Волки. Роман мая с декабрем (СИ)

- Ну и что, когда в салон? - с тяжёлым вздохом спросила я, стараясь не смотреть на своё отражение в зеркале.

Мама вскинула бровь.

- Зачем в салон? Нам теперь ателье светит - подгонять всё это счастье под тебя.

Но я покачала головой.

- Не смеши.

- Ты чего? Передумала?

- Мам, ну сама посмотри. - Я ткнула пальцем в декольте. - Мне вот в самый раз носить такое. Сама знаешь.

Она пожала плечами.

- Нет проблем. Найдём хорошего мастера - он и вырез уберёт, и укоротит, и рукава пришьёт, если надо. Хоть новое сделает.

Я задумалась.

Переделывать мамино платье, да ещё так сильно? Не знаю. Не по себе как-то. С тем же успехом можно разводить дорогое вино лимонадом. Ну или поставить "Евгения Онегина" в каком-нибудь "Мулен Руж". Странное чувство. И глупое, наверно. Но вот просто взять и отмахнуться не выходит.

- Не хочу. Уж лучше снова в салон. А твоё платье пусть...

Но мама перебила.

- Заяц, успокойся. - Она положила руки мне на плечи. - Эта тряпка мне и даром не нужна. Я б её выкинула или продала, но твой папа не позволил - он же у нас любит иногда поностальгировать.

Я не верила своим ушам. Ничего себе! Даже обидно как-то.

- А ты разве не любишь вспоминать свадьбу? Тебе всё равно?

- Нет. Но чтобы её вспомнить, мне это платье не нужно. - Мама снова повернула меня к зеркалу. - Поэтому не забивай себе голову всякой ерундой. Найдём хорошее ателье с хорошим мастером, и всё будет в шоколаде.

Да, наверно.

И всё же... как-то... не знаю...

- Ты правда не обидишься? - спросила я робко. - Только честно. Пожалуйста.

Она аж рассмеялась.

- Вот упёртая. Вся в мать. - Погладила по волосам. - Не обижусь, заяц. Мне наоборот будет очень приятно. Честно.

Прижавшись к ней, я поцеловала маму в щёку.

- Ты лучше всех!

- А то! Ладно, теперь это всё нужно снять. Ох, где мои ножницы...

Дни летели быстро. Вот уже и декабрь подкрался. Лёд на лужах уже не таял, да и выпавший за ночь снег к утру уже не превращался в противное месиво из воды и грязи. В магазинах появились авоськи с мандаринами, искусственные ёлки, шоколадные Деды Морозы...

Скоро Новый Год, мой любимый праздник.

Вот только того самого "хвойного" настроения, которое всегда появлялось в декабре, на этот раз не было. Просто не до него. После каникул нормальные люди выходят на работу, а вот у студентов начинается сессия - экзамены, если по-человечески. К которым нужно ещё иметь допуск. А чтобы его получить, нужно сдать все "хвосты".

У меня он был только один, так что по этому поводу я не переживала. Зато другие...

Дурацкая свадьба. И платье. Кошмар просто. Раз в несколько дней к нам приезжает Евгения Фёдоровна, швея, и начинается примерка-подгонка. Получается, конечно, здорово, но я уже порядком устала. Мама тоже хороша - то ей не так, это не эдак. Придирается чуть ли не к каждому стежку. А всё почему? Потому что Евгению Фёдоровну прислал Белозерский. Как по мне, так даже лучше - не надо никуда ездить, а то бы я вообще умерла от усталости. А вот одной даме, по прозвищу Кали, всё никак не уняться.

В общем, банан полный.

Был.

Потом наступил банан окончательный...

- Привет, Пумпон.

Институт, коридор, ведущий из одного корпуса в другой. Перемена. Куча народу.

Макс стоял возле лестницы. Уставший, замученный, не выспавшийся. Но всё равно радостный, с улыбкой. Я как его увидела - сердце так и ухнуло куда-то вниз. Едва сдержалась, чтобы не развернуться и пойти в обратную сторону.

- П-привет, - вместо этого выдавила я, тоже заставив себя улыбнуться.

Нет. Хватит бегать. Надо объясниться. Потом у меня просто не хватит смелости.

- Я сдал курсач. - Обняв, Давыдов привлёк меня к себе. - И лабы почти сделал, одна осталась. Кино? Ну или можно просто у меня посидеть.

Он наклонился, чтобы поцеловать, но я отстранилась.

Сейчас.

- Слушай, мне нужно кое-что тебе сказать...

Господи, какая банальность! Идиотка!

Макс вскинул бровь.

- Что-то случилось?

