Город, стоящий у солнца (СИ)

Она даже не скрывала того, что разводит меня, провоцирует, злит. Всего час? Что ж, это не выглядит как необратимый поступок. Скорее как ситуация, за которую я не буду нести ответственность, как бы ни повернулись события.

— Я принимаю эти условия.

— Я принимаю эти условия, Госпожа! — поправила меня Кейра и тут же, без перехода, потребовала:

— Протяни вперёд руки!

Я подчинился и почувствовал, как на моих запястьях поочерёдно сжимаются петли широких, в полторы мои ладони, кожаных наручей. Щёлкнул замок, потом другой. Я знаю, видел такое в одном шоу: сами по себе эти наручники всего лишь два коротких и толстых ремня, но вот на их пряжках прикреплены специальные колечки — продень в них дужку замочка, и расстегнуть или хотя бы ослабить крепления без ключа будет невозможно. Кейра подняла мои скованные руки и подцепила их к какому-то крюку над моей головой… Наверное.

— Как Вам удаётся видеть в этой темноте… Госпожа?

— Тут много свечей, — ответила крылатая, и в комнате плавно, позволяя моим глазам привыкнуть к свету, загорелись десятки огней, — тут очень много свечей, но светили они лишь для меня. Если бы ты больше времени уделял обучению колдовству, демонёнок, ты умел бы и не такое.

До меня начала доходить нелепость ситуации. Я в халате с длиннющими рукавами, руки мои скованы и подняты над головой. При всём желании, Кейра мало что сможет сделать, не развязав меня хотя бы ненадолго.

— Ага, конечно, именно так, — светлая будто бы прочитала мои мысли, — тебе нечего опасаться.

У меня пробежал холодок по коже от её улыбки. Стоп! Нет! Это не холодок. Просто одежда на мне начала расходиться по швам.

— Ой. И куда это оно делось?

— И не жалко?

— Сотворённого за пару минут? Нет, не особо. А кто-то уже успел забыть о правильном обращении! — мою правую щёку обожгла пощёчина.

— Простите, Госпожа, — торопливо исправился я.

— Конечно прощу. Как же не простить? Десяток розог получишь, и сразу прощу. А ты застенчивый, — она сорвала с меня полотенце и замерла.

Пауза начала затягиваться. Я пугливо молчал. Кейра тоже будто проглотила язык, таращась, не глядя, а именно таращась на второе полотенце. Я зажмурился. Когда речь всё-таки вернулась к моей «Госпоже», голос её утратил все игривые нотки:

— Блять, серьёзно?! Я откопала ёбаный реликт! Дамы и господа, сегодня на арене цирка смертельный номер — самый застенчивый демон-пиздострадалец во всём злоебучем мироздании! Может, мне тебе свои крылья с нимбом отдать, а самой на тёмную сторону перейти?

Я попытался что-то сказать, но, слушая заливистый, истеричный хохот Кейры сам начал смеяться.

— Нет, это просто вызов моей мечты, редчайшая и сложнейшая задача в истории. И я сделаю из тебя человека! — прорычала через смех крылатая и сорвала с меня последний предмет «одежды».

Мне доводилось бывать на невольничьих рынках в качестве потенциального покупателя в те дни, когда я на полном серьёзе думал над покупкой нескольких рабынь или даже рабов для удовлетворения своих нереализованных до сих пор желаний. Кейра сейчас напоминала мне некоторых из тамошних завсегдатаев. Он медленно обходила вокруг меня, инспектируя взглядом чуть ли не каждый сантиметр моего тела и отпуская сдержанные комментарии в адрес увиденного.

— Знаешь, брить надо не только лицо.

— Я…

— Молчи.

Она коснулась моей груди, провела рукой по рёбрам. Почему-то мне показалось чуть ли не категорическим требованием остатков моей гордости не издавать ни звука. Я закусил губу, давя в себе стон, тело моё изогнулось.

— Такая-то реакция на обычные прикосновения… Мне нравится, — Кейра продолжила «осмотр».

— Хорошая задница! Одобряю, — прозвучал звонкий шлепок, заставивший меня подпрыгнуть на месте.

— И последнее, но не по значению, — отметила крылатая, — достойный размер. Что характерно, мой глупенький демонёнок, когда ты раздет, тебе абсолютно точно не удастся меня обмануть.

— В чём обмануть? — под её тяжёлым взглядом я тут же исправился сам, — В чём обмануть, моя Госпожа?

