Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ)

— Да будет так! — Заключил жрец, ритуальным ножом делая надрез на плече девушки и давая стечь толике ее крови в чашу с водой. Затем то же самое проделал с Крэйном и вылил воду в огонь специальной жаровни. Магическое пламя, зашипев, не угасло, а взметнулось ввысь, принимая темный окрас.

— Богиня приняла ваш союз! — Бринел, исполнив свою роль, с поклоном отступил в сторону, а Крэйн, наоборот, приблизился к ложу, с усмешкой сдергивая с «невесты» ее скудное одеяние.

Оставшись обнаженной, Ленарда даже не вздрогнула, лишь дернула черноволосой головкой в яростном неприятии того, что должно было произойти. К самому Крэйну мигом подскочили два прислужника, ловко снимая с широких плеч князя его роскошный наряд. Пояс брюк вожак развязал сам, позволив плотному шелку скользнуть по мускулистым ногам без малейших следов поросли.

Вышагнув из кольца одежды, Крэйн властным жестов привлек к себе замершую девушку, шумно втягивая ртом ее аромат. И, довольно рыкнув, толкнул Ленарду на ложе, тут же склоняясь над ней.

Что было дальше, Арэль уже не видел — спины возбужденно сопевших гаремников заслонили обзор. На его долю достались только кусочки действия. То высокая грудь Ленарды с напряженным соском, то ее рука, до белых костяшек вцепившаяся в алую ткань алтарного ложа, то большая рука Крэйна, всей пятерней впечатываясь в нежное бедро девушки. Кусочки, отрывки… Но зато юноша слышал ВСЕ — тонкий, пронзительный крик жертвы, полный боли и яростного удивления. И раздавшееся вслед за ним довольное уханье Крэйна.

Не в силах более выносить этого издевательства, Арэль, пользуясь тем, что внимание окружающих оказалось направлено не на него, выскользнул прочь из зала. Юноша торопливо зашагал к башне Княгини, в надежде на то, что сумеет повидаться с матерью…

Сам же Крэйн в этот миг не думал ни о чем, кроме собственного удовольствия. Те же, кто наблюдал развлечение вожака, находились в некоторой оторопи — слишком уж в давние времена канул обычай алтарных свадеб, ныне воскрешенный в угоду желаниям князя.

Оборотни по своей природе были далеко не стеснительными существами, но даже для них подобная сцена была слишком откровенной. Но Крэйну было плевать на мнение окружающих, как и его приближенным, не привыкшим отказывать себе хоть в чем-то. А присутствующим на церемонии Скалистым требовалось покровительство владыки Северного материка, и они всего лишь расплатились дочерью вождя за будущую помощь. Хотя самому Валларэсу было начхать с высокой башни на чаяния новых союзников — были они или не были — ему ни жарко, ни холодно. Конечно же от лишних воинов только дурак откажется, но князя сейчас заботила лишь эта надменная красотка-Защищающая, бьющаяся под ним в ярости от своего заведомого проигрыша. Вот так-то, милая! Нечего было фыркать и воротить хорошенький носик, отказывая тому, кто тебя сильнее. А ведь тебе предлагали войти в мой дом добровольно. Ты же надменно меня отвергла. Только я тебе не красавчик Габраэл, мигом нагну и поимею!

Так что кричи, милая, кричи громче! Все вы бабы одним миром мазаны, хоть Дарующие, хоть Защищающие. И как же сладко ломать того, кто сам по себе далеко не слаб!

Крэйн смял ладонями плечи тут же взвывшей волчицы, всего себя направляя как можно глубже в горячее тело под собой. Ленарда выгнулась, змеей шипя сквозь плотно сжатые зубы, но вынуждена была подчиниться, когда мужчина залепил ей хлесткую пощечину за удлинившиеся клыки. Сильно увеличившийся в размерах тугой ствол Крэйна размеренно таранил тело «невесты», не давая ей расслабиться.

На миг прекратив работать бедрами, князь вышел из лона женщины и рывком перевернул ее, ставя на четвереньки. Отвесив смычный шлепок по дернувшимся ягодицам женщины, Валларэс сжал их в ладонях, раздвигая. И тут же вогнал себя до упора в волчицу.

Прогнувшись в спине, Ленарда запрокинула растрепанную голову и взвыла в полный голос от пронзившей ее боли пополам с диким возбуждением. А Крэйн, не переставая вбиваться, вдруг наклонился вперед и всеми клыками вцепился ей в изгиб шеи ближе к плечу, одновременно засаживая свой член на всю длину, до звучного шлепка тяжелых яиц о влажную плоть самки.

