Симфония чувств (СИ)

- Мне страшно, Марго, - он поднял на неё лицо, вцепившись пальцами в штанины собственных брюк, - Ну, почему так долго?

- Ах, вот оно что, - девушка погрузила пальцы в его волосы, приглаживая непослушную челку, - Чего ты боишься? Что не сможешь стать хорошим отцом? Ерунда! Ты так много повидал в своей жизни, научился различать добро и зло, а главное - ты знаешь одну истину, что детей нужно любить а не воспитывать - а, значит, тебе не о чем волноваться. К тому же - ты сейчас не сам, посмотри вокруг - мы все с вами. А сейчас повтори за мной - всё будет хорошо.

- Всё будет хорошо, - повторил он, - А ты видишь меня насквозь, - улыбнулся Марк.

- Ну, вот, - кивнула Маргарита, - а сейчас просто доверься своей жене и мастерству лучшего из врачей и пойди, лучше, купи Мей цветы - ей будет приятно.

- Отличная идея, дорогая, - согласилась с ней златовласая, - Иди уже - без пяти минут папаша, - обаятельно улыбнувшись, и юноша улыбнулся в ответ.

- Ну, что, папаша, накинь чистый халат и надень бахилы, и можешь зайти в палату и побыть немного с женой и сыном, - из палаты вышел Джек, снимая марлевую маску с лица и резиновые перчатки - с рук, - Только не очень утомляй Мей, она еще слишком слаба, - он похлопал парня по плечу и в сопровождении златовласой супруги удалился в ординаторскую, чтобы сменить одежду, принять душ и отдохнуть.

- Сын! У меня родился сын, вы понимаете?! - Марк всё ещё был не в состоянии поверить в случившееся, он сгреб друзей в охапку, весь сияя от счастья и гордости, и все окна по коридору распахнулись от неконтролируемого всплеска его силы.

- Поздравляем! - со счастливой улыбкой принимал он поздравления от друзей.

- Вы не представляете, насколько я перенервничал, - юноша присел на топчан, вытерев рукавом вспотевший лоб.

- Марк, она - не твоя мать, а ты - это ты, а не твой отец, и ты совсем не обязан повторять его судьбу, - вполголоса произнесла маленькая брюнетка, присаживаясь рядом с ним.

- Я и не мог представить себя в роли отца, - юноша тряхнул головой и широко улыбнулся, - А как, должно быть, изумится мой отец, когда узнает, что стал уже дедом!

- Ну, как тебе сын? - попробовала слабо улыбнуться Мей, когда он вошел в палату, повернув к нему бледное осунувшееся лицо, - Правда, он красив? Весь в отца, - и сейчас она так удивительно напомнила ему Марико - такой же контраст темных волос и светлой кожи, раскосые темные глаза и полные губы - он как будто увидел её другими глазами.

- Он очень красив, - Марк в нерешительности замялся, всё ни как не решаясь подойти ближе к этому беспокойному крикливому розоватому комочку с огромными серо-голубыми глазами, - Только, теперь я буду хотеть ещё одного ребенка, чтобы он был похож на тебя, - он поцеловал жену и взял на руки ребенка, и ощутил такую небывалую нежность - это была его семья, только его, семья, которую он выбрал сам.

- Мальчика. Это непременно снова будет мальчик, - девушка взяла его за руку, насмешливо глядя в его серые глаза, - Не хочу ни каких дочерей - хочу быть единственной женщиной в твоей жизни и не хочу тебя ни с кем делить.

- Я всегда считал тебя умной, а сейчас ты говоришь, как избалованный ребенок, - он склонился к её лицу, убрав взмокшие спутанные пряди и снова поцеловал - уже в губы, глубоко и страстно, - Дурашка моя, разве я не доказал тебе свою верность, - погладил по черноволосой голове, преисполненный любви и благодарности, - Ты - уже единственная и самая главная женщина в моей жизни. А сейчас вам с малышом нужно отдохнуть, - Мей проводила его удовлетворенной улыбкой и закрыла глаза, засыпая после утомительных родов.

После этого Маргарита в срочном порядке потащила всех по магазинам за товарами для новорожденных. Эти радостные хлопоты доставляли ей удовольствие и помогали не потонуть в собственных переживаниях во время пребывания в волшебном Токио.

