Гримниры (ЛП)

Внизу родители сидели каждый за своим компьютером. Они посмотрели на меня. Надеясь, что лицо не слишком красное, я сказала.

— Хочу еще пирога.

— Я говорил, что она похудела, и она подтвердила, что они не кормили её в клинике, — подначил папа.

Была ли я на самом деле в психиатрической клинике, или Норны и моим родителям стерли память?

— Я шутила, пап, — на кухне я отрезала большой кусок оставшегося пирога и положила его на тарелку. На первом этаже у нас не было дверей, только арочные проходы, отделяющие кухню от гостиной и гостиную от папиной писательской пещеры. Мама часто переговаривалась с папой, пока готовила.

— Я соскучилась по маминым пирогам.

Мама улыбнулась.

— Спасибо, милая. Не забудь потом принести тарелку, хорошо?

— Не забуду.

В комнате Эхо разлегся на кровати, словно она была его, на его груди стоял мой лаптоп. Он снял куртку и теперь был только в кожаном жилете и хлопковой рубашке с длинными рукавами. В своих кожаных облегающих штанах он выглядел очень соблазнительно.

Я ударила коленом по его ботинку.

— Ты пачкаешь моё белье, жнец.

Он посмотрел на свои ботинки, потом на меня. Его выражение говорило, что он знает, что я веду себя как стерва из-за пустяков. На его ботинках не было грязи. Он сел, положил рядом лаптоп и взял пирог.

— Извини за то, что сегодня был груб с тобой, — сказал он.

Я пожала плечами.

— Будет не просто, пока я не пойму, что происходило со мной в течение тех недель.

— Норны всё время навязывают Смертным ложные воспоминания. Обычно они не лезут к нам, но, видимо, с тобой другой случай.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты должна была стать Норной, Кора.

У меня в голове пролетело всё, что я читала о Норнах. Хорошие помогали людям, в то время как плохие стояли за большинством природных бедствий.

— Хорошей?

Эхо улыбнулся.

— Нет, куколка. Ты очень плохая.

— Но я не такая. Зачем мне хотеть становиться злой Норной?

— Не знаю. Но ты передумала и решила присоединиться к нам. Ты решила стать Гримниром.

Жнецом отбросов, больных и старых? На картинках в интернете Вальгалла выглядела как дворец. Почему я решила стать Гримниром, а не Валькирией?

Я поняла, что сказала это вслух, только когда Эхо прекратил набивать свой рот пирогом и пронзил меня негодующим взглядом.

— В чертогах Хель не так уж и плохо. У нее милый двор, несмотря на то, что там холодно и немного уныло. Валькирии — слюнтяи. Каждый раз, когда кого-нибудь отправляют к Хель, они плачут, как дети.

— Ты ненавидишь Валькирий?

Он ухмыльнулся.

— Ненависть утомляет. Мне плевать на них, так или иначе. Мне просто не нравится, когда они крадут мои души.

— И все же, ты отпустил отца Рейн, — потом я вспомнила. — Ох, дерьмо. Мистер К. Что ты узнал насчет него? Он в порядке?

Эхо нахмурился.

— У него был удар этим утром, и он не подавал признаков жизни где-то в обед.

— Как раз тогда я его увидела, — я потянулась за курткой и ключами от машины.

— Его реанимировали, но сейчас он в коме в местной больнице. Кайвилльский медицинский центр. Куда ты собралась?

— В больницу. Рейн, наверное, чувствует себя ужасно. Теперь понятно, почему она не отвечала на мои звонки и сообщения.

— Ты хочешь идти сейчас? Уже поздно, чтобы куда-либо ехать. Используй портал.

Я посмотрела на зеркало, и пожалела, что не получится.

— Не могу. Родители заинтересуются, куда я пропала, когда заглянут в мою комнату и увидят, что она пуста.

— Они проверяют тебя перед тем, как пойти спать?

— Каждую ночь. Первые дни, когда я только вернулась, они делали это по несколько раз. И с ума меня этим сводили, — его лицо не выражало каких-либо эмоций. — Ничего не говори о фальшивых воспоминаниях. Я была в той клинике, — я остановилась, прежде чем открыть дверь. — Быстрей. Я хочу знать, почему Норны стерли мою память.

— Мы можем поговорить в машине, но я не могу зайти с тобой внутрь. Здешние Валькирии не любят меня, поэтому ничего им не говори обо мне, — он подошел к зеркалу, всё ещё уплетая пирог.

