Наследие (СИ)

— Тебе была нужна лишь одна жизнь, — негромко произнесла Виалин, и Тахрад вдруг сник.

— Откуда же мне было знать, что эта единственная жизнь принадлежит избраннику моей дочери? — сказал он.

— И что было бы, если бы узнал? — насмешливо спросил Рик. — Остановился бы?

Тахрад поджал губы и отрицательно мотнул головой, но тут же добавил:

— Для открытия врат достаточно было совсем немного крови хранителя. У меня не было выбора, мой хранитель не отстал бы от меня…

— Да перестань! — язвительно хохотнул аниторн. — Ты бы убил его еще десять раз, если бы это открыло тебе врата в наш мир. Даже кончина мира не стала бы преградой. Эрхольд твой сын.

— Я не знал о том, что мирам соприкасаться нельзя! — воскликнул даархар. — Да и зачем мне гибель мира, если бы это уничтожило в корне то, для чего я прорывался столько времени. Какой мне прок от этого? Я хотел дожить свою жизнь рядом с Элорой, и уж никак не несчастных несколько дней. Моему сыну было плевать, он хотел убраться из этого мира, и смог бы это сделать, если бы не был столь самоуверен. Я говорил ему, что мир людей закрыт, но он, продумав многое, упустил из виду эту мелочь. Если бы он прошел на ту сторону врат, у него бы все вышло. Но я даже рад, что он оказался самовлюбленным и высокомерным упрямцем. И можете осуждать меня за это, он сам виноват. Я был с ним честен, он решил обмануть, чтобы заполучить ключ…

— Слушай, даархар, — Рик остановил его жестом. — Я не вижу особой разницы между вами. Твоя жалкая попытка свалить вину за все на своего сына и оправдать себя в наших глазах, тщетна. Он шел к своей цели, ты к своей, и на тех, кто попадался на вашем пути, вам было плевать. Отец, сын, дочь, сестра — неважно, главное, цель. Вы оба ее достигли. Он хотел покинуть этот мир, и он покинул, пусть и не так, как ему виделось. Ты хотел попасть в этот мир, и ты здесь. Но я не позволю тебе занять его место. Ты сейчас пуст, как кувшин, который только что слепил гончар, в тебе нет ни капли черной Силы, я чувствую. Ты стал человеком, и значит, теперь ты подвластен магии моего мира. На тебя наложат печать, которая не позволит тебе пополнить запас Силы и сменить личину. Этот мир — слишком большое искушение для тебя, Тахрад, а я не намерен терпеть здесь твои… э-э… шалости. После встречи с леди Дархэйм, я призову своего мага. Если ты не согласен, говори сейчас, и я с радостью откушу тебе голову. И помни, моя жена просила за тебя, а не я.

— Я до смерти устала от Эрха, — усмехнувшись, отозвалась леди Илейни. — Мне хотелось избавиться от него, и я опасалась, что все-таки сможет ускользнуть, как делал это много раз.

— И все? — вскинул брови даархар. — Моя дочь так легко готова была избавиться от отца?

Виалин кривовато улыбнулась:

— Моего отца зовут — лорд Расслед Верд, никого иного я этим словом называть не буду. Думаю, матушка меня поймет. Виалин Шагерд, урожденная Дархэйм, была убита собственным братом. На этом ее история жизни оборвалась. Виалин Илейни, признанная Верд, существует совсем недавно, но свое новое имя она готова носить с гордостью и благодарностью. Что же до того, что еще двигало мной — это матушка. Я желаю ей, наконец, познать долгожданное счастье. И ты тот, кто может его ей дать. Это все.

— Что ж, — Тахрад невесело усмехнулся, — значит, у меня нет детей.

— Но осталась твоя женщина, — ответил Риктор Илейни. — Иди и забери ее.

— И если матушка захочет, я помогу ей зачать, — добавила Фиалка, подходя к своему мужу.

— А это уже не мало, — улыбнулся даархар. — Я настоящий богач.

Он первым направился в замок, но уже в воротах брезгливо скривился, оттолкнув ногой быстро разлагающийся труп, перешагнул через второй и уверенно вошел внутрь.

— Какая мерзость, — скривилась Виалин, зажав нос двумя пальцами. — Отвратительный запах.

— Запах смерти и разложения, — ответил аниторн и передернул плечами.

