Николай (ЛП)

Большинство видят меня холодным и черствым. Жестоким. Кровожадным. И они правы. Но честно говоря, я противоречивый ублюдок. Я верю, что все мы находимся примерно на одинаковом уровне. Просто некоторые из нас не могут самостоятельно мыслить. И это не очень хорошо отражается на бизнесе.

- Другая, - бормочу я себе под нос. И поворачиваюсь к Варшану, который все еще выглядит встревоженным. - О чем задумался, старина?

Он качает головой, в результате чего его длинные черные волосы колышутся.

- Я не могу объяснить это...

Я киваю, слушая его мысли. Его опасения. Определенно он чем-то обеспокоен. Варшана не легко выбить из колеи, именно поэтому я так близко держу его к себе. Я понимаю это своего рода эмоциональная отстраненность, но для меня вполне нормально. Его внутренние противоречия разжигают во мне интерес и отнюдь не надоедают. Это отлично и можно немного повеселиться.

- Очень хорошо, - ухмыляясь, говорю я и пересекаю комнату. - Давай же посмотрим на нее.

Пока мы спускаемся к сцене, развернувшейся двумя этажами ниже, в воздухе я улавливаю знакомый запах. Похоть, жадность, тщеславие и любой другой смертный грех в изобилии. Люди слабы. Ты говоришь им держаться подальше. Говоришь, не трогать пламя, потому что оно может обжечь. Но они все равно приходят, удовлетворить свои распутные желания, насладиться запретным плодом, который находился перед их ошарашенными лицами.

Они знают, что так нельзя, знают, что красное яблоко испорчено до основания, гноится червями и болезнями. Но они все равно его хотят. И я даю им его. Было бы глупо поступить иначе.

Чертовы люди.

Несколько свободных девушек в одном белье, стоят в дверных проемах их комнат и хлопают накладными ресницами, в надежде что один из нас удостоит их визита. Я не отказываю моим парням в их плотских желаниях, но нет ничего в этом доме, что могло бы насытить нашу жажду. Не без последствий. И эти последствия могут получится... грязными. А я не оставляю следов.

Мы входим в большую комнату, где еще трое мужчин окружили маленькую, одетую во все темное, фигуру. Её крики приглушены, но я четко могу определить ее ужас. Чем ближе я подхожу, тем больше растет во мне ярость. Мы никогда не берем против их воли. Они должны захотеть этого сами. Они должны чувствовать. Я против сексуального рабства.

Почувствовав мое присутствие, мужчины расходятся в сторону, чтобы я смог оценить ситуацию. Когда я миную сквозь барьер из их тел, я замираю.

Эта... девушка. Человеческая девушка с мягкой, гладкой кожей, длинными, вьющимися локонами, и самыми поразительными глазами цвета янтаря, который я когда-либо видел за свои прожитые десятилетия на этой земле. У нее миниатюрное и чувственное тело, хотя в ней ощущается огненная мощь, которая практически выталкивает меня, как силовое поле, сопротивляясь моему крепкому телу невидимым потоком.

Я поднимаю на нее взгляд, но она быстро отводит глаза, отказываясь смотреть на меня. Ах, она знает. Либо так, либо она боится. Отлично. Она чертовски хороша, должна быть. Я, однако, понимаю, что страх не руководит этой девочкой. Она храбрая. Смелая. И данный факт заставляет меня хотеть ее.

Каждая клеточка моего организма гудит и расширяется, после чего взрывается от чувства. Я могу почти ощутить ее мягкую, нежную кожу под моими горячими пальцами. Ее тонкий запах полевых цветов и коричневого сахара. Сладкий вкус ее чистого аромата, шипящего на моем языке.

- Что тут у нас? - спрашиваю я, не обращаясь ни к кому в частности, когда ближе подхожу к девушке. С каждым моим шагом ее остекленевшие глаза расширяются. Ее страх такой плотный и осязаемый, как и сила. Просто я сильнее. Мое решение, однако, может измениться.

Подойдя к ней, я осторожно вытаскиваю кляп из ее рта, чтобы не поцарапать молочно-белую кожу, хотя мне до боли хочется прикоснуться к ней. Ее губы вишнево-красные, опухшие и сочные, ждут, чтобы их боготворили. Ее покрасневшие и отекшие глаза смотрят на меня с отвращением. Ненавистью. Ужасом.

