Побег невозможен. Сорваться с цепи (СИ)

Что означает этот знак, Нэсс не знал, не мог отвести взгляд от черных линий, впивающихся в кожу и теперь ставших неотъемлемой частью его самого. Татуировка казалась какой-то нереально черной, плотной, как будто выпуклой, Нэсс снова провел пальцами по линиям – их можно было ощущать, кожа казалась другой под ними. Сколько раз Джуан выводил те же самые линии? Вспомнив ту боль, обжигающую, колющую, невыносимую, Нэсс невольно задрожал.

Уловив движение краем глаза, Нэсс отвернулся от зеркала. В дверях стоял Райдел, он уже сменил строгий костюм на домашнюю одежду: черные спортивные штаны и белую плотную майку. Нэсс мгновение смотрел на него, на лицо, которое ничего не выражало: ни сожаления, ничего – а затем отвернулся, опуская руку в воду. Чего он собственно ждал? Что человек, убивший его родных, будет просить у него прощения? Или, может быть, отпустит его? Райдел двинулся к нему, захотелось вскочить и убежать, но Нэсс подавил первый порыв – даже встать вряд ли сумеет, и куда бежать?

— Пойдем, — коснувшись его плеча, произнес Райдел, — пока еда не остыла.

Нэсс заставил себя кивнуть. Райдел тут же подхватил его под руками и помог подняться, Нэсс попробовал перебраться через бортик ванной, но, как только поднял ногу, начал терять равновесие, и, если бы не Райдел, грохнулся бы обратно. Снова подхватив на руки, Райдел поставил его на пол и тут же схватил полотенце с крючка, передал ему. Стараясь как можно меньше смотреть на него и думая только о том, как сохранить равновесие, Нэсс обтерся полотенцем. Протирая волосы, Нэсса привлекло свое отражение в зеркале. Сидя в ванной, он смотрел только на татуировку, но теперь увидел и то, на что раньше не обратил внимание. Лицо осунулось и заострилось, под глазами – темные круги, он и раньше был худым, но теперь виднелись ребра, кости ключиц и плеч торчали острыми углами. На глаза навернулись слезы от осознания того, что с ним сделали, от глубины своей беспомощности и бессилия. Зажмурившись, опустил голову, полотенце выскользнуло из его рук, и все вокруг, казалось, завертелось, он боялся открыть глаза и посмотреть, действительно ли пространство вертится или это только в его голове все кружится.

Открыв глаза, Нэсс несколько мгновений моргал, пытаясь сообразить, где находится. Через мгновение сообразил, что его голова лежит на плече Райдела, рука поверх его живота, повернутая ладонью к верху, а в вене снова торчит игла от капельницы, сам пластиковый мешочек закреплен на поперечной перекладине кровати. Не понимая, как попал сюда, Нэсс шевельнул рукой, медленно поднял ее, захотелось избавиться от иглы, но, прежде чем он дотянулся до пластырей, закрепляющих ее на месте, рука Райдела перехватила запястье, несильно сдавила.

— Не надо ее вытаскивать, — тихо произнес он. — Через два часа зайдет Базиль и вытащит иглу.

Нэсс не нашелся, что сказать, в голове замелькали вопросы, но говорить с ним не хотелось. Осторожно потянул руку из хватки, но Райдел и не думал удерживать его. Нэсс прижал к себе руку, проколотое место слабо ныло и чесалось, захотелось отодвинуться от Райдела и закутаться в одеяло, но он побоялся шевельнуться. Райдел коснулся его плеча, провел ладонью по руке, Нэсс сжался, не зная, куда его рука двинется дальше, и боясь узнать, но он просто подтянул одеяло и накрыл, коснулся его головы, а затем просто положил руку поверх одеяла. Сглотнув, Нэсс посмотрел на него, но тут же опустил взгляд – Райдел наблюдал за ним. Нэсс шевельнулся, намереваясь все же отодвинутся от него, но в последний момент замер – не будет он сегодня трогать его, и может, и завтра тоже. Руки и ноги, казалось, весили в сто раз больше, и он даже не знал, сможет ли заставить себя сдвинуться с места. Его плечо не казалось таким уж удобным, и Нэсс повернул голову сначала в один бок потом в другой, все гадая, как оказался здесь. Вроде же был в ванной, а потом все закружилось, и что потом? Потерял сознание? И сюда его, наверное, положили после этого, а потом приходил Базиль, но, все равно, зачем было Райделу забираться с ним в кровать? Все это было слишком странным, но думать о чем-либо становилось все сложней, и его плечо перестало быть таким уж неудобным.

