Забытая жизнь (СИ)

— «Метео реканто»? — пробормотал Кроткотт. — Нет, не пробовал. Спасибо, спасибо, Адрианна.

Двери лифта отворились и Кроткотт исчез. Его сменил Перси Уизли, уткнувшийся носом в какие-то документы.

— Погрязли в документах, Перси? — уточнила я.

Увидев меня, он побагровел и, едва лифт остановился, выскочил из него. Ранкорн попытался последовать за ним, но я остановила его.

— Минутку, Ранкорн.

Двери снова закрылись, лифт, лязгая, поехал, а я сказала:

— Я слышала, вы донесли на Дирка Крессвелла.

— Не понял, — сказал он.

— Не притворяйтесь, Ранкорн, — резко произнесла я. — Вы разоблачили мага, подделавшего свою родословную, не так ли?

— Я… что я сделал? — спросил Ранкорн.

— Ну так вот, Дирк Крессвелл — волшебник, каким вы не станете, даже если вас на десять помножить, — негромко сказала я, когда лифт снова поехал вниз. — И если он выживет в Азкабане, вам придется отвечать перед ним, не говоря уж о его жене, сыновьях и родственниках…

— Адрианна, — перебил меня Ранкорн, — вам известно, что за вами следят?

— Это что — угроза, Ранкорн? — громко осведомилась я.

— Нет, — ответил он, — это факт! Они наблюдают за каждым вашим шагом…

Двери лифта открылись. Мы добрались до моего Отдела. Я смерила Ранкорна уничтожающим взглядом и вышла.

Собрав все документы в кабинете, я отправила их на рассмотрение министру, в том числе и свое заявление об увольнении.

Дождавшись лифта, я спустилась вниз в Атриум. Выйдя из него я увидела очень странную картину: из соседнего лифта Поттер и Гермиона вышли практически незамеченными, очень запуганная женщина цеплялась за Кроткотта.

Тут я оглянулась и увидела Реджинальда Кроткотта, идущего в сторону лифта.

В то время как другой Кроткотт, к которому прижималась женщина, был Рон, возвратившийся к своему облику. Яксли в это же время молниеносно вылетел из лифта, и трио пустилось бежать. Он преследовал бегущих, нацепив капюшон, я отошла, когда он проходил мимо меня в сторону каминов.

В Атриуме закричали: «Гарри Поттер! Это ведь Гарри Поттер!» — и я тут же побежала за Яксли.

— Вон он! — заорала охрана. — За ним! Быстро!

Толпа загалдела, полетели заклинания и крики.

Тут же камины один за одним стали закрываться, троица бежала, кидая в Яксли заклинания, но безрезультатно. Видать, Яксли отдал приказ запечатать камины.

Бежать им было уже некуда, и тогда с палочки Яксли слетело заклинание.

— «Экспеллиармус»! — выкрикнула я, и палочка Яксли отлетела.

В эту же минуты брошенное заклинание Яксли влетело в воронку уже трансгрессирующей Троицы, в которую его самого и затянуло следом.

Я тут же исчезла из Министерства.

Длинная комната, освещаемая только горящим камином. Я не успела и войти, как в меня полетело заклинание «Круцио», я упала на пол. Стоящий в дверях Сивый схватил меня и поволок в центр комнаты.

Я извивалась и билась об пол от конвульсий.

Том заговорил высоким, холодным, безжалостным голосом:

— Я не уверен, что готов простить тебя и на этот раз…

Я лишь молчала, говорить я просто физически не могла. Боль разлилась по всему телу. Я, сжав кулаки, терпела очередную порцию заклятий.

— Гарри Поттеру снова удалось улизнуть? Сивый, дай-ка Арианроде еще раз вкусить нашего неудовольствия…

В камине упало разломившееся полено, взвилось пламя, свет пронесся по белому, полному ужаса лицу Тома.

— Ну же, тебе ли не знать, каков я в гневе! — рявкнул Том. — Ты думала, до меня не дойдет?

— Пусти меня, — напряженным голосом потребовала я.

Внезапно я почувствовала, что сильные руки меня подняли.

Сивый держал меня за локоть. Я открыла глаза и постаралась прийти в себя. Я пошатнулась и оттолкнула его от себя.

— Сивый, ты можешь быть свободен, — скомандовал Том.

— Да, Хозяин, — грубо ответил он и вышел из зала.

— Ты думаешь, я позволю тебе уйти, любовь моя? — Том сделал пару шагов ко мне.