Я пошла за ним, жалея, что не могу пользоваться порталами. О каких Валькириях он говорил, и зачем мне говорить с ними об Эхо? Я ведь их не знаю.

ГЛАВА

5. ВАЛЬКИРИИ

— Не поздно ли выходить сейчас? — спросил отец, вставая. — Ты всегда можешь пойти завтра.

— Ещё только, — я взглянула на часы, — восемь, и Рейн приехала бы в больницу ради меня, если б там оказался ты, папа.

Он потянулся за курткой.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Всё будет хорошо. Я заеду по пути к подруге. Возвращайся к работе. Я позвоню, когда доберусь до больницы, и на обратном пути.

Он взглянул на свой компьютер.

— Нет, я не позволю тебе ехать в одиночестве, булочка. Я скажу твоей матери, куда мы направляемся.

Говорить с ним было бессмысленно, раз уж он принял решение.

— Я буду у грузовика. Хочу сначала достать кое-что из машины.

Снаружи увидела Эхо на переднем пассажирском сиденье моей машины. Я открыла дверцу машины и посмотрела на него. Руны на его теле светились.

— Мой папа настаивает на том, чтобы ехать со мной.

— Хорошо. Мы закончим наш разговор позже. Помни, твои воспоминания исчезли, потому что Норны стерли их и заменили поддельными. Когда ты их вернешь, всё будет в порядке.

— Ты сказал, что Валькирии не нравятся тебе. Почему?

— Я не забрал мистера Купера по просьбе Торина Сент-Джеймса, так что он мне должен. Валькирии не любят быть у нас в долгу.

Я перестала слушать, как только прозвучало имя Торина Сент-Джеймса.

— Парень Рейн — Валькирия?

Он кивнул.

— Ага. Он упертый, но боец отличный. Мы держимся друг от друга подальше. А Эндрис молодой и тупица к тому же, — он коснулся моей щеки. — Иди. Твои родители выходят. О, и не забудь. Никаких упоминаний обо мне.

Снова?

— Зачем мне это делать?

Он ухмыльнулся.

— Потому что девочки любят говорить о парнях, по которым они сходят с ума.

Я рассмеялась.

— Ты один из тех людей, о которых я стараюсь не думать.

— Ты можешь все отрицать, но не ври себе, куколка.

Говорить с ним было бесполезно. Я повернулась, чтобы заметить, как папа подходит ко мне. Мама закрывала дверь. Когда я оглянулась, Эхо исчез.

— Твоя мама тоже едет, — сказал папа, внеся ясность.

Я не удивилась. Мои родители не часто общались с родителями Рейн, но они были друзьями. Мы проводили пикники несколько раз в год, и папа Рейн часто приходил на ферму, чтобы купить свежие фрукты и овощи и навестить папу. Я скользнула на заднее сиденье и проверила свой мобильный телефон. Сообщения от Рейн еще не было.

— Как ты узнала о Тристане? — спросила мама, когда мы отъехали.

— Друг прислал мне смс, — проворчала я. — Мам, вы, встречались с родителями Рейн, пока меня не было?

— Нет. Мы были так заняты, и, когда Рейн не приходила навестить тебя, я подумала, что лучше всего держать дистанцию. Я понятия не имела, что они так много пережили, — мама казалась спокойной, но я знала, что она чувствует себя виноватой. Папа взял и сжал ее руку.

— Я уверена, что мама Рейн будет рада видеть вас, — сказала я.

Приезд в больницу напомнил мне о нашей безумной поездке после того, как Рейн получила ранение. Эрик вел себя как маньяк, едва тормозя на знаках. Эрик. Забавно, что я не думала о нем в последние несколько часов. Когда его семья уехала? Я надеялась, что Рейн скажет мне.

Кайвилль был маленьким городом в винодельческой местности Орегон, но у нас была хорошая больница с отличным персоналом. Мы не отправляли пациентов в больницу в Портленд или Салем. После аварии с молнией медицинский центр Kайвилла позаботился обо всех учениках. Даже Рейн лечилась здесь после того, как получила травму головы.

Мы вошли через приемное отделение и направились наверх в отделение интенсивной терапии. Торин и белокурая парочка стояли где-то там. Эта же парочка приехала с Рейн ко мне домой после того, как я вернулась из больницы. Руны покрывали их лица и руки.