Школа жизни (СИ)

 — Вы чувствуете это предвкушение летающее в воздухе? — вырывая меня из воспоминаний, спросила нас Катерина, — Я, например, просто дождаться не могу, когда мы посетим заседание Суда и отправимся на вечеринку в честь такого знаменательного события!

Мы все, как одна смотрим на неё открытым и чистым взглядом. Со сторооны может показаться, что мы роботы, поскольку такого постоянного взгляда у людей не бывает, ведь мы изменчивые, но Катерина требует, чтобы так было всегда. Я стараюсь погружаться в свои воспоминания, чтобы не чувствовать боли в ногах: каждый день мы стоим в одной позе по четыре часа и от этого ноги просто немеют. Ладно бы она нас ходить заставляла или бегать, так нет же, мы должны просто стоять, изображая из себя статуй. По их мнению так и должны выглядеть люди: молчаливые, спокойные, невозутимые, послушные.

С Эммой я связывалась пару раз, но лишь для того чтобы узнать, что меня ищут, но найти никак не могут. Это очень сильно портит моё и так не оптимистическое настроение и я чувствую усталость всё больше и больше. Она предлагала мне рецепты зельев, даже против Вампиров (видя мою мрачность, она открыла тайну зелья, которое может усыпить Вампира ровно на двадцать минут, но для его приготовления нужно много ингридеентов и самое плохое — Вампиры будут знать, что их кто — то отравил, поскольку они спят очень мало около двух часов в сутки), но это было как свеча в руках у человека, у которого нет спичек — оно как бы есть, но применить — то я это не могу. Поэтому Эмма ничем не могла мне помочь, только историями из маминой жизни. В основном она рассказывала, как они в детстве вместе жили у бабушки Карнелии и проказничали. Я слушала, открыв рот, и впервые за эти ужасные дни улыбалась, потому что хотела, а не потому что приказала Катерина. Но потом я просыпалась и всё повторялось: завтрак, стояние на месте, обед, новое и извращенское испытание, ужин и опять бесцельное стояние на месте. Эмма видела моё бедственное состояние, но ничем помочь не могла. У меня была не депрессия, а что — то вроде нервного срыва. Когда у меня что — то не получилось я была в шаге от банальной истерики, но мне удавалось сдерживать свои порывы, но потом вечером в душе и ночью в кровати я ревела часами, уткнувшись лицом в подушку. Это делали все, только в разное время и с разной громкостью. Кто — то даже пятиминутной отлучкой в туалет пользовался, чтобы поплакать. Всем было тяжело, поскольку о свободе в нашем положении можно было только мечтать. Никто не верил словам Катерины, что по окончанию нашего «обучения» мы будем возвращены в свои семьи. Я старалась не думать о Дженни, которая скорее всего меня ищет, о дяде и тёте, которые места себе не находят, это слишком подкашевает меня и становится ещё хуже, чем есть сейчас.

 — Девочки, — вновь обратилась к нам Вампирша, отпихивая от себя тело парня, — Я чувствую ваш страх. Что случилось? Неужели вам жалко это мальчугана?

Мы молчали, так как ни к кому конкретно она не обращалась, а отвечать мы можем только с позволения и только за себя.

 — Виола, — обратилась она к девушке, — Что беспокоит тебя?

Я лишь глаза в её сторону повернула, но не голову, поскольку визажист, что — то втирала мне в кожу, а парикмахерша начала делать мне начёс.

 — Моя госпожа, я боюсь, что… — Виола чуть неуверенно замолкла, но потом взяла себя в руки и продолжила, — Меня будут использовать, как сексуальную рабыню, а я не хочу этого.

Вампирша вскинула бровь, а потом расхохоталась. Её смех был громким, а ещё он как бы эхом уходил вверх. Если честно, этот вопрос и меня очень напрягает, но я больше опасаюсь за свою жизнь, чем за своё психологическое и физическое здоровье. Кстати, это её «моя госпожа» не просто какая — то приставка к фразе, а настоящее обращение человека к Вампиру. Вот кто мы для Вампиров — еда. И этим всё сказано.

 — Ты серьёзно? — смеялась она, — Думаешь, что Вампир будет заниматься сексом с человеком? Смертным существом?

