Трансильвания: Воцарение Ночи (СИ)

— А как же напарники, друзья и товарищи? Как же доверие? Не тебе обращаться на этот раз в блохастую тварь. Я как бы все равно немного переживаю, что антидот не у меня в такие ужасные для меня в ожидании превращения часы. — Обиделась я, сев возле камина, скрестив ноги по-турецки под собой, тщетно пытаясь согреть ледяные из-за плохого тока крови руки, подставив их теплым огонькам и потирая. Взглянув на настенные часы, я отметила, что уже пробила половина шестого вечера.

— Да и правда. Как же напарники, друзья и товарищи? Ты вот сейчас подумала о себе, а о том, что меня лишат крыши и работы, если что-то пойдет не так, даже не упомянула. Тебе не о чем переживать. Я не оставлю тебя в трудную минуту и не позволю превратиться в чудовище.

В ту же минуту волей-неволей мне пришлось отвлечься от перепалки и размышлений, потому что сноп искр весьма неожиданно вылетел из камина и обрушился на палас.

— Твою мать! Черт! Так недолго и гостиницу спалить!

Вскочив с места, я кинулась на выручку к полосатому коврику, но затем что-то заставило меня остановиться. Может, потому что это был не просто какой-то сноп искр, а потому что здесь и сейчас, в эту минуту, в комнате творилась магия.

Медленно и монотонно искры огненными змейками ползли по паласу, выводя на нем буквы. Сделав несколько витков и завитушек, они погасли, как и не было. Зато на паласе готическими черными буквами, ровным почерком, оказалась выведена до чертиков напугавшая меня фраза.

— Тебе не сбежать от своей судьбы…

Выжженные на темно-красном коврике буквы внезапно выгнулись дугой и начали танцевать бешеный макабр. Тонко вскрикнув, я прижала руку к губам. Тем временем в пламенных отсветах камина я увидела смотревшие на меня черные, хищные, холодные и озлобленные глаза. Отводить взгляд оказалось абсолютно бесполезно. Теперь, куда бы я ни посмотрела, я всюду видела эти глаза — на полу, потолке, стенах…

— Господи, помоги мне! Хватит, молю. Пусть это прекратится… — Приняв единственное возможное в таком безвыходном положении решение, я без сил опустилась на колени на пол, лицом вниз, закрыв глаза руками. Не имея никакого представления о том, сколько времени я пробыла в таком состоянии, я подняла голову и открыла глаза только тогда, когда почувствовала, что надо мной стоят.

— С тобой все в порядке? — Вытирая белым махровым полотенцем свою длинную шевелюру, Гэбриэл Ван Хельсинг растревоженно и озадаченно смотрел на меня в упор.

— Да. Я в порядке. — Попыталась совершенно искренне солгать я. Не будучи уверенной в том, на какой по высоте балл претендует прирожденная актриса во мне, я задала дополнительный вопрос. — С чего ты взял, что что-то не так?

— Ну, знаешь ли. — Знаменитый охотник на нечисть окинул меня пространным взглядом и продолжил. — Люди, у которых все в порядке, обычно не лежат на полу лицом вниз, накрыв голову руками.

Поняв, что нет смысла больше отпираться, я тяжело выдохнула, присев на диван и уставившись неживым, полустеклянным взглядом в пол. — Я ошибалась, восхищаясь Румынией. Здесь, кажется, даже воздух пропитан безумием, ядовитым, заражающим своими миазмами сумасшествием. Я видела его. Он снова звал меня к себе… И, самое страшное для меня, наверное, то, что к своему ужасу, мне начинает казаться, что кардинал Джиэнпиро прав. Он меня никогда не оставит в покое, а я начинаю бояться, что вскоре я и не захочу бороться с этим…

Крепко обняв меня и прижав к своей сильной груди, пахнущей лавандой и другими приятными на запах травами, Гэбриэл гладил меня по голове, держа в руке мою нервно дрожавшую ладонь и тихо шепча на ухо. — Джиэнпиро — игрок, бабник и алкоголик, из последних сил строящий из себя наместника Бога на земле. Он ничего не знает о тебе. На днях твой мучитель будет мертв. Он не получит тебя никогда. Вскоре все закончится. Только потерпи еще чуть-чуть, помоги мне, и ты вырвешься из кошмара, терзающего тебя по ночам, обещаю.

