Разбуди меня (СИ)

— С ума сошла? — шепнул Тео одними губами, но слова всё равно прозвучали грозно. — Я не позволю тебе рисковать собой. Никогда.

— Но нам придётся рискнуть, если мы хотим прикончить его.

— Да, придётся, но рискну я. Обновляй защиту и постарайся добраться до тела. Петрификус Тоталус!

Заклятие пролетело в дюйме от локтя Волан-де-Морта, разрезало воздух и ударило в стену. Змеиные ноздри затрепетали, Реддл размахнулся и ответил мощным заклинанием Тео, который уже успел выскочить за щит и скрыться в ближайшем тёмном углу. Сейчас он представлял собой живую мишень, поэтому старался отойти как можно дальше от Гермионы, которая была надёжно закрыта щитом.

— Слаб ты, а не я! — дразнил он Реддла, появляясь то там, то здесь, трансгрессируя из угла в угол и кружась по комнате как в замысловатом танце. Он напрочь забыл про сломанную ногу, которая благодаря древнему заклинанию временно утратила чувствительность, и спешил воспользоваться этим, пока боль не вернулась. Он не имел права показывать свою уязвимость, он обязан был оставаться сильным, сильнее этого монстра, который выпускал проклятия прямо из своих призрачных ладоней. — Я тоже раньше не верил в это. И Малфой не верил. Малфой, который младший, помнишь его? Протего! Это он помог мне пробраться сюда. Даже он, не говоря уже о великом Поттере с его соратниками, жаждет твоего окончательного падения! Что скажешь, Реддл? Депульсо! Каково это, когда один из твоих наиболее ведомых, подверженных влиянию приспешников — и тот отрекается от тебя и переходит на светлую сторону?

— Малфои всегда были переменчивы и вызывали у меня наибольшие сомнения, — просвистел Волан-де-Морт, от злости почти переходя на парсалтанг. — Как и твой папаша, кстати!

— О да, моя семья никогда не верила ни тебе, ни в тебя, — задорно откликнулся Тео, снова выпрыгивая из темноты и пытаясь задеть заклятием уродца на каменном выступе. — Круцио!

— Не смей, сопляк! — рявкнул Волан-де-Морт и занёс руку для следующего проклятия, но Тео, по максимуму пользующийся тем, что Реддл не может сойти с места, уже успел перенестись за его спину.

— ДАВАЙ! — крикнул он Гермионе. Та словно только и ждала этой команды и моментально направила свою палочку на врага.

— Экспекто Патронум!

Тео не успел даже посмотреть Гермионе в глаза, чтобы задать немой вопрос — а какого соплохвоста она вызывает Патронуса, в то время как нужно швырять по меньшей мере Непростительное? — но вдруг сам всё понял. Из кончика виноградной палочки вырвалась струя серебристого газа, обернулась в выдру и помчалась на Волан-де-Морта. Алчный гнев в красных зрачках сменился ужасом, призрак на короткий миг обомлел, а потом в панике, как напуганный дементор, отшатнулся от Патронуса, оставляя страшное тельце незащищённым.

— Давай же, Тео! — выкрикнула Гермиона, вкладывая все свои силы в Патронуса, который отгонял Реддла всё дальше. — Атакуй!

И Тео не заставил себя ждать. Крутнувшись на месте, от дальней стены он перенёсся к возвышению, на котором лежали чахлые останки Волан-де-Морта, и вскинул руку с палочкой.

— У тебя больше не будет шанса возродиться и испортить жизнь кому-либо ещё, жалкий уродец! Авада Кедавра!

Зелёный луч ударил прямо в грудь безобразному существу. Тут же раздался страшный крик, от которого у Тео заложило уши, и он перевёл палочку на Гермиону, мысленно произнося «Оглохни», но при этом продолжал немигающе смотреть на тельце. Оно затрепыхалось, забилось в предсмертных судорогах и в следующую секунду развалилось на мелкие кусочки, навсегда испустив дух.

Крик призрачного Волан-де-Морта стал ещё истошнее, и несмотря на то, что он исчезал на глазах, а также на то, что серебристая выдра Гермионы припёрла его к стенке, он ринулся к выступу, на котором ещё минуту назад лежало его вещественное воплощение, но теперь там покоилась лишь горстка пепла.

— Ну его к дьяволу, — сказал Тео, преграждая Реддлу путь. — Вспыхни!

Но его заклятие, пущенное в призрака, прошло сквозь него и растаяло в воздухе.