 — Да, моя госпожа, я именно так думаю, — ответила она, пожалев, что задала этот вопрос. Кажется связи между нашими расами мало возможны. Но я помнила, как Арчи с кучерявой в туалете… грудь неприятно сжало и я чуть заметно поморщилась. Неужели, кто — то пренебрегает правилами?

 — Видишь ли, моя девочка, — начала Катерина, вытирая выступившие слёзы, — Вы не много ни мало еда. А я мало видела людей, которые сношаются с животными, которых вы употребляете в пищу. Но ты права, случается всякое и если тебе когда — либо в своей жизни удасться попасть в постель к Вампиру, то это будет самое яркое, самое чудесное мгновенье в твоей жизни, которое ты никогда не забудешь.

Вот уж вряд ли. Да, после этого высказывания во мне ожил умерший сарказм. Я? Гордиться тем, что переспала с высокомерным, циничным убийцей — психопатом? Нет уж, увольте. Для меня это будет самым противным поступком, о котором я попытаюсь забыть, как о самом жутком сне.

 — А ты, Вивьен? — обратилась Катерина ко мне, — Чего боишься ты?

Первое время я тряслась, как лань, когда она спрашивала меня о чём — то, но за эту неделю я насмотрелась такого, что стисняться и бояться с кем — то разговаривать было бы очень глупо.

 — Боюсь не понравиться, моя госпожа, — ответила я ровно, смотря прямо на Вампиршу. Естественно это была не правда, мне было фиолетово понравлюсь я клыкастым или нет, я боялась смерти, которая кружит над нами, словно коршун.

 — Ну — у, — она смешно нахмурила брови и чуть надула губы, — Я тебя прекрастно понимаю, сама не знаю, что одеть сегодня. Но для вас я специально пригласила лучших мастеров своего дела и я уже вижу результаты, которые мне очень нравятся. Поэтому тебе, нечего бояться, моя дорогая, главное вести себя согласно своему статусу в обществе и всё будет хорошо. Знаешь, я наверное, порекомендую тебя своей подруге, как очень хорошего работника и возможно она возьмёт тебя в своё дом.

Она меня подарить собралась?! От этого заявления, которое было сказано таким милым тоном я сиснула зубы до боли, чтобы как — то привести себя в чувство и успокоиться. Кажется, Катерина ничего не заметила. Она поднялась, переступив через труп мальчика, встала в центре комнаты около стеклянного столика на котором стоял кувшин с кровью и квадратная коробка с салфетками. Взяв одну, она промокнула губы и начала вытирать руки.

 — Вы, девочки мои, куклы, а что делают куклы? — она обращалась к нам, поэтому мы молча слушали, взирая не неё со своих мест, — Правильно, молчат и хорошо выглядят.

Спустя какое — то время нас наконец — то закончили мучать. «Причёски и макияж нам сделали, а значит самое трудное позади» — думала я, но оказалось самое трудное было впереди.

Нас оставили в спальне Катерины одних, разрешив поговорить и походить. Как только за последним визажистом закрылась дверь я тут же встала и бросилась к зеркалу, впрочем как и остальные девчонки. То, что я увидела шокировало меня очень сильно. Я медленно полошла ближе и аккуратно потрогала себя за лицо, боясь, что мне сделали пластику или натянули другое лицо. Это было просто что — то! У меня слов цензурных не осталось! Идеально ровно и однотонное лицо, хорошо очерченные скулы, пухлые идеальной формы губы. А глаза?! Они выглядели огромными! Чёрные тени, нарощенные ресницы чуть ли ни до бровей, которые тоже, кстати пострадали, подводка, тушь — чего там только не было. И мои светло — карии глаза выглядели как — то неестественно ярко. Я помню, что перед началом всего этого издевательства мне закапали в глаза какие — то капли, но я не знала, что это повлияет на цвет моих глаз. А причёска?! Обём, как у льва (!) и идеальной формы кудри. Осторожно прикоснувшись к одному из локонов, поняла, что лака влито столько, что Это будет стоять колом пару дней. Охренеть!

Остальные тоже давольно прилично пострадали: Мэри тоже сделали укладку и очень яркий макияж. С остальными такая же история.

 — Они нас к конкурсу Мисс Вселенная, что ли готовят? — вскрикнула Джесика, тыкая пальцем в свою высокую причёску.