Узы крови (СИ)

– Блейз, – Нарцисса опустила руку ему на плечо.

– Исцелите ее! – выкрикнул Забини, стряхнув руку Нарциссы со своего плеча.

– Парень, успокойся, – прокряхтел Грюм и приложился к своей неизменной фляге.

«Старый козел», – зло подумал Драко.

Нарцисса, не имея времени на утешение, бросилась к другим раненным – аврор Шеклболт и старая леди Паркинсон все еще были без сознания.

– Драко, помоги мне, – распорядилась Нарцисса.

Драко с готовностью левитировал бабушку Панси. Тех, кто был ранен менее серьезно, Нарцисса тоже позвала за собой. Уже в дверях Драко еще раз оглянулся – Уолден деликатно, но решительно поднял Блейза на ноги, по лицу Забини катились слезы, а зубы были крепко стиснуты, отец все еще объяснялся с кузеном – если бы он так не лебезил, то все уладилось бы в разы быстрее и удобнее; Панси билась в истерике. Курица.

Они с мамой устроились в кабинете, специально отведенном для регулярных посещений целителей – тетушка Шарлиз каждое утро находила у себя новую болячку. Однако на этом неприятности не закончились – спасти старую леди Паркинсон тоже не удалось. Старушка была слишком слаба, а ее бестолковая внучка не оказала ей необходимую помощь вовремя. Пришлось еще и утешать Нарциссу – мама каждую смерть пациента воспринимала, как свою личную провинность, и Драко даже обрадовался, что есть другие раненные – это обстоятельство помогло Нарциссе быстро взять себя в руки.

С аврором она возилась очень долго – почти сорок минут Нарцисса провела за исцелением, растратив много сил. Драко за это время сообщил досадную новость Паркинсонам и исцелил небольшие ранения остальных пострадавших. Следовало заметить, что они легко отделались. К моменту, когда Нарцисса завершила исцеление, ее уже ждал горячий чай и лучшее средство для восстановления сил – плитка шоколада. Она устало опустилась в кресло. Драко заботливо завернул ее в теплый плед – после сложного исцеления она всегда мерзла.

Нарцисса облегченно вздохнула и поинтересовалась:

– Что Паркинсоны?

– Держатся, – выдал Драко ответ, давно, по его мнению, обретший статус штампа.

– Чувствую себя ужасно виноватой, – Нарцисса взяла в руки чашку, и та задрожала, позвякивая о блюдце – у мамы тряслись руки.

– Мам, – укоризненно произнес Драко. – Ей было сто двадцать лет. Неплохой возраст для волшебницы. И вообще она была бабушкой лорда Паркинсона, а не Панси.

– Драко, не имеет значения, чья она бабушка, – возмутилась Нарцисса. – Она была при них всю их жизнь.

«Тем более успела им опостылеть», – раздраженно подумал Драко, но от комментариев вслух воздержался. Он лучше всех знал, как равнодушно относились они к своей бабке при жизни. Тем противнее было смотреть на показную скорбь по погибшей. Он мог поспорить на что угодно, что втайне это семейство подумало «Избавились, хвала Мерлину». Особенно учитывая, что бабка больше полувека держала в своих когтистых лапах немалую долю финансов и контрольные акции семьи, заставляя лорда Паркинсона считаться с ее мнением, кардинально отличавшимся от его собственного.

– Скажи Доре, что с мистером Шеклболтом все в порядке, – попросила Нарцисса. – Она осталась ждать за дверью.

Драко повиновался, хотя, будь его воля, он бы избегал любых встреч с этой странной особой. Больше всего она напоминала ему тропическую бабочку – слишком яркая, слишком экзотическая, чтобы не таращиться на нее то и дело.

– Как там Кингсли? – Дора Тонкс поднялась с пола.

– Нормально, – проворчал Драко, стараясь не смотреть на нее, точнее, не любоваться: от волнения с метаморфа слетела маска, и она превратилась в болезненно, изящно тонкую леди, хрупкую, как хрусталь. По точеным плечикам рассыпался шелк каштановых волос. Нос, который она всегда делала вздернутым, теперь был безупречно ровным, таким же безупречным, как и все черты лица – утонченные по-блэковски, но непривычно живые и подвижные. Она стала похожа на Стеллу и тетушку Беллу.

– Через пару-тройку дней он будет в порядке, – буркнул Драко.