3

17 октября, 4 день недели.

Вздрогнув, Нэсс открыл глаза, непонимающе уставился на близкое плечо Райдела, через мгновение сообразил, что сжимает его запястье – по телу пронеслась дрожь, захотелось откатиться, убраться отсюда, но он остался неподвижен. Когда именно пришел Райдел, он не знал, спал. Чтобы посмотреть на часы, надо было поднять голову, а тогда проснется Райдел. Каждый день Нэсс ждал, что вот сегодня его «больничный» закончится.

Сколько дней прошло с того момента, как он вышел из комнатушки, Нэсс знал лишь приблизительно – боялся узнать точнее, да и не хотел. До того, как оказался там, следил за датами по телевизору, после – по чередующимся завтракам-ужинам, а потом время утратило смысл, и, когда наконец избавился от тумана в голове, избегал тех передач, где мог узнать дату. Да и на телевизор не хватало сил. Ни на что не хватало сил.

Просыпаясь, Нэсс кое-как доползал до туалета, потом обратно в постель, спал пока не приходил Базиль. Ел то, что он приносил, правда, осилить поначалу всю порцию не мог, а еда так чертовски вкусно пахла, но съесть все не мог – уставал. Потом снова спал, пока вновь не приходил Базиль, проверял его состояние и каждый день ставил капельницы. Нэсс уже на первый день попытался отказаться от этих зудящих иголок, но Базиль был неумолим и предоставил ему простой выбор: или это, или горка различных таблеток. Оказалось, что от таблеток его трясет куда больше, чем от игл, к тому же хотелось побыстрее набраться сил и драпать отсюда.

Райдел рядом с ним шевельнулся, и Нэсс затаил дыхание – проснется или нет? Казалось, от стука его сердца должен был уже проснуться, как же хотелось снять руку с запястья, не ощущать его кожу. Почему это продолжается? Поначалу Нэсс думал, что это Райдел обнимает его, притягивает к себе, пока он спит. Но против этого выступали несколько фактов. Может поначалу Нэсс и спал крепко и мог не заметить, что его куда-то тащат или шевелят, но позже, когда силы начали постепенно возвращаться, неужели он не проснулся бы от прикосновений, тем более от его прикосновений. А вторым доводом, говорящим в пользу того, что Нэсс сам к нему лезет, были вот такие странные жесты. Райдел предпочитал обнимать его, соприкасаясь всем телом. Но в последние дни, просыпаясь, Нэсс обнаруживал, что положил руку ему на плечо или сжимает его пальцы, то лбом притулится, то носом. Объяснений этому своему поведению Нэсс найти не мог, удивлялся, что во сне как будто не помнит, кто виноват во всем.

Райдел снова шевельнулся и глубоко вздохнул, Нэсс зажмурился, понимая, как глупо притворяться, что он спит, да еще так бездарно, но ничего не мог с собой поделать.

— Не спишь? — проведя рукой по его щеке к волосам, тихо спросил Райдел.

Казалось, ему никогда не надоедало гладить его по голове, и, может, только поэтому длинные волосы не стали подрезать, а Нэсс никак не мог решить: лучше так или лучше без них? Открыв глаза, Нэсс медленно снял руку с его запястья и прижал к груди, ругая своенравную конечность. Райдел перестал гладить его по голове и, повернувшись на бок, потянул его руку к себе.

— Иди ко мне, поближе, — прошептал он. Нэсс сжался, не желая приближаться к нему еще больше – и так он был слишком близко. — Нэсс. — голос Райдела прозвучал тихо и угрожающе.

Нэсс не сдержал дрожи, заставил себя приблизиться к нему, напоминая, что выбора нет: или это, или цепь пополам с протом – и что терпеть осталось недолго – сегодня уже смог добраться до гостиной и даже не завалиться спать после этого. Райдел обнял его и вновь начал гладить по голове, хотелось взвыть от этих прикосновений, скрывавших под лаской извращенное желание. Прикрыв глаза, Нэсс неустанно повторял про себя, что скоро его здесь не будет и что больше никогда он не почувствует этих рук.

18 октября, 5 день недели.