Заварив мне чашку согревающего кофе, он нежно положил мою голову на свою грудь. Мы прилегли на один из белых диванов и, засыпая, я чувствовала себя защищенной, как никогда. Едва утренние лучи пробились сквозь темно-серые шторы с ламбрекенами, мы были уже на ногах. Владелец гостиницы промышлял еще и продажей лошадей, и, прикупив парочку незаметных серых стройных красавиц, мы покинули Бистрицу верхом, взяв курс на Трансильванию, чтобы раз и навсегда покончить с королем не-мертвых, графом Владиславом Дракулой.

У высоких ворот неприступного мрачного замка Дракулы я перевела дыхание и крепко стиснула теплую и сильную ладонь Гэбриэла в своей. Моя нервозность мало помалу передавалась и ему. Сжав мою руку в ответ, он вопросительно посмотрел на меня. Я же лишь еле выдохнула из себя.

— Я не уверена, что готова переступить порог этого замка, Гэбриэл.

— Все будет в порядке. — Зеленоглазый охотник на нечисть слегка улыбнулся мне, пусть и грустной, едва заметной улыбкой. — Уже половина двенадцатого. Нам нужно задержаться здесь всего на пятнадцать минут. Выстоять пятнадцать минут. Это ведь не так и долго. Ровно в полночь Луна полностью выйдет на небосклон, и ты обратишься. Целься укусом в шею. Перегрызи ему горло. И все будет позади навсегда. Вот. Держи.

Гэбриэл протянул мне шприц с красновато-багровой жидкостью в нем, и я благодарно посмотрела ему в глаза. Приобняв меня и поцеловав в макушку, Ван Хельсинг тихо прошептал мне на ухо. — Плевать, что там сказал Джиэнпиро. Я тебе доверяю. Я знаю, что ты не обманешь и не подведешь меня, Лора. Полгода мы уже охотимся вместе, и, честно говоря, не смотря на то, что внешне ты — всего лишь пятнадцатилетняя девчонка, твоей силе, мудрости, куражу и готовности прийти на помощь и выручить из беды, как было в Париже с горгульей, любой взрослый позавидовал бы.

Коротко кивнув и ощущая, как беспрерывно стучат зубы, не то от страха, не то от лютого трансильванского холода, я стиснула руку друга и наставника еще сильнее. — Покончим с ним!

Мы медленно шагнули к воротам проклятого замка, все еще раздумывая, что сказать стражам, чтобы нас пропустили, но у входа в замок их почему-то не оказалось. Ван Хельсинг напрягся всем телом, приготовившись к ловушке, вытащив из заплечной сумки арбалет и крепко зажав его в руках. Двери в само жилище короля не-мертвых отворились сами собой, и на пороге возник слегка ссутуленный почтенный седоволосый старец в черном лет пятидесяти-шестидесяти на вид. Гэбриэл уже вскинул арбалет, чтобы застрелить вампира серебряной остроконечной стрелой прямо в сердце, но заставший нас врасплох голос не позволил ему закончить начатое. Я содрогнулась всем телом. Этот голос являлся мне в каждом ночном кошмаре, звенел в ушах, не отпуская часами. Это он… Я еще не могла видеть владельца замка из-за плеча моего высокого и мускулистого друга, но даже его проклятого голоса хватило, чтобы повернуть назад. Я дернулась к дверям, но они тут же со скрежетом затворились прямо у моего носа. Стиснув зубы, я обернулась в его сторону, дрожа всем телом. Чокнутый маньяк не сводил с меня взгляда своих черных, будто сама ночь, глаз и коварно ухмылялся, отчего его вполне заслужившее называться красивым лицо становилось злобным и хищным. Точно личина Ворона в человеческой интерпретации.

— Зачем же прибегать к насилию и убивать ни в чем не повинного Роберта, дорогие гости?.. Зайдите лучше на чашку чая.

Я бросила вопросительный взгляд на Ван Хельсинга. Тот в ответ же лишь пожал плечами, и мы двинулись вслед за графом по узкому и длинному коридору, по высокой лестнице, мимо статуй демонов, терзавших прекрасных и светлых ангелов, поднимаясь все выше и выше, пока, наконец, не достигли девятнадцатого этажа. Внутри замок оказался намного светлее и ярче, нежели я представляла, а описать всю его красоту и величие, пожалуй, не хватило бы человеческих слов. Вскоре мы оказались в просторном и светлом зале, освещенном десятками свечей и огромных размеров великолепной люстрой из хрусталя. Напрочь забыв, что сюда нас сопровождает злодей всех времен и народов, гиблый маньяк, я широко открыла рот, глядя на все это великолепие, словно девочка, которая мечтает быть принцессой. Хотелось оказаться здесь не в дорожной одежде: джинсах и свитере, а в каком-нибудь прекрасном средневековом платье с тугим корсетом…