Ровно до того момента, пока её саму, чуть живую не привезли спустя несколько недель в это же самое отделение с внутренним кровотечением. Никогда ещё ей не было настолько страшно - не столько за себя, сколько за будущего ребенка.

Еще страшнее было доктору, которого Марк трясущимися руками со всей дури прижал к стене, требовательно глядя в карие глаза молодого хирурга:

- Сделай же что-нибудь, черт возьми, ты же врач! - на его мертвенно-бледном лице проступил голубоватый рисунок поверхностных вен, - Не дай ей умереть! Я не прощу тебя, если ты ничего не сделаешь и позволишь ей или ребенку погибнуть.

- Я сам себя не прощу, если допущу подобное, - с вызовом бросил мужчина, и Марк опустил голову, - Перед тобой, сопляк, я ещё не отчитывался. А сейчас отпусти и дай работать.

Юноша отступил, напряженным взглядом провожая доктора, исчезнувшего за стерильными белыми дверями, присоединяясь к бригаде, ведущей борьбу за жизнь матери и ребенка.

Потом было мучительное ожидание, пока взмыленный доктор не сообщил, что кровотечение удалось остановить, но мать и дитя слишком слабы, чтобы с уверенностью говорить об успешном исходе операции. Доктор был зол, очень зол - он ведь предупреждал, чем может это все закончится, но его не послушали, а спасать - как всегда, ему.

Марк обессиленно съехал по стене прямо на пол. И только златовласая сохраняла абсолютную уверенность в том, что и у Маргариты, и у малыша будет достаточно сил, чтобы пойти на поправку - и донесла эту мысль до родителей подруги и остальных.

И само появление на свет маленького Анри стало самым настоящим чудом, но ещё три недели Маргарита вместе с сыном провели в клинике, пока состояние их здоровья не удовлетворило строгим врачебным требованиям.

Больше всего на свете Маргарите сейчас хотелось, чтобы тот, кого она продолжала беззаветно любить, был сейчас рядом и вместе с ней радовался рождению сына.

Но его не было, и она не могла знать, что он всё бы отдал, чтобы увидеть их... Она просто чувствовала это душой.

Тристана наблюдала за спящим мужчиной, устроившимся в кресле. Его черные волосы разметались по плечам, а тени от густых и длинных ресниц падали на щеки. Она убрала прилипшие пряди с его лба, проведя ладонью по бархатистой на ощупь щеке. Кожа его была мягкой и теплой. Повинуясь своему желанию, она дотронулась до его губ и обвела своими пальцами их контур. Её тянуло прикоснуться к ним губами, но женщина сдерживала себя. Она ещё не была влюблена, и по-хорошему завидовала и этому мужчине, и той женщине, которой принадлежит его любовь. Да и что есть любовь, что сподвигает одного жертвовать собой ради благополучия других?

Ощутив на себе её взгляд, ресницы мужчины дрогнули, и вид мельчайших шрамов от множественных порезов на роговице его глаз заставил её спешно отстраниться, а сердце - болезненно сжаться в груди.

- Я напугал тебя? - Джон поспешил сменить позу и покраснел, торопливо надев очки. Он не привык выглядеть слабым перед женщиной, но, видимо, придется привыкать. Собственная беспомощность заставляла его чувствовать стыд за свою несостоятельность, вынуждая напрягаться и тело, и сознание, поднимая внутри злость на самого себя. Неправильным и постыдным было в его мировоззрении быть зависимым от женщины - не достойным мужчины.

- Нет, что вы, господин... - женщина точно определила его состояние и деликатно извинилась, а спокойный теплый тембр её голоса подействовал успокаивающе, - Это я должна была предупредить о своем присутствии.

Мужчина кивнул, давая понять, что всё в порядке.

- Марк недавно стал отцом, вы слышали, Ваша Милость? А я даже не знала, что он женат, - женщина открыла бар, выбрав бутылку вина и пару бокалов, - И ваша супруга родила сына. Мои поздравления, Ваша Милость! Говорят, малыш так похож на вас - такая же смуглая кожа, карие глазки и черные курчавые волосенки. Мальчик родился раньше срока, но теперь его здоровью ничего не угрожает. Ваша супруга упорно не желает общаться с журналистами, она покинула Японию и отправилась в Джайпур. Это и к лучшему, я думаю - здесь папарацци не дали бы ей спокойной жизни.