Он крепко обхватил меня руками, притянул ближе к себе и прикусил мою губу.

— Я вот подумал, — произнес он, уткнувшись носом мои в волосы, — ведь я ничего о тебе не знаю, Арианрода, и никто не знает.

— И никогда об этом не узнаешь. — Я оттолкнула его от себя.

— Что ж, ты делаешь хуже только себе. — И опять меня сковала пронзительная боль.

Тело билось об пол, боль пронзила меня, и я закричала, упав опять на холодный, черный, мраморный пол.

Я ушла из Министерства, я больше не могла работать там. Сейчас я осознаю, что я поступила необдуманно и этот уход еще больше усугубил мое и так не стойкое положение, особенно в то время.

Я сидела в столовой, когда появился Добби.

— Ну… — произнес Добби. Он помялся, потом подал мне номер «Ежедневного пророка». — Вот, — сказал он и через стол подтолкнул газету ко мне.

Я расправил газету на столе. Всю первую страницу занимала моя огромная фотография. Заголовок над ней гласил:

«РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЛЯ ДОПРОСА АРИАНРОДА МОНФОР-ЛʼАМОРИ».

Я оттолкнула от себя газету, читать статью мне не хотелось — и так было ясно, что в ней сказано.

Естественно, мне пришлось скрываться ото всех после того, как на меня объявили охоту. Как-то я блуждала в Косом переулке, и меня схватил кто-то за рукав мантии,потащил в темный угол.

Я хотела выкрикнуть заклинания, но мой рот сжали рукой и сильнее прислонили к каменной, грязной стене переулка.

В темноте было трудно разобрать, только его шепот дал понять, кто стоит передо мной.

— Ты совсем сдурела, — прошептал Северус и убрал ладонь с моего рта. — Тебя объявили в розыск.

— А ты иди, сдай меня, — рявкнула я.

— Если бы хотел, давно бы сдал, — предупредил Северус. — Это опасно, Анри, разгуливать по Косому переулку.

— Может, я этого и добиваюсь, — отрезала я.

Сигналы тревоги не умолкали с того самого дня. Тогда я поняла: они были сорваны в мгновение ока, замки от шкатулки с кошмарами, погребённые в глубинах моего сердца. Казалось, что уже никто не сможет пробиться сквозь бесчисленные защитные слои, подобные земной коре и мантии, покрывающих ядро. Этот мужчина — словно стихийное бедствие, против которого человек не выстоит. Одним случайным прикосновением он с легкостью всё сокрушил… Я страшилась встречи с Северусом…

— Убей меня! — задыхаясь, сказала я, не ощущая никакого страха — только гнев и презрение. — Убей, как убил его, трусливый…

— Не смей! — взвизгнул Северус, и лицо его внезапно стало безумным, нечеловеческим, как будто он испытывал такую же муку, как жалобно воющий пес, запертый в горящей хижине. — Не смей называть меня трусом!

— Я ненавижу тебя. — Я, закрыв руками лицо, скатилась по стене и заплакала.

Северус склонился надо мной и приподнял. Он обнял меня, и его рука слегка тронула мое заплаканное лицо.

— Магия появляется из страданий. Чем тебе хуже на душе, тем сильнее ты магически.

— Ужасная система, — шмыгнула носом я. — Почему она не может развиваться на любви или… кокаине?

— Готов поспорить, что твоя жизнь никогда не будет скучной, — сказал Северус.

— И ты решил именно сейчас поговорить об этом перед лицом смерти?

— Я бы сделал что угодно…

—Не надо, Северус…

— Думаешь, я не пытался найти выход из этой ситуации? Пытался. И ничего.

Мы столько лет шли бок о бок, и с нами ничего не происходило, а когда произошло, у нас не хватило смелости поговорить об этом.

— Я думала, что могу начать с чистого листа, но оказалось, что нет никакого нового начала, не важно, куда я иду, что делаю, прошлое следует за мной по пятам.

— Закрой глаза, представь, что это дурной сон. Я всегда так делаю, — съязвил Северус.

— Неужели ты бросишь слабую женщину на растерзание Реддлу? — Я огляделась и убедилась, что нас никто не видит.

— Да, его в самом деле надо пожалеть, — серьезно согласился Северус. — Он тебя пытает. — Северус провел по моей щеке ладонью.

— Пока терпимо, — сказала я и уткнулась в его грудь. — Хотела бы я любить хоть что-то так же, как я все ненавижу.