Грешники Святого города

Глава 1

Каирская Гиза имеет бесконечно долгую историю, но только после Пробуждения пирамиды вновь обрели характерные для них эфирные знаки, будто тающие в воздухе. Разноцветные световые шары качаются и вьются вокруг пирамид даже при свете дня. Они словно порхают над транспортными потоками, огибающими древние сооружения с обеих сторон, как река огибает острова. В наше время эти потоки, как и все важные компоненты жизнеобеспечения, ограждаются буферной зоной, хотя мощная сила сама перекрывает любое электричество — например, электромагнитный импульс. Отвечает за использование и сброс избытка накопленной пирамидами энергии коллегия церемониалов. В ее ведении находятся также храм, воздвигнутый на равном удалении от каменных треугольников, и сфинкс, чей древний разбитый лик взирает на мир с мудростью, непостижимой для современного человечества.

Сила гудела в окружавшем меня воздухе, когда после палящего жара пустыни я ступила в тенистый сумрак портика храма. Потрескивало статическое электричество, защитное поле отталкивало песок от моей одежды. Я поморщилась: мы приземлились всего полчаса назад, а эта всепроникающая пыль меня уже извела.

Мы — это я, вымотанная и раздраженная некромантка, наделенная демоническими свойствами, и вышагивавший рядом падший демон, вернувший себе полную мощь. Я так и не оправилась от последнего пинка Люцифера, хотя Джафримель сделал все возможное, чтобы свести ущерб к минимуму, и так накачал меня энергией, что моя кожа горела огнем. Он ступал по каменному полу бесшумно, что производило странное впечатление. Знак на моем плече — его знак — снова пульсировал, обволакивая тело бархатистым теплом. Мои кольца испускали устойчивое вращающееся свечение.

Сумка подпрыгивала на моем бедре, стук каблуков о каменные плиты эхом разносился по просторному пустому помещению. Перед нами вырастали огромные двери — тяжелые гранитные плиты, испещренные кружевной вязью иероглифов, повествующих о позабытой далекой древности. Я глубоко вдохнула, вбирая в себя знакомый пряный аромат кифии и ощущая покалывание в затылке. Мне даже показалось, что мой меч ожил и попытался повернуться в тесном ложе ножен, покрытых лаком цвета индиго.

«Клинок, способный ужалить дьявола», — подумала я, и холодок смерти пробежал у меня по спине.

Джафримель замешкался. Я остановилась и обернулась к нему. Он смотрел на меня, привычно сцепив руки за спиной, его зеленые глаза светились в сумраке. Чернильно-черные волосы мягкой волной падали на лоб, худощавое лицо с золотистой кожей выглядело мрачным, непроницаемым и отрешенным, как всегда. Последний час он не нарушал угрюмого молчания.

Я не винила его за это: говорить было нечего, да и не хотелось нарушать установившееся между нами хрупкое перемирие.

Темная бровь слегка изогнулась, и я поняла его невысказанный вопрос. Приятно, что в нем еще осталось хоть что-то понятное для меня.

Кто из нас изменился, он или я?

— Ты подождешь меня здесь? — Мой голос эхом отразился от стен, хрипловатый, но по-прежнему наполненный демоническим обольщением. Вот ведь проклятие! Никак не скрыть эти искушающие нотки. — Ну пожалуйста!

Отстраненность на его лице сменилась настороженностью, потом он приподнял уголок рта.

— Конечно подожду.

Звук его голоса мягко заполнил пространство зала и пробежал вдоль каменных стен.

Я закусила нижнюю губу. Мысль о том, что я ошиблась на его счет, мягко говоря, совсем не радовала.

— Джафримель?

Его взгляд остановился на моем лице. Джафримель не касался меня, но его аура — ослепительно-черные языки пламени, выдающие природу демона всем, кто способен это видеть, — сомкнулась вокруг моей. Это было сродни прикосновению — ласка не менее ощутимая, чем объятия. В последнее время он не раз делал так, и осталось лишь гадать, чего он хотел — держать меня под присмотром или просто прикасаться ко мне.

Я покачала головой — спрашивать бесполезно. Правды он мне не скажет, с этим я почти смирилась.

Может быть, зря?

В моем сознании снова зазвучал голос Лукаса: «Бери все, что сумеешь взять».