— Сложно доказывать, что происходящее тебе категорически не по нутру, с таким-то стояком, — она сжала меня в ладони и мягко провела руку вперёд-назад. Этот стон я уже не сумел сдержать.

Вперёд-назад.

Вперёд-назад.

— Тебе нравится это?

— Да-а-а-а! — в этот раз она проигнорировала отсутствие «правильного» обращения.

— Ты помнишь о нашей договорённости? Если за час тебе не понравилась бы наша игра, я оставила бы тебя в покое. Но…

Вперёд-назад.

— Раз тебе всё нравится…

Вперёд-назад.

— Мы продолжаем играть, наплевав на время…

Вперёд-назад.

— Так, демонёнок?

— Да! Да! Да!

— Отлично! — она убрала руку, и мой разочарованный стон заставил её лишь улыбнуться, — кажется, я обещала тебе розги?

Прут уже был в её руках. Чёртовы маги!

— Ты должен считать мои удары. Если собьёшься, мы начнём сначала. Это понятно?

— Да, Госпожа! — я весь сжался в ожидании удара, но Кейра не спешила. Она гладила мою спину и «очаровательную» задницу, будто выбирая место для удара, замахивалась, примеривалась.

— Знаешь, демонёнок, говорят, что человек, когда его бьют плетью, или стеком, или, например, секут розгами, прежде слышит свист рассекаемого воздуха, потом хлопок удара и только после этого чувствует боль. Слух обгоняет болевые рецепторы. Как думаешь, это правда?

— Не могу знать, моя Госпожа-а-а! — сначала я и впрямь услышал свист.

— О чём я говорила?

— Один! — выдохнул я. На глазах сразу же проступили слёзы.

Удар.

— Два!

Удар.

— Три!

— Четыре! — я попытался отклониться, отшатнуться в сторону, но Кейра вернула меня на место. Моё тяжёлое дыхание и слёзы, кажется, не произвели на неё никакого впечатления.

— Если будешь дёргаться, я могу ударить не туда, куда планировала, или не той частью розги. Тогда тебе будет больнее, я могу даже ранить тебя случайно. Я не хочу ранить тебя случайно, — проговорила светлая, оставив меня раздумывать, не было ли последнее слово оговоркой или намёком.

— Пять! — проорал я, через истерический смех и слёзы.

— Опять… — Кейра отложила розгу и будто бы из воздуха извлекла пару ремней, с такими же пряжками, на которые можно подвесить замок. Я наслаждался секундами передышки, пока она затягивала ременные петли вокруг моих коленей и лодыжек.

— Может быть, теперь ты будешь дёргаться меньше? В крайнем случае придётся укоротить цепь, чтобы ты совсем повис на руках. И к ногам грузики…

— Госпожа?

— Да, демонёнок, неужели ты не знаешь, что если остановить подобные вещи на половине, дать человеку отдохнуть, прийти в себя, новый удар будет куда больнее?

— Шесть!

— Семь!

— Восемь! — три быстрых удара один за другим заставили меня взвыть от боли.

— Урок номер очередной: серия попаданий по одному и тому же месту ощущается куда больнее, чем нанесённые в разные точки.

— Девять…

— Вот видишь? Уже будто бы и не так больно?

— Да, Госпожа… Десять…

— Неплохо для такого невинного и зелёного юноши, как ты, демонёнок, — она поднесла руку, всё ещё сжимающую розгу к моему лицу, и я дрожа от непонятных мне самому ощущений покрыл тыльную сторону её ладони поцелуями.

— Хм. Догадливый. Так оно и работает. Кнут и пряник. Кнут! — она до боли сжала мой сосок.

— Пряник…

Ласковое поглаживание по груди.

— Кнут.

Болезненный шлепок по яйцам.

— Пряник.

Её рука снова обхватила мой член и начала ласкать его.

— Даже не вздумай заявить, что тебе не понравилось, демонёнок, — кивком головы Кейра указала на происходящее внизу, — не будь ты мазохистом, хотя бы немного, ты не остался бы возбуждён после этого маленького испытания.

Рука её скользила вперёд-назад, выжимая из меня нечеловеческие стоны, и уже на самом краю блаженства, когда все мои ощущения кричали, что ещё чуть-чуть и я не выдержу, а мои ноги перестали держать меня, оставив висеть на связанных руках, Кейра замедлилась.