Забытая жизнь (СИ)

— Папа! — крикнул Алекс, подбежав к нему.

— Папочка, — вслед за ним бежала Эйлин.

Северус отстранил бумаги и подхватил Эйлин. Поцеловав ее в лоб, посадил на свои колени, в то время как Алекс бегал вокруг них и от переполняющих его чувств рассказывал Северусу о путешествии в мир маглов. Для него всегда это было чем-то волшебным.

Северус улыбался ему и внимательно слушал.

Я стаяла в дверях и наблюдала за этим, и было в этом что-то теплое, хрупкое и недосягаемое.

Северус внезапно посмотрел на меня и улыбнулся.

— Папа, мы и тебе купили подарок, — сказал Алекс, подбежав ко мне, и выхватил бумажную коробку у меня из рук.

— Думаю, тебе должно понравиться, — добавила я, когда Алекс уже подал коробку Северусу.

Он развернул ее и достал оттуда черный шерстяной шарф.

— Спасибо, дорогая, — поблагодарим Северус и отложил подарок на стол.

Я, взяв сумку, прошла в спальню, закрыв за собой дверь. Кинув мантию и сумку, я подошла к окну.

Тёмно-красное тяжелое солнце склонялось к едва заметной линии горизонта — там, где заканчивался лес. Уставившись в небо, я провожала взглядом этот день.

Дверь в спальню открылась.

Мне казалось, что лучше уже быть не может, как вдруг Северус обнял меня сзади. Его сильные руки так уверенно и спокойно обнимали мою талию.

— Я соскучился, — хрипло выдохнул он.

Он дунул на мою мочку уха, потом осторожно слегка укусил ее, и я почувствовала, как грудь стало покалывать от возбуждения и удовольствия.

Осторожно убрав мои длинные, слегка вьющиеся волосы на бок, Северус покрыл мою шею страстными поцелуями.

И в следующее мгновение он развернул меня к себе, как бы проверяя, правильно ли он догадался, а я весело смотрела в его удивленные глаза.

Я подняла голову. Растерянность и страсть были в его темных глазах, пытливо вглядывавшихся в мое лицо.

— Северус…

Этот отрывистый шепот вырвался у меня непроизвольно и был скорее похож на тихую мольбу, чем на протест.

— Ты остаешься со мной?

— Остаюсь с тобой? Почему? Мы же все время ругаемся, Северус!

— Вот почему! Мы ругаемся! Ты меня называешь самодовольным мерзавцем, я тебя — занозой в моей заднице! Ну и что? Ты такая почти всегда! Я не боюсь тебя обидеть. Ты в две секунды успокоишься и опять начнешь выводить меня из себя!

— Вывод?

— Жизнь будет не легкой, а, наоборот, очень трудной. Придется бороться с этим каждый день, но я буду бороться, потому что ты мне нужна! Я хочу, чтобы ты была со мной, каждый миг, всегда! Я тебя прошу, пожалуйста…

— Не знаю, что и сказать.

— Впервые в жизни, да?

Вдруг он чуть улыбнулся и приблизился к моим губам. Я с удовольствием обняла его за шею и прильнула к нему.

Его губы были приятно горячи и сильны, Северус страстно целовал мои губы, а я ничего не могла поделать.

— Даже спустя двадцать лет с каждым поцелуем я вновь и вновь в тебя влюбляюсь, — прошептал Северус.

Я отдавалась его прикосновениям, ни о чем не думая. Через секунду я уже потерялась в его горячих объятиях и не могла понять, где заканчивается моё тело и начинается его.

Его поцелуи как будто были везде. Я млела, отвечала на его движения как могла и не была способна даже представить, что именно мы сейчас делаем.

Он опьянил меня, а его ласки не давали мне прийти в себя ни на секунду. Я целовала, обнимала и гладила Северуса, но большей частью покорно выгибалась в его руках, плавилась и стонала от удовольствия.

Утром меня разбудили дети, которые прыгали на кровати и кидались подушками.

Август 1997 года.

Я вижу один и тот же сон. Каждую ночь…

Кошмар начался, как и всегда, туманом. Прошло много лет с тех пор, как я видела этот сон в последний раз, но моя бессознательная память вспомнила даже то, как развивается сон, и я стала крутиться, биться, страшась того, что наступит. Затем я опять бежала, стук моего напряженного сердца отдавался у меня в ушах, я прорывалась через плотный белый туман, который окутывал холодными завитушками мою шею, ноги и руки. Мне было холодно, смертельно холодно, и мне было страшно. Сон был все тот же, он всегда был одинаковым, но каждый раз хуже предыдущего, как будто ужас, страх и холод нарастали, становились сильнее.