Давай, ну же!

- Я...

Слова застряли в горле. Намертво. Я просто стояла и смотрела, как улыбка сползает с его лица.

- Ань, ты меня пугаешь. Что? Не тяни.

Как, боже мой? Как, ну как это сказать?!

- Нам... нам... нам нужно... расстаться...

У Макса был такой вид, будто его окатили ледяной водой.

- В смысле? Почему?

Глаза защипало.

Ненавижу себя.

- Прости... я... я... ошиблась...

Господи, как же больно. И противно. Мерзко. От самой себя.

- Ошиблась? То есть? В чём?

Макс смотрел на меня удивлённо. Изумлённо. Он ничего не понимал, а я не могла ничего объяснить, не вдаваясь в подробности. Оставалось лишь врать.

- Я... у меня... ты мне как друг... прости...

Какая же ты тварь, Вавилова. Дрянь. Отвратительная. Лицемерная. Сука.

Макс молчал. Просто смотрел и молчал. И это было хуже всего. Лучше бы разозлился. Обозвал как-нибудь. Оттолкнул, в конце концов! Но он просто стоял и обнимал.

Пена для бриться. Одеколон. Чистая футболка.

Больно, как же больно!..

- Прости... я...

Но Макс перебил.

- Ты уверена? - Он говорил спокойно, но на улыбку, пусть даже вымученную, уже не было и намёка. А взгляд... Ножом по сердцу. - Если это из-за учёбы - так чёрт с ней. Давай куда-нибудь сходим. Куда хочешь.

- У-уверена... - По щекам хлынули слёзы. - Я... прости... не знаю, почему так... но... не могу...

Он снова замолчал. Снова просто смотрел. А я... Господи, какой же дрянью я себя чувствовала! Сделать больно близкому человеку. Намеренно! Родному, другу, брату!

Хоть бы сердце разорвалось! Невыносимо!

Не выдержав, я бросилась Максу на шею.

- Прости!.. - Плевать, что вокруг куча народу, что на нас смотрят. Больно, больно!.. - Я... я не хотела!.. Прости!.. Пожалуйста!..

Он обнял меня крепче. Молчал. Я рыдала.

Всё, что угодно... Боже мой, всё, что угодно - лишь бы ему не было больно. А я заслужила. Так мне и надо.

Дав мне выплакаться, Макс поднял моё лицо за подбородок. Заглянул в глаза. Вытер слёзы. Улыбнулся.

- Не надо, Пумпон. - Я чуть снова не разревелась. - Всё нормально. Я... хм... в общем, я понимаю. Не плачь.

- Макс...

Снова ком в горле. Дрянь! Страдай! Заслужила!

- Не надо извиняться. Переживу. Не твоя вина.

- Ты... ты... прошу тебя...

- Ань, я тоже тебя прошу. - Взгляд тяжёлый-тяжёлый, уставший, замученный. - Не надо. Пусть всё снова будет как было. Идёт?

Я могла лишь кивнуть.

Убрав руки, Макс отстранился.

- Мне пора. Если что, звони.

- Х-хорошо...

И он ушёл.

А я стояла и смотрела. Опять слёзы. Боль. Пустота. Омерзение от самой себя.

Впереди ещё две пары, но мне уже было не до учёбы. Спустившись по лестнице, я почти выбежала из корпуса, из института. Дошла до метро. Приехала домой. Рыдала до вечера. Выла. Потом пришла мама. Села со мной, выслушала. Попыталась утешить. Говорила, что я не виновата, что не знала. Легче не становилось. Слёзы уже кончились, но всё равно трясло. Порция успокоительного. Мама не уходила. Гладила по голове, уговаривала лечь спать. Я не хотела. Больно. Лучше застрелиться. Если и уснуть, то навсегда. Но потом всё-таки сморило.

На следующий день я хотела остаться дома, но потом всё равно поехала на учёбу. Сидеть в пустой квартире - ещё хуже. В институте чувствовала себя каким-то лунатиком. Сомнамбулой. Хожу, сижу, ем, говорю. Но всё как во сне. Пытаюсь слушать лекторов, что-то записывать. Но отвлечься не получается. Никак. Все мысли только о Максе. И даже боли уже нет - пустота. Дыра. Через которую в душу снова рвётся ледяной ветер.

А ведь я не любила Макса по-настоящему. Не успела. Может, если мы бы встречались дольше, если бы не этот проклятый Белозерский со своей свадьбой... Хотя какая теперь разница? Как есть, так есть. Надеюсь, Макс меня простит. Надеюсь, ему не очень больно. Не так, как мне.