— Я думаю, так будет надёжнее, — в запале сказала подоспевшая Гермиона: — Адеско Файр!

Сводчатую комнату озарило пламя, которое мгновенно поглотило и призрака Тома Реддла, и прах его тела. Тео и Гермиона заворожённо смотрели на огонь, стоя плечом к плечу, и думали об одном и том же — они сделали это, всё наконец закончилось, Волан-де-Морта больше нет! Тео бросил на свою спутницу взгляд, полный восхищения: в её глазах причудливо плясали блики огня, брови были чуть нахмурены, а руки сжаты в кулаки. Весь этот воинственный вид придавал Гермионе уникальное очарование, и Тео поймал себя на мысли, что рядом с ним стоит девушка, которую не зря окрестили героиней — отважная, храбрая, самоотверженная и готовая во что бы то ни стало идти до конца.

Так они молчали несколько минут, неотрывно глядя на пламя, потрясённые тем, что произошло за последний час. Наконец Тео первым подал голос:

— Мне показалось, или ты сумела вызвать Адский огонь?

— Похоже на то, — эхом отозвалась Гермиона, пытаясь спрятать улыбку. Конечно, она действовала, как это называется у маглов, в состоянии аффекта, но всё равно была весьма довольна собой. — Раньше я бы не рискнула применить это заклинание, но сейчас... всё как-то само получилось.

— С каждым разом ты поражаешь меня всё больше, — ухмыльнулся Тео. — Не применяешь Непростительные, зато бросаешься Тёмной магией направо и налево.

Гермиона вприщур посмотрела на него, собираясь высказать своё возмущение по поводу не уместной в данный момент критики, но глаза предательски-счастливо заблестели, уголки губ дрогнули, и она заливисто рассмеялась, только сейчас ощутив ту свободу, лёгкость и безграничную радость, какая бывает, когда сделано великое дело, достигнута трудная цель, и все камни, некогда лежавшие на душе, наконец-то свалились в пропасть.

Торжествующе улыбнувшись ей в ответ, Тео мягко взял её свободную руку в свою, и Гермиона, вспомнив о всё ещё горящем пламени, с усилием отвела палочку в сторону, таким образом отменяя заклятие.

Как только огонь потух, комната, в которой они находились, завертелась вокруг своей оси, да с такой скоростью, что ребятам пришлось припасть к полу, чтобы как-то удержаться. Гермиона уткнулась Тео в грудь, а он крепко прижал её к себе и закрыл глаза, гадая, что ещё их ждёт в этом кишащем сюрпризами Отделе тайн. Но вот вращение резко прекратилось, и их выбросило куда-то на твёрдую поверхность, однако Тео не спешил подниматься на ноги; нужно было убедиться, что место безопасно. Произнеся пару проверочных заклинаний и убедившись, что они всего-навсего в Атриуме, Тео облегчённо вздохнул и, не выпуская Гермиону из своих объятий, поцеловал её лоб, потом коснулся нежной щеки и наконец накрыл губами её губы. Мгновенно вспыхнувшая страсть, затаённая и свято хранимая в глубине души любовь, накопившиеся за полтора месяца разлуки боль и тоска, неуёмная жажда друг друга — всё это было выражено в долгом жарком поцелуе, который они нипочём не хотели разрывать, однако их к этому понудили обстоятельства. Даже сквозь прикрытые веки Тео увидел, что в одном из дальних каминов вспыхнуло зелёное пламя Летучего пороха, подхватил Гермиону на руки и быстро скрылся в нише ближайшего камина.

— Думаю, на этот раз мы тоже воспользуемся каминной сетью, — сказал он, доставая из кармана пригоршню пороха, захваченного из кабинета Крама, и на всякий случай наводя Маскирующие чары, что пришлось очень кстати: мимо них в сторону золотого фонтана прошествовал целый отряд министерских сотрудников в синих мантиях.

— Думаешь, у нас получится? — взволнованно прошептала Гермиона; видимо, она начала приходить в себя.

— Ты применила Адский огонь, а потом остановила его, — напомнил Тео, аккуратно опуская её на пол и беря за руку. — Как после этого ты можешь хоть в чём-либо сомневаться?

Он кинул порох под ноги и вместе с Гермионой шагнул в камин. Горячий, как в духовом шкафу, воздух втянул их в себя и унёс далеко от Министерства, Отдела тайн и загадочного лабиринта, где раз и навсегда были сожжены останки самого тёмного волшебника последних лет.