Серебряный любовник

– Здесь у нас выставка товаров, - сказал он. - Я расслышала эти слова только потому, что интуитивно поняла: сейчас он будет показывать мне склад. - Я сам придумал, как высветить все преимущества трех типов. Соблаговолите пройти? - Он осушил стакан, поднял другой и взял меня за руку, показывая, как отползает в сторону одна из стен. - Простите меня, мадам, но вы оч-чень молоды.

– Мне восемнадцать. - Неужели я не тянула на двадцать?

– Прекрасный возраст - восемнадцать.

Теперь, когда я описываю все это, мне понятно, что он пытался приволокнуться. Он был стандартно привлекателен, вернее, соответствовал модному стандарту, и знал об этом. Он, наверное, думал, что было бы неплохо, если бы я втюрилась в него и стала осыпать деньгами. А тогда мне это и в голову не пришло.

– Знаете, по-моему, я догадался, какой из образцов вы выбрали. Она настоящая искусница в доастероидных восточных танцах - одна из серии женских золотых образцов. Но поговорите - сами увидите.

Он догадывался, что мне не было восемнадцати. При всех своих заигрываниях он считал меня невинной, если только не К-3. Как мне теперь сказать ему, преодолев все преграды, что я выбрала мужского робота?

Пугливо остановившись от его услужливой руки, я сама вошла в помещение, расположенное за приемной. Мы очутились в большой комнате без окон, с потолка лился мягкий свет, пол был отполирован.

– Не заходите за красную линию, - сказал Совэйсон. - Давайте просто сядем здесь и посмотрим, что произойдет.

Гордясь своим новшеством, которое было принято боссом, он усадил меня на стул и сел сам. Очевидно, это привело в действие какой-то механизм. В дальней стене появилась щель, и оттуда вышла женщина.

Она была высокая, стройная, красивая. Белые волосы, как колосья, окружали голову и плечи. Темно-желтые кошачьи глаза остановились на мне, и она улыбнулась. Можно сказать, она была рада меня видеть. Складки огненно-красного платья колыхались на ней, как лепестки тюльпана, в руках она держала алую розу. Ее кожа была из блестящей желтой меди.

– Привет, - сказала женщина. - Я из опытной серии "Электроник Металз". Мое имя - Коппер [Copper - медь (англ.)]. То есть К.О.П.П.Э.Р.: Кибернетический Оптимально Программируемый Передвигающийся Электронный Робот. - Она полуприкрыла веки и, казалось, замерла. Ее голос понизился и стал завораживающим. - С рассветом в Валентинов день, - произнесла она, я проберусь к дверям и у окна согласье дам быть Валентиной вам... - Я никогда не слышала, чтобы так пели Офелию. Все расплылось передо мной, глаза наполнились слезами. Она пела о любви, она знала любовь, она была сама этой любовью. - Он встал, оделся, отпер дверь, и та, что в дверь вошла, уже не девушкой ушла из этого угла.

Из стены появились двое мужчин. Братья Коппер. На одном была желтая вельветовая куртка со средневековыми рукавами и белые джинсы. На другом иссиня-черные джинсы и рубашка, красный фуксиновый пояс из арабских сказок. Оба улыбались мне. Каждый сообщил, что его тоже зовут Коппер. Они разыграли сцену из драмы, которую я с трудом высидела месяц назад, напрочь затмив оригинальную постановку. Три медных робота сцепили руки, поклонились мне, улыбаясь, и исчезла за стеной, которая снова закрылась.

На этот раз раздвинулась левая стена.

Оттуда выступил мужчина. Густые волосы словно залили голову и плечи черными чернилами. Черные шелковые глаза. Кожа, казалось, отлита из золота. На черном плаще зеленые полосы цвета недозрелых яблок. Звали его, как он сказал, Голдер [Gold - золото (англ.)]; Г.О.Л.Д.Э.Р.: Гальваностегированный Оптимальный Лабильный Дерматизированный Электронный Робот. Его огненно-черные глаза прожигали до самых глубин сознания. Он пошел по комнате колесом, сделал сальто, приземлился в немыслимой позе, выгнувшись так, что едва не переломился. Это был танец, но танец на грани смерти.

– Снова здесь - японское военное искусство, - тихо проговорил Совэйсон. - Это не только элегантно, это и отличная тренировка для желающих владеть своим телом. Особенно хороша у этого типа кожа. - Начав говорить, Совэйсон уже не мог остановиться. Пока золотая фигура скакала и вертелась, он вещал: - Линия Копперов - актеры, Сильверов - музыканты, а эти золотые танцоры. Он не закончил, но я забыла, что надо слушать. В комнату вошли две женщины, сестры золотого робота, и сообщили, кто они такие. У одной длинные ногти на длинных пальцах отливали зеленым, у другой - белым. Они были в брюках из восточного шелка, кремового и зеленого. Сверху у одной было болеро и расшитая золотом блузка, у другой - жилет с изумрудными блестками, сколотый тремя малахитовыми бабочками. Танец их был медленным и необыкновенно грациозный, я такого и представить себе не могла. Их черные волосы то стелились по полу, то взвивались до потолка.

– Из них выйдут хорошие учительницы. Очаровательные учительницы. Прекрасное упражнение для человеческого тела, даже если вы никогда такого не видали. Боже мой, как они хороши, не правда ли? - Совэйсон допил виски и вздохнул. Его расположение к женским Голдерам было не вполне невинным, да и мой интерес, по его предположениям, тоже.

Они ушли, и мое сердце сжалось, как и после ухода Копперов. Я ждала, когда же откроется третья дверь. На сей раз это должно быть...

Она открылась. Вошла сестра Сильвера. Ее каштановые волосы были убраны голубыми гвоздиками. Одежда была белоснежной с кроваво-красной каймой. За ней выкатилась какая-то клавиатура на роликах. Она встала перед ней и заиграла что-то незнакомое, будто дождь искр посыпался из вулкана. Потом она посмотрела на меня и улыбнулась. Я знала, что она скажет. "Я Сильвер..."

Из-за стены вышел мужчина, и я перестала дышать. Потому что это был не он. Похожий на него, но не он. Волосы те же - но другие. Те же янтарные глаза - другие, другие. Движения, голос - такие же, но все-таки не те. Не те. Не те. Абсолютно, совершенно не те. Даже ничего общего. Не помню, что было на нем надето. Я не могла внимательно его рассмотреть.

– Я - Сильвер.

Чертами лица он даже не напоминал его. Я готова была расплакаться. Серебряная женщина сыграла на электрическом пианино Вивальди, а серебряный мужчина спел под аккомпанемент футуристическую мелодию голосом. В словах этой песни говорилось о звезде и о девушке, которая в нее влюбилась, но звезда сказала: "Я слишком стара для тебя."