Так как в прошлом сне я бежала и видела что-то неизвестное, незнакомое впереди, а теперь я могла различить сквозь пелену тумана темный силуэт, медленно приближавшийся ко мне. И я знала, что это было именно то, от чего я бегу, и что когда он меня настигнет, то сон потеряет свою силу, исчезнет и никогда больше не возвратится. Я бежала и бежала, но он все равно приближался, все время.

— Нет! Нет!!! — Я вскрикнула и проснулась.

Я была вся в поту, посмотрела на руки, они дрожали.

После череды пыток я скрывалась в своем доме уже почти месяц.

Том был вне себя оттого, что я убила Скримджера, не дав ему разузнать, где скрывается Поттер.

— Наконец, внутри Министерства набирается достаточно «своих людей», и можно приступить к захвату власти… — по-змеиному сказал Том.

— Переворот прошел гладко и практически бесшумно, — ответила я. — По официальной версии Скримджер просто подал в отставку, его сменил Пий Толстоватый, а на нем лежит заклятие «Империус». Теперь можешь объявить себя министром магии, — закончила я.

Том усмехнулся:

— Я в этом не нуждаюсь, Арианрода. По существу, я и есть министр, только зачем мне сидеть в министерском кабинете? Пий занимается всеми текущими делами, позволяя мне свободно утверждать свою власть за пределами Министерства. Лучше быть в тени и наслаждаться замешательством, неопределенностью и страхом.

— Ну да, как же я забыла, — уточнила я. — Прыгнуть выше всех! У тебя комплекс неполноценности, видать, еще с детства!

— Замолчи, Арианрода! — скомандовал Том. — Твое мнение меня не интересует!

— Неужели? — удивилась я. — Значит, я могу быть полностью от тебя свободна?

— Не совсем, — отрезал Том. — Поймай мне мальчишку!

— А я самоубийцу отродясь не изображала… — рявкнула я, ощутив отвращение и гнев. -Надеюсь, в аду тебя уже заждались, потому что здесь по тебе никто скучать не станет.

— Ты все равно будет просыпаться ночью не только из-за шума. Мучаясь кошмарами, ты будешь просыпаться от собственного крика. — Том сказал мне это в спину, когда я подошла к двери и открыла ее.

— Что будет со мной, это не твоя забота. Вот что будет с тобой, это мы еще посмотрим.

В Министерстве я появлялась редко, то, что там творилось, я просто не хотела видеть.

Настали тяжелые времена, когда власть находилась в руках Пожирателей смерти.

Произошли заметные изменения, самое значительное из них — учреждение Комиссии по учёту магловских выродков, принимающей решение о лишении маглорождённых волшебников магических прав, а в некоторых случаях и жизни. Комиссию возглавила известная маглоненавистница Долорес Джейн Амбридж. Задача комиссии — поимка маглорожденных и осуществление суда над ними. Также изменения достигли и стен Хогвартса. В школу принимали только полукровок и, естественно, чистокровных волшебников. Что же касалось учебной программы, то предмет Магловедения стал обязательным, а профессор Кэрроу, кстати, Пожирательница смерти, не скупилась на унижения и оскорбления в сторону маглов.

Тотальная пропагандистская машина начала свою работу — «Ежедневный пророк» каждый день строчил статьи о том, что маглорожденные волшебники погубят магическое сообщество, что они очень опасны и тому подобное. Другие издательства также были вынуждены печатать подобную лабуду. Активно в больших количествах начали издаваться антимагловские книги.

Также были приняты некоторые меры предосторожности. Сотрудники Министерства магии теперь вынуждены были попадать в здание крайне странным образом. Каждое рабочее утро они спускались в обычный на первый взгляд подземный общественный туалет с выложенными черной и белой плиткой стенами. Они вставляли жетон Министерства в прорезь в двери кабинки, вставали ногами в унитаз и спускали воду, в следующий момент они оказывались в одном из каминов в Атриуме Министерства. Волшебники предполагали, что эти меры приняты для того, чтобы Поттеру было сложнее попасть в Министерство. Ведь его объявили в розыск.