– Хвала Мерлину, – Тонкс сложила ладони вместе и воздела глаза к потолку, потом улыбнулась. Когда она улыбалась, то забавно морщила нос и прищуривалась, ее лицо становилось чуть круглее и, возможно, от этого приобретало выражение детской непосредственности и шкодливости.

– Спасибо, побегу расскажу остальным! – радостно воскликнула она, вновь надевая свою излюбленную маску, и, крутнувшись на одной ноге, побежала прочь.

Драко крепко сжал губы. Определенно, она его бесит. Он уже собирался вернуться в кабинет, когда с другой стороны коридора его окликнул отец. Час от часу не легче. Пожалуй, его общество он бы сейчас променял даже на присутствие Панси. То, как он вел себя у артефакта… это было стыдно. Очень стыдно. Драко уже несколько раз успел задуматься, как часто сам он выглядел так. Как можно было струсить, когда рядом была мама? Драко хотел бы видеть отца защищающим ее или бьющимся плечом к плечу, готовым, если что, подстраховать – так профессор Снейп оберегал мисс Морроу. Хотя с ее опытом дуэлянта Снейп как раз мог быть спокоен: даже не пользуясь своей силой, она производила впечатление не хуже тети Беллы.

– Что сказал дядя? – первым делом поинтересовался Драко.

– К вечеру они должны покинуть поместье Малфуа, – бесстрастно ответил Люциус.

Драко помолчал.

– Даже переночевать не позволили? – все-таки переспросил он.

– В Европе полно гостиниц, – холодно отозвался Люциус.

Пауза.

– Отлично, я пойду с ними, – невозмутимо предупредил Драко.

– Что? – отец от неожиданности рассмеялся, но почти тотчас умолк, поняв, что сын не шутит. – Что взбрело тебе в голову? – он скривился.

– Я не хочу оставлять маму, – ответил Драко.

Впервые презрительная гримаса отца не подействовала на него – раньше он всегда смущался и мгновенно выбрасывал из головы не понравившуюся отцу затею.

– О ней будет кому позаботиться, – сухо уведомил Люциус.

Драко в этом и так не сомневался, как и в том, что такая женщина, как Нарцисса, недолго останется свободной. А еще он был далеко не слепым, и прекрасно знал, кто станет его отчимом. Но намек отца все равно показался ему каким-то оскорбительным.

– Мама и сама за себя постоять умеет, – сказал он. – Пришлось научиться.

Люциус сощурился, поняв, что имеется в виду.

– Тебе не кажется, что это решение ты не можешь принимать в одиночку? – прошипел он.

– Не кажется, – твердо возразил Драко. – Через полгода я стану совершеннолетним, но и сейчас достаточно взрослый, чтобы решать сам за себя. Мой дом – Англия, и я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать вечные нарекания мадам Шарлиз на ее беспричинные мигрени, пока в Британии идет война!

Драко положил ладонь на ручку двери, но Люциус вцепился ему в локоть.

– Что за дешевый патриотический пафос? – буквально выплюнул отец, словно эти слова были отвратительными на вкус.

Драко отдернул руку.

– Не хочу выглядеть трусом, – отчеканил он.

В принципе, он знал, что отец высмеет все, что бы он ни сказал, и теперь с удовольствием прислушивался к этому новому чувству – когда тебе это по боку.

– Такое ощущение, будто Сириус промыл тебе мозги, – лицо Люциуса исказила самая презрительная гримаса, на какую он был способен.

Драко знал, что это неправда, но тут отцу все равно удалось его задеть, и он вышел из себя.

– По крайней мере, его леди всегда может на него рассчитывать! И я рад, что вы с мамой развелись – возможно, желание придушить тебя отныне станет посещать меня реже!

Разумеется, он тут же пожалел о сказанном. Всерьез ссориться с отцом Драко не собирался.

– Извини, я не хотел… – начал он, раздосадованный своей несдержанностью.

– Что ж, катись в свою Англию, – ледяным тоном ответил Люциус. – Я вижу, ты мечтаешь прервать наш недостойный род своей героической смертью, – он уже отвернулся, чтобы уйти, но вдруг замер и, задумчиво глядя в пространство, изрек: – Судя по всему, кровь Блэков не вытравишь ничем. Они все какие-то… – он опять презрительно скривился, – мятежные души, Мордред их забери. Досадно, что это проявилось даже в тебе, сын мой.