Дзен и искусство быть вампиром (ЛП)

Холодный пот выступил на моих ладонях, но воспоминание об Анники, молящей о правосудии, было слишком свежо в моем мозгу, чтобы его игнорировать.

– Ты убил ее?

Слова вышли пустыми и самоуверенными.

Он взглянул на меня, его глаза были нечитабельны.

– А ты поверишь мне, если я скажу, что не делал этого?

– Это не ответ.

Молчание заполняло машину в течении нескольких минут.

– Ответ – спорная штука, если ты не веришь, что я говорю правду.

– Думаю, ты все равно сделаешь, как лучше для тебя, – прямо сказала я.

К моему удивлению он кивнул.

– Да.

– Включая убийство Зори?

Его губы сжались.

– Как факт, я не убивал ее.

Я расслабилась у стенки автомобиля, успокоившись.

Кристофф послал мне недоуменный взгляд.

– Ты поверила мне?

– Случаются и более странные вещи, – сказала я, пытаясь собрать свое остроумие.

– Это не говорит о том, что я не убил бы Зорю, если бы представилась возможность.

Я уставилась на него. Он выглядел убийственно серьезным.

– Полагаю тогда, учитывая тот факт, что только что пообещала Анники сделать ее работу, я должна быть очень обеспокоена.

На мгновение веселье мелькнуло на его лице.

– У меня на уме есть другой план для тебя.

– О, это заставляет меня чувствовать себя лучше, – сказала я, мой живот выворачивало от мыслей, какого сорта дьявольские вещи он мог бы проделать со мной. Я покачала головой от собственной глупости, наверняка полиция была бы лучшим выбором, чем безумец? – Почему ты убил одного из своих собственных людей?

– Я не убивал.

– Но, ты же, только что сказал… – пени упало с почти слышимым звоном [22]. – Постой секундочку – ты не часть Братства?

– Хотел бы, чтобы это было так, я увидел бы, как они расплатились за свои преступления, – сказал он, уязвляя каждым словом.

– Расплатились за что? – У меня все больше и больше было ощущение, что наш разговор идет по кругу.

Костяшки его пальцев на руле побелели.

– Они убили Анжелику.

– Твою подругу?

Он кивнул.

– Мне жаль. Алек говорил мне что-то о том, что ты потерял любимую несколько лет назад. – Вопреки лучшему суждению, у меня открылся маленький родничок симпатии к нему. Потеряв обоих родителей из-за пьяного водителя около восьми лет назад, я знала, как долго остается горечь от внезапной трагической смерти. Если это была вендетта против убийцы, я могла понять его желание увидеть, как кто-то расплатится. – Я так понимаю, ответственный за это человек не был пойман?

Он стрельнул в меня быстрым, непонятным взглядом.

– Я спрашивала не просто из любопытства – мои родители были убиты пьяным водителем с длинным списком нарушений и без прав. У моего брата и меня заняло четыре года юридических споров, прежде чем мы добрались до убийцы на колесах и отправили его за решетку, но я помню, сколько сил мы положили, чтобы увидеть правосудие в действии.

– Я убил жнеца, который провел над ней ритуал, – ровно сказал он, его голос был тверд, как кремень.

У меня от ужаса зашевелились волосы на затылке, от манеры, в которой он выплюнул слово «ритуал». Я вспомнила, Анники что-то говорила о том, как Братство выполняет ритуалы над вампирами…

Последнее слово эхом отдалось в моей голове с ужасающим озарением, тем, что оставило меня на мгновение с распахнутым от изумления ртом.

– Ты… ты… ты один из этих вампиров, не так ли? Тех, о которых мне рассказывала Анники. Как это бишь называется… Черные?

– Мы предпочитаем термин Темные, – сказал он без малейшего признака беспокойства о том, что он только что признался, что был вампиром.

– Святой Иосафат и волшебник Оз, – чертыхнулась я, страх пронесся по моей спине. – Вампир. Настоящий вампир. О, милый Боженька… а Алек знает?

Он скосил на меня взгляд, подразумевавший, что я была идиоткой, который в этот момент, вероятно, был заслуженным.

– Алек старше меня.