Добрый совет? Это честно? Или разумно?

Нихтврен Тиенс, еще один агент Хеллесвранта, должен был встретиться с нами после наступления темноты. Лукас был с Ванном и Маккинли. Леандр снял помещение в пансионате и дожидался нас. Казалось бы, для наемника-некроманта нет ничего особенного в сотрудничестве с парочкой агентов-нелюдей Хеллесвранта, но он бледнел всякий раз, когда поблизости оказывался Лукас.

Тем лучше — стало быть, он не лишен здравомыслия.

Лукас внушал страх даже мне. Никогда бы не подумала, что стану его клиентом и он поможет мне победить Люциферa с двумя адскими псами. Он, прошедший через смерть, был настоящим профессионалом, ценным приобретением, но… Лукас непредсказуем, его нельзя убить, магические чары просто отскакивают от него. Трудно забыть истории о том, что случалось с псионами, которые нанимали его и пытались обмануть. По большей части эти пугающие рассказы были правдивы.

— В чем дело? — прервал мои размышления Джафримель.

Я вздрогнула и оторвала взгляд от каменного пола. Я растерялась, что вовсе не было мне свойственно.

— Так, ничего. — Я отвернулась от него и, постукивая каблуками по плитам, направилась к двери. — Скоро вернусь.

— Не торопись.

Он стоял, выпрямив спину, сцепив руки за спиной, и глаза его были похожи на полыхающие зеленым огнем провалы в туманную, холодную тьму. Почти физически ощущая спиной тяжесть его взгляда, я двинулась к двери.

— Я подожду, — пообещал Джафримель.

Знак на моем плече снова загорелся, по телу согревающим маслом растекся жар. Вернулось ощущение того, что забота демона буквально окутывает меня.

Он падший — вот все, что мне известно о нем. Но что это значит для меня? Он даже не объяснил мне, кем стала я сама — хедайра, женщина, получившая частицу демонической мощи. Джафримель повторял, что я все пойму со временем.

Однако в ситуации, когда Люцифер хочет убить меня, а Еву необходимо спасать, весьма вероятно, что до этого «времени» я не доживу.

Я распростерла руки (мимоходом заметив, что пленка черного молекулярного лака на большом пальце левой руки потрескалась), приложила ладони к шероховатому граниту и надавила на него. Двери, подвешенные на зачарованных петлях, с тихим шипением растворились. Дым курящейся кифии заклубился еще сильнее, аромат на миг перебил корично-мускусный демонический запах, витавший вокруг меня.

Я подняла глаза. Огромный зал был спланирован так, что его доминантой являлся восседавший на троне в дальнем конце Гор. Исида, стоявшая за его спиной, поднимала руку над плечом сына в благословляющем жесте.

Створы дверей замерли. Я поклонилась, приложив правую руку сначала к сердцу, а потом ко лбу, и ступила в обитель богов.

Двери за мной бесшумно затворились, оставив Джафримеля по ту сторону. Возможно, это единственное место, где я могла по-настоящему уединиться: сюда он вторгнуться не мог.

Но это означало, что по ту сторону гранитных врат оставался мой главный защитник. Вряд ли какой-нибудь демон нападет на меня в стенах храма, но я все-таки очень нервничала. Глубоко вздохнув, я с удовлетворением почувствовала, как пульсирует демонский знак на моем плече, а от него, как теплое масло, растекается по телу энергия.

Чтобы справиться с паникой, я сделала второй глубокий вдох и твердо сказала себе, что бояться глупо. Джафримель рядом, снаружи, а мой бог прежде всегда отвечал мне.

Но с той самой ночи, когда Анубис призвал меня и возложил на меня некую миссию, которую я не могла вспомнить, бог молчал. Лишившись этой путеводной нити, я пребывала в растерянности.

В мериканскую эру Каирская Гиза являлась исламской территорией, но во время Семидесятидневной войны ислам захлебнулся в собственной крови заодно с христианами и иудеями, не говоря уже о «Евангелистах Гилеада». Когда мир под контролем Гегемонии и Пучкина наполнился псионами, религии Смирения утратили силу. Фундаменталистский ислам пережил недолгий расцвет и после прекращения промышленного использования нефти превратился в одну из малозначительных сект вроде новохристиан, а народ вернулся к почитанию древних богов.