Она пытается скрыть это, но ее мелкие смертные эмоции выдают ее. Глаза. Они никогда не врут. Наполненные правдой, они рассказывают историю, которую она так тщательно пытается укрыть.

Ее полные губы сжимают в тонкую линию.

- Отойди от меня, ты, кусок дерьма. - Ее сломленные голос хриплый и низкий, пропитанный невыплаканной тоской.

- Почему ты здесь, красавица? - спокойно спрашиваю я. Я делаю шаг вперед и нежно касаюсь темного локона, вдыхая ее сладкий аромат.

Она пытается отпрянуть от моего прикосновения, но она связана. Не веревкой или бечевкой, а силой. Чем-то, что ты не в состоянии увидеть, что не совсем осязаемо, но она знает, что сила вполне реальная. Она такая же живая, как и сила девушки.

Мы оба рождены в вере - непоколебимых убеждений, что существуют вещи, выходящие за пределы всякой логики и понимания. Глубоко внутри она знает, что легенды правдивы. Она знает, что монстры реальны. Она может видеть меня так же, как и я ее.

- Пошел на хуй, - плюет она, борясь с невидимыми путами. Я приподнимаю уголок рта и медленно моргаю. Она такая... сильная, что почти опьянеет меня. Я хочу большего.

Я поворачиваюсь к Варшану и приподнимаю бровь. Ему требуется время, чтобы прочесть мой невысказанный вопрос.

- Она нам дарована за невыплаченный долг, который... усложнился. Но, я согласился принять ее взамен на снисхождение.

- С каких пор мы принимаем шлюх в качестве оплаты? - скривился я, возвращая внимание к ее мягким изгибам. Стройные ноги переходили в округлые бедра сужаясь в тонкой талии. У меня потекли слюни, когда я представил какой теплой и мягкой она будет чувствоваться подо мной. Как эти ножки, обернувшись вокруг моей талии, будут сжимать и дрожать.

- Я не шлюха, мудак. А теперь пусти меня! - требует она, все еще продолжая сопротивляться хватке. Я смеюсь, восхищаясь ее определением. А она права - я мудак. Чертовски хороший. И если я в этом не добился совершенства, то я никто.

Я слегка провожу по ее светящейся коже, чувствуя, как горят под ней мои пальцы. Ощущение неприятные, но этого недостаточно, чтобы я прекратил касаться ее. Соприкосновение нашей кожи вызывает электрический разряд, который проходит через мое тело, пробуждая мои чувства от десятилетней спячки. В самом деле, эта девушка - другая. Особенная. И опасная.

Я очень сильно хочу ее. Настолько, что готов переступить свои правила, и позволить ей переспать со мной.

- Не трогай меня, урод, - резким шепотом произносит она. - Я знаю, что ты.

От твердости в ее голосе я убираю руку и хмурюсь. Она возможно может чувствовать мою силу, даже увидеть ее излучение вокруг меня, но она точно не может знать, что я такое. Она человек. Глупый. Слабый. Невежественный. В конце концов она всего лишь букашка по сравнению со мной. Мы очень тщательно скрываем свои личности и те, кому удается узнать наш секрет, устраняются без лишних вопросов.

Я изучаю ее ледяным взглядом.

- Кто продал тебя, красавица? - Колкость, звучащая в моем голосе, не совпадает с нежностью моих слов.

На эти большие глаза мгновенно накатываются слезы и уголки ее сочных уст поникли. Она отворачивается и быстро моргает мокрыми ресницами, пытаясь скрыть преследующую ее боль. Я хочу обхватить ее щеки и заставить посмотреть на меня. Я хочу слизать каждую соленую слезинку, которая скатывается с этих завораживающих глаз. Я хочу испить ее, почувствовать ее внутри меня. Быть внутри нее.

- Кто? - повторяю я уже более нежным голосом.

Я смотрю на ее худенькую шею, когда она с трудом сглатывает.

- Мой отец, - умудряется она выдавить из себя через неконтролируемые всхлипы. - И он не продавал меня. Я пришла сюда по собственной воле. Чтобы спасти его жизнь.

Я киваю, хотя не совсем понимаю глубину ее преданности. Эта современная интерпретация Красавицы и Чудовища. Храбрая, человеческая женщина жертвует соей жизнью, спасаю другую. Она толкает саму себя в тьму и опасность, полностью не видя чистого зла, которое находится в этой комнате. Все же она идет на невероятный поступок, чтобы всего лишь спасти замызганного пьяницу от азартных игр.