Я уставилась на него, мой мозг пытался охватить тот факт, что мужчина, сидевший рядом со мной, совершено нормально выглядящий мужчина, был, фактически, злой нежитью.

– Это имеет отношение к делу?

Он крутанул руль, юзом посылая нас прочь с главной дороги и спускаясь по извилистой тропе, что вела в маленький рыбацкий городок.

– Ты же не ждешь, что я поверю в то, что ты так наивна.

Я задохнулась, реально задохнулась, когда смысл сказанного им дошел до меня.

– Не хочешь же ты сказать, что Алек тоже из них?

– Я только что сказал тебе, что он старше меня. Я родился в 1623. Он, по меньшей мере, на восемьдесят лет старше.

Моя челюсть снова отпала, я была настолько ошеломлена, что то, что Кристофф остановил машину под сенью приземистого каменного здания, громоздившегося на вершине утеса, возвышавшегося над маленькой рыбацкой деревушкой, весьма смутно просочилось в мой мозг.

– Но… вампир? Алек? Нет. Я не верю в это. Ты просто пытаешься напугать меня.

– Если бы я хотел напугать тебя, я бы рассказал о том, о чем думаю в этот момент, – сухо сказал он.

– Алек не больше вампир, чем я, – сказала я ему, с абсолютной уверенностью в том, что говорила.

Кристофф поднял бровь.

– Скажи мне тогда вот что, Мистер Клыки – вампиры пьют кровь, верно? Так если Алек вампир, почему он не пил мою кровь? – спросила я тоном неоспоримой уверенности.

– Не сомневаюсь, что пил.

– В лучшем случае хилый ответ, – чопорно сказала я. – Я бы знала, если бы кто-то пил мою кровь.

Кристофф внезапно склонился ко мне, поворачивая мою голову, чтобы осмотреть дальнюю от него сторону моей шеи.

– Так я и думал, – сказал он после минутного молчания, отпуская мой подбородок и садясь обратно на сидение. – Ты ошибаешься. На тебе есть отметина.

– Что? – Я опустила солнцезащитный козырек, осматривая себя в зеркале, находившемся на его обратной стороне. Действительно, с боку шеи был небольшой синяк, прямо там, где, как я помнила, Алек ласкал меня. – Это не след вампирских зубов. Это – засос.

Я могла поклясться, что Кристофф боролся, сдерживая себя, чтобы не закатить глаза.

– Это та же самая ерунда.

Я осторожно коснулась пятна, вглядевшись, прежде чем повернуться к нему.

– Я всегда думала, что вампиры оставляют два небольших следа от зубов.

– Ты слишком много смотришь телевизор.

– Ты говоришь, что всегда остается след, когда ты кусаешь кого-то?

– Не всегда. Это требует большой концентрации, хотя, как правило, мы… отвлекаемся.

– На что? – Не могла не спросить я. – Чеснок?

Он все-таки закатил глаза.

– Навряд ли. Акт взятия крови может быть очень… сокровенным.

– О, этого вида отвлечение? – Я снова коснулась пятна. Оно не болело, просто ощущалось несколько онемелым. – Так питье чьей-то крови сексуально возбуждает?

– Да, такое может случиться. Не всегда, но так бывает, в зависимости от объекта.

Я вздрогнула от этого термина, бросив свои мысли назад к событиям вечера. Был момент, когда Алек прикусил мою шею, и я подумала, что он сделал это чуть слишком сильно, но это ослабло почти тотчас же.

– И человек, которого ты кусаешь, не знает, что ты делаешь это?

– Это зависит кое от чего, – сказал он, сверяясь с часами.

– От чего же?

– От, так или иначе, разделенного сексуального влечения.

Ладно, это определенно было там вчера вечером. Поэтому возможно, что засос, был не столько засосом, сколько показателем того, что Алек был чем-то большим, чем казался. Но если это было правдой, то он был не лучше Кристоффа.

– Нет, – сказала я, качая головой. – Я не верю в это. Алек – хороший. Он не злобный, как ты.

Бирюзовые глаза Кристофф повернулись ко мне, взгляд был преисполненный презрением настолько сильным, что это ужалило меня.

– Твои люди безжалостно, без предупреждения убивают моих, проводя самые непристойные ритуалы, которые можно вообразить, и ты называешь меня злобным?