Подруга Мародеров (СИ)

Лили еще пару секунд продолжала сверлить Джеймса взглядом, но после кивнула.

- Ладно.

Ладонь ее соскользнула с руки парня, оставив холод после своего тепла.

- Если что, ты помнишь…

- Да, - торопливо перебил Джеймс. – Да. Свистну.

Лили улыбнулась. И Сохатый поймал себя на мысли, что Эванс очень идет улыбка. Она стирает задумчивую морщинку у переносицы, снимает напряжение в ее плечах, превращает суровую старосту в милую девушку.

Когда Эванс скрылась из виду, Джеймс отправился на поиски друзей. Макушка Сириуса все еще виднелась в толпе зрителей вокруг ящерицы и Пита. Там же Поттер разглядел и Хвоста. Джеймс вытянул шею, пытаясь увидеть Лунатика, когда за спиной раздался его мягкий голос:

- Знаешь, на самом деле эта ящерица не загорится, сколько бы они ни ждали.

Сохатый обернулся.

- Почему это?

Рем выразительно взглянул на друга с тем едва уловимым чувством гордости за самого себя, что появлялось в нем так редко. Римус словно боялся слишком в чем-то себя хвалить или ликовать. И это не было правильно. Если ты в чем-то лучший, то имеешь право на пару самодовольных улыбок как минимум.

- Искры вызывает трение чешуек, они попадают на выделяемую подкожными железами жидкость и возгораются, - пояснил Люпин. – У этой ящерицы края чешуек обрезаны, так чтобы искры никогда не соприкоснулись с жидкостью.

- Так скажи Питу. И всем… им.

Джеймс махнул рукой в сторону толпы. Рем сдержанно улыбнулся.

- Я сказал. Но видишь ли, люди не всегда предпочитают знать правду. Иногда они выбирают надежду.

Наверное, Джеймс был согласен с ними. Потому что сейчас он бы выбрал надежду на то, что Джейн его еще любит, а не правду о том, что этих чувств больше нет.

- Ты уверен, что не хочешь поговорить? – рука Рема легла ему на плечо. Что в этом мире может быть лучше дружеской поддержки? Ничего.

Джеймс натянуто улыбнулся и с наигранной легкостью ответил:

- Я в порядке.

Лунатик лишь скептически поджал губы и склонил голову на бок.

- Ты не пытался больше узнать, что случилось?

- А смысл? – внезапное раздражение заставило сердце сжаться. Но срывать свою боль на Римусе Джеймс не мог. – Ты же знаешь Картер, она скорее убьется, чем скажет правду, если сама того не захочет.

Рем тихонько хмыкнул.

- Да. Ты прав. Но Джеймс, возможно, ей было нужно время. И если ты спросишь сейчас, вдруг она найдет в себе храбрость ответить? Джейн ведь никогда не поступала так. Не бросала тех, кого любит. И ничего не боялась. Если она поступилась со своими главными принципами, должна быть особая причина. Нечто, что ее пугает.

Джеймс быстро отыскал на карте мародёров заветное имя – «Джейн Картер». Девушка в одиночестве сидела в туалете на третьем этаже. Том самом, нерабочем, в котором жило привидение девочки. И сейчас, когда Поттер стоял у дверей, не зная, как войти, он ощутил страх. Наверное, потому, что Римус вселил в него уже угасшую надежду. И если сейчас все снова пойдет прахом, как сможет Джеймс выдержать новый груз тьмы?

- Джейн! – голос отразился от стен блеклым эхом. – Я знаю, ты здесь.

Джеймс прошел вперед и увидел подругу, сидящую на полу у стены. В руках она держала палочку.

- Привет, - тусклым голосом поздоровалась девушка. – А я тут пытаюсь вызвать Патронуса.

Это был так странно – говорить, словно ничего не случилось.

- И как успехи? – прохрипел Поттер. Джейн пожала плечами.

- Наверное, Гвин был прав. Я никогда не смогу вызвать телесного Патронуса. Есть раны, которые не затягиваются.

Джейн выглядела такой грустной и растерянной, что единственное, что осталось у Джеймса – это желание подойти и обнять её. Ему даже стало стыдно за те все придирки и ссоры, что у них были в последнее время по его вине.

Сохатый подошел и немного неуверенно сел рядом. И Джейн не сбежала. Она продолжала смотреть куда-то в пространство несфокусированным туманным взглядом. Не знай Джеймс, что это глаза Картер, подумал бы, что они принадлежат кому-то слепому.

- Что происходит, Джейн? – выдохнул Поттер, пока еще решимость не пропала. – Что с нами происходит?

Он неотрывно следил за лицом девушки и не мог не заметить, как болезненно искривились ее губы.

- Не надо, Джеймс. Мы уже говорили об этом. Все прошло. Не заставляй меня повторять это снова, - прошептала она. Но ее голос, ее боль заставили надежду Джеймса вернуться.

- Нет, - резко качнул он головой. – Посмотри на меня, Джейн. Посмотри мне в глаза и скажи правду.

По лицу Джейн прошла судорога, уголки губ беспомощно опустились вниз. Взгляд ее оставался по-прежнему безжизненным и неподвижным. И это вдруг насторожило Джеймса. Это неправильно. Это… не игра.

- Картер… – ужас медленно пробирался в голос, - взгляни на меня…

Догадка, страшная, пугающая, но так похожая на правду, словно ставила все на свои места.

- Пожалуйста, Джеймс, - Джейн зажмурилась. – Уходи.

Слова эти только сильнее заставили Поттера убедиться в том, что с девушкой действительно происходит нечто плохое. И он понял, что именно.

- Нет! – теперь, находясь так близко к правде, Джеймс не собирался сдаваться. – Объясни мне, Джейн. Что с тобой? Я хочу знать, я имею на это право! Ты…

Голос сорвался. Джеймс сделал судорожный вдох, прежде чем продолжил:

- Ты не видишь меня…

Это не был вопрос. Джейн медленно повернула голову в его сторону. Ее ресницы дрожали. И Джеймс осознал, что и его самого трясло.

- Это правда, - раздался его шепот. – Джейни.

Джейн прикусила нижнюю губу. А потом медленно-медленно открыла глаза. Зрачки, увеличенные после темноты, резко уменьшились. И взгляд был осознанным, живым. Джейн видела. Но… ведь Джеймсу показалось, что ее глаза слепы еще минуту назад!

- Правда в том, - ответила она голосом, слегка выше, чем обычно, –что я не люблю тебя. Когда ты уже сможешь это принять?!

Джейн резко вскочила на ноги и, крепко сжимая в руке палочку, бросилась вон, унося с собой последний лучик света. И Джеймс остался один. Снова. Все повторилось. Те же слова. Та же правда. Единственная правда. Та же боль. Он прислонился затылком к стене, закрыв лицо руками и пытаясь унять панику. Сейчас Джеймс не чувствовал себя ни сильным, ни храбрым. Только сломанным.

Наверное, не будь он собой, то так и сидел бы здесь, прячась от всех до ночи. Но все-таки в любой ситуации Джеймс оставался Джеймсом. И потому он, успокоившись, поднялся и тоже вышел. Но едва покинув туалет, но чуть не столкнулся с кем-то.