бить, и нет.

Принцесса глядит Райану в глаза на мгновение дольше, чем нужно, и я понимаю — она его оценивает. Я нафантазировал себе, что увиденное ей не нравится.

— А ви? Кто ви и что ви делаете? — Она поворачивается в мою сторону.

Язык отказывает мне. Почему я ее интересую?

— Скажи что-нибудь! — шипит Фарнесворт, стуча мне по спине.

Будто он сам был таким красноречивым!

— Меня зовут Джонни. Я… — Вдруг я начинаю стыдиться того, что хочу сказать, но все-таки продолжаю: — Я чиню обувь, у нашей семьи здесь мастерская по ремонту обуви. — Моя рука машет в направлении отельных магазинов.

— Туфли! — Принцесса хлопает в ладоши, будто это самая замечательная новость, какую она когда-либо слышала. — Я обожаю туфли! У меня их чемодан!

Я смеюсь. Конечно обожает. Она принцесса.

— Ты надо мной смеешься? Думаешь, что моя любовь к обуви… как ви это називаете — пустая?

— Я не…

— Может бить, и так. Но я верю, что туфли — они волшебние, как в «Cendrillon», по-вашему это «Золушка», или в «Красних башмачках». Я верю и волшебство. А ти?

Я с изумлением смотрю на нее.

— Уф, думаю, да.

Лебедь из фонтана проходит мимо, и ищейка начинает лаять, не агрессивно, а мягко, спокойно, будто разговаривая с ним. Викториана выставляет свою маленькую руку перед собакой, и та замолкает.

— Там, откуда я родом, в Алории, — говорит принцесса, — много волшебства. Иногда оно доброе, иногда не очень…

Она останавливается и встряхивает головой, очевидно осознавая, что производит впечатление чокнутой и что нужно сменить тему разговора.

— Ти никогда не должен стидиться обуви, а работать на свою семью почетно. Я тоже в семейном бизнесе. Это не всегда легко.

Я киваю, хотя думаю, что путешествовать по миру и ходить на вечеринки довольно просто, но, может, это и не так. Когда внимательно смотришь в глаза Викторианы, кажется, что она не может быть той тусовщицей из газет и таблоидов, которую волнуют только шмотки и пьянки. Наоборот, ее взгляд немного грустен, будто она чувствует себя в плену у своей жизни, так же как и я.

Фарнесворт, должно быть, решает, что с меня хватит, так как предлагает принцессе свою руку.

— Ваш номер уже готов. Я могу проводить вас.

Викториана задерживает свой взгляд на мне, перед тем как сказать:

— Очень хорошо.

Она игнорирует управляющего и идет к лифту. Фарнесворт спешит за ней.

Мы с Райаном уходим в обратном направлении.

— Господи! Я, похоже, влюбился, — сообщаю я ему у коридора, ведущего в бассейн.

— М-да… и в кого бы, вы думали? В принцессу, помешанную на туфлях. Да… был бы ты посимпатичнее… и работал бы, как я, в бассейне… Я вот, наверное, буду каждый день видеть ее в бикини.

— Ага.

Я никогда ее снова не встречу. Принцессы не отдают свои туфли в починку. Они посылают слуг за новыми.

Райан начинает свистеть, потом прекращает, может быть заметив, как сильно я расстроен.