Ленарда вскинулась, пытаясь уйти от укуса, но ей не позволили этого сделать. Вожак еще сильнее вцепился клыками в плечо женщины, оставляя свою метку, руками удерживая ее бедра, при этом ритмично двигаясь на ее спине. Низкий рык полуобернувшегося волка разнесся по залу, заставив всех Дарующих и Хранящих испуганно шарахнуться к стенам. Защищающих же едва не сводил с ума запах случки, но никто из них не смел и сдвинуться с места, пока вожак метил свою новую волчицу на алтарном ложе. Сама Ленарда уже и не думала о сопротивлении. Ее напряженное тело дрожало в предвкушении, упругая грудь ходила ходуном в такт сильным толчкам Крэйна, а поджавшиеся ягодицы толкались ему же навстречу.

…Сколько продолжался столь бешеный танец страсти, взмокшие от напряжения свидетели не могли сказать. Многие в зале готовы были убраться куда угодно и с кем угодно, лишь бы избавиться от болезненного напряжения в штанах. Кое-кто, укрывшись за колоннадой, по-быстрому доводил себя до разрядки. Другие отвернулись и зажали уши, стараясь избавиться от звуков и вида соития. Но избавиться от дурманящего запаха не мог никто.

И лишь стоявшие полукругом подле алтарного ложа главные свидетели оставались относительно спокойными, заранее приняв особое снадобье, облегчающее проведение подобных церемоний. Но даже они чувствовали себя не в своей тарелке — как-то древние обычаи давно уже перестали исполняться. Но Крэйну всегда было плевать на мнение Совета. Этот волчара придерживался лишь собственных правил, превыше всего ценя одну только силу.

…Два крика освобождения слились в один, знаменуя окончание ритуала. И выступивший вперед Бринел подтвердил свершившееся единение.

Крэйн в последний раз особо глубоко засадил член в бьющуюся под ним в судорогах женщину. И блаженно замер, чувствуя, как его орган обхватывают тугие стенки Ленарды. Еще миг, и в основании члена набух крупный узел, мешая ему выйти из подрагивающего тела. И страстно прижав к себе теперь уже СВОЮ девушку, Крэйн повалился набок, устраиваясь поудобнее. Нужно переждать, пока сцепка не закончится. Тогда можно будет перебраться в более удобное место. И продолжить…

Накрыв отдыхающих новобрачных алым полотном, стража и приближенные князя принялись торопливо освобождать залу от посторонних. Нечего им еще глядеть. Уже и так нагляделись…

…Башня Княгини встретила Арэля тишиной и доносившейся сверху незатейливой песенкой. Стражники в нижних покоях заворчали, но все-таки пропустили во внутрь сына Сомианны.

— В главном зале такое творится, а ты сюда приперся, — недовольно буркнул старший, отпирая садовую калитку. — Лучше бы посмотрел, чем здесь киснуть. Эх! И почему только в мою смену! Ух, я бы!..

Завистливо вздохнув, караульный пропустил мальчишку в темный сад. Лишь кое-где горели фонарики, освещая небольшое пространство с клумбами и низкорослым кустарником, зажатое высокими крепостными стенами. Но Арэлю здесь был известен каждый камушек, и он, не глядя под ноги, поспешил к заветному окну. Веревка, привязанная к колокольчику высоко наверху, сама прыгнула ему в руки. И далекий звон сообщил Сомианне о незапланированном визите сына.

Вскоре ставни отворились, и встревоженная княгиня, окруженная сразу несколькими прислужницами, приникла к решетке, вглядываясь в лицо Арэля.

— Что-то случилось, Ари? — Сомианна была не на шутку взволнована. Да еще и эти шпионки Крэйна — даже не поговоришь в открытую! — На дворе ночь!

— Все хорошо, — юноша поспешил успокоить мать. Просунув руки сквозь решетку, он коснулся теплых ладоней княгини. — Действительно, со мной все хорошо. Просто… ты ведь знаешь, что сегодня творится в главном зале?

— Мне рассказали, — поморщилась княгиня, оглядываясь на ловящих каждое слово прислужниц. Арэль даже догадался, КАК все было рассказано. Кроме верной Ирроль все остальные служанки принадлежали к семьям сторонников Крэйна или были его бывшими любовницами, служа не за страх, а за совесть.