После поднял жену на руки, и перешагнул мертвеца, еще не так давно стоявшего на страже ворот. Мертвецов оказалось много. Тела валялись, казалось по всему замку. Леди Илейни с содроганием узнавала их, шептала имена и еле сдерживала слезы, вспоминая прислугу и стражу живыми и полными силы людьми.

— Он их всех убил, всех, — сдавленно прошептала женщина.

— Он был обычным чудовищем, — сказал Рик.

— Когда-то он был моим любимым братом, — всхлипнула Фиалка. — И сколько я не думаю, никак не могу увидеть того, что сделало его чудовищем. Когда он перестал быть тем, кому я клялась быть самым преданным другом? Что изменило его?

— Возможно, он, — аниторн указал взглядом на даархара, — а может, и все вкупе. В любом случае, случившегося не изменить. И все, что меня занимает сейчас — желание поскорей покинуть это проклятое место.

Тахрад нашел свою Элору. Он шел к ней, не спрашивая у Виалин, где ее мать, не просил показать дорогу, словно невидимая нить указывала ему путь, и чем ближе даархар подходил к дверям темницы, тем быстрей становились его шаги, и по лестнице в подземелье он уже бежал, гонимый давним желанием новой встречи. Но вновь остановился перед дверями темницы и обернулся, растерянно глядя на приближающегося Риктора Илейни с супругой на руках.

— Ну? — насмешливо изломил бровь аниторн. — Что же ты остановился? Ради этого мгновения ты жил все эти годы.

— Страшно, — вдруг ответил Тахрад и улыбнулся, разом растеряв свою уверенность. — Она никогда не видела меня в моем истинном облике, только в теле своего человеческого мужа…

Рик поставил жену на ноги и подошел к темницы леди Дархэйм. После подергал скобу, заменявшую ручку, и навалился плечом. Одежда затрещала на вздувшихся буграми мышцах. Еще толчок, и дверь поддалась.

— Ого! — воскликнул даархар. — Силен, как дракон.

Он хмыкнул, но снова нервно потер руки. После решительно тряхнул головой и вошел в темницу. Рик и Виалин остались за дверью, давая мужчине и женщине насладиться встречей. Молча слушали сдавленные всхлипы леди Дархэйм и негромкое воркование даархара. И лишь когда страсти немного улеглись, Виалин постучала в дверь и позвала матушку.

В замке они не задержались, покинув его через портал, открытый Тибодом Дальгардом, которого призвал аниторн. И когда к каменных, почерневших от времени и копоти стенах не осталось никого живого, Риктор Илейни сменил личину, поднялся в небо и выпустил струю огня. Порыв ветра подхватил его, разметал по замку, раздув пожарище, в котором исчезли не только мертвецы, но и сами стены древней твердыни.

А когда дракон опустился на землю, Фиалка сказала ему, что подарила свой домик в лесу кровным родителям. Все, в чем нуждались Элора и Тахрад — это они сами, и уединенную от всех сторожку приняли с радостью и благодарностью.

— Только об одном жалею, — неожиданно произнесла леди Дархэйм, прощаясь с дочерью и зятем, — что не была матерью для своего сына. Слишком поздно я поняла, что мальчику была нужна не строгость, а любовь. Слишком долго я возлагала на него грехи его отцов. Жаль, что плата за ошибки молодости оказалась так высока.

Виалин обняла мать, принимая ее боль и раскаяние. Рик же смотрел на матушку своей жены и ее возлюбленного из иного мира, когда они уходили сквозь переход Дальгарда в лес, и в его взгляде не было ни сочувствия, ни умиротворение. Взор пожелтевших взгляд был тяжелым и мрачным. Слишком дорого обошлась миру людей эта любовь. И как бы она не была горяча и предана, но искупить жизни, погубленные в гонке за встречей любящих душ, она не искупала. Хранитель не смог простить Элоре и Тахраду их дороги друг к другу. Однако неприязнь быстро спрятал, зная, что это огорчит его супругу.

И вот теперь лорд Илейни направлялся к сторожке, чтобы задать всего один вопрос. Честь его требовала исполнить давнюю клятву, и аниторн не привык отказываться от своих обетов. Он приблизился к кромке леса, взглянул на знакомые очертания маленького домика и замер, принюхиваясь. Даархара он перехватил раньше, чем тот нанес удар. Сжал пальцами шею и с яростью заглянул в глаза.