Господин моих кошмаров

Надо смотреть на все позитивно.

И вообще… пора просыпаться. Реальный мир тоже требует внимания!

-- Шо, разбуди меня?

Сноц только кивнул, мир вновь смазался, завертелся и превратился в черноту.

Фаза быстрого сна.

Стадия 6

Зачем тебе эта суета городов?

Пустота квартир, холодная любовь?

Доверься мне, и ты забудешь обо всем, что было раньше.

Утро началось с неожиданности. Большой. Эффектной. Такого со мной уже больше

месяца не случалось.

Я выспалась!

Да-да! Вот лежу в кровати, пялюсь в потолок залитый утренним светом из-за неровно

задернутых штор и дивлюсь этому замечательному факту.

Если вспомнить господина Кастанеду разбитость с утра знаменует то, что в путешествиях

по сновидениям ты потерял много сил. Или тебя хорошенько повампирили.

А в этот раз, невзирая на созданные для встречи клякса декорации - я бодра и весела.

Злость на Короля обуяла с новой силой.

Чудак прожорливый. На букву “м”.

Я вскочила, сладко потянулась и потопала завтракать.

Надо ехать на работу!

Почти напевая я оделась, и двинулась навстречу свершениям на благо родной редакции.

На этом хорошие новости утра закончились. Как только приехала на работу, то меня сразу

же вызвал в кабинет начальник и обрадовал новостью о том, что дела в нашей конторе

обстоят плохо и я подпадаю под сокращение. Эмоционально пожелав всего самого хорошего

“доброму” начальству и “нежным” коллегам, которые давно уже меня подсиживали я

отказавшись отрабатывать две недели - ушла в закат из офиса.

Спустилась в кафетерий и за чашечкой эспрессо приняла решение поехать к родителям.

Во-первых соскучилась, во вторых - могу, а в-третьих - там сейчас Мишка неподалеку

тусит у своих. Так что совмещу приятное с приятным.

Машины у меня не было потому следующие полтора часа я провела в общественном

транспорте. Примиряла с действительностью лишь крутая музыка в наушниках и

перспектива вскоре обнять родителей. Я не была исключением из правила и отношения у нас

были не идеальные, но это не мешало мне очень любить маму и папу.

Приехала. Обняла своих, бросила сумку в выделенную мне комнату и спустилась к ужину.

В последнее время я к родителям ездила нечасто. Во многом из-за беременности мамы,

которая уже несколько месяцев как замкнулась на теме своего здоровья и того, что

нервничать ей ни в коем-случае нельзя. Нервами моя малость деспотичная мама считала все

то, что делалось не по ее понятиям.

-- Мила, - аккуратно начала мама глядя в тарелку и аккуратно накалывая на вилку

маринованный грибочек. -- Нужно побеседовать.

-- О чем? - безмятежно улыбнулась я, откладывая свой столовый прибор. Чутье

подсказывало, что лучше с трапезой повременить так как после таких вступлений обычно

кусок в горло не лез.

Вот люблю я своих родителей, всем они замечательные, но беседовать о неприятных

вещах о время еды - прямо фишка!

-- У тебя все хорошо? -- заботливо поинтересовалась мама поправляя короткие темные

волосы. -- До нас доходят слухи…

Ноги бы укоротить этим слухам… и Медведям которые их доносят!

-- Не понимаю о чем ты, - невинно улыбнулась я, все же решив упорствовать до

последнего и не раскалываться.

Тут вмешался папа. Со свойственным военным прямотой и откровенностью, он коротко и

четко рубанул:

-- Марья Иванна жаловалась в последнем звонке. Говорит что ты совсем распоясалась.

Пьешь, друзей водишь и по ночам беспорядки устраиваешь. Музыка сатанинская играет!

Я только закатила глаза к потолку.

Ну что ж, кастрация Мишки откладывается.

МарьИванна - моя соседка. Бесценный и почти реликтовый образец классической

советской бабушки - бессменного обитателя лавочки у подъезда. МарьИванна по моим

наблюдениям пережила едва ли не смену власти в Российской Империи и все остальное

время трудилась на благо КГБ. Но пенсия подкралась незаметно, а потребность усложнять

людям жизнь осталась. Потому от этой деятельной старушки страдали все. От ЖЕКа, до не в

чем не виноватых жителей нашего подъезда. Труднее всего приходилось ее соседям по

лестничной клетке, разумеется. А там как можно было понять жила я и дворник Виталик. Но

если столь же бессменно фиолетовый товарищ на бабушку плевать хотел, что не скрывая

демонстрировал - мне приходилось проявлять вежливость.

Итак, по данным Марьи Ивановны полученным из дверного глазка, я у нас - распущенная

алкоголичка и сектантка. А сатанинская музыка это видать Рамштайн и старина Мерлин

Менсон которых я в последнее время слушала по ночам понадеявшись на звукоизоляцию

которую мы вроде как делали при ремонте. Но увы, куда там новым технологиям против

бабушки с граненым стаканом приставленным к стене!

В общем сия старушенция штучный экземпляр. И слава богу!

-- Мам, пап, вы же знаете нашу соседку, -- рассмеялась я с легким укором глядя на

родителей. -- Если ей верить, то мои первые отношения случились еще в шестом классе с

ботаником Вовкой вместе с которым мы мучали у меня дома английский.

Вспомнив тот случай мама с папой и правда расслабились и тоже рассмеялись.

Мы еще немного поболтали вспомнив мое детство и я увлеченно порасспрашивала маму о

том, как там поживает мой маленький братик в ее животике. Мама цвела, гладила уже

округлившееся пузико и рвалась показать фото и видео с узи.

Остальной вечер прошел тихо, мирно и очень по домашнему, но уже перед сном в дверь

моей комнаты постучали.

Надо признать, что первое что я сделала - проверила но сплю ли. Но с руками все было

хорошо, да и папа почти сразу подал голос.

-- Дочка, не спишь еще?

-- Нет пока, -- я удивленно посмотрела на него, приоткрыв дверь. - А что такое?

-- Можно? -- он кивнул на мою комнату. -- Не гоже на пороге маяться.

М-м-м… неужели сюрпризы не закончены?

Я без лишних вопросов пропустила отца и закутавшись в большой махровый халат села на

край постели.

-- Не буду ходить вокруг да около, - сразу преступил к делу папа. -- Мне Мишка кое-что

рассказывал. И не хмурься ты так, вариантов у пацана не было - хорошо я прижал его тогда.

В общем не буду лезть к тебе в душу раз сама рассказывать не хочешь, но считаю нужным

сказать одно. Ты - наша дочь. Первая, любимая, драгоценная. И то, что сейчас появится

второй ребенок не делает тебя менее дорогой и любимой. Понимаешь? И не стоит прятать от

нас свои проблемы.

Я сидела в немом изумлении глядя на отца широко раскрытыми глазами.

Он, явно ощущая себя не в свое тарелке немного неловко обнял меня, погладил по

волосам и тихо продолжил:

-- Прости маму. Она тоже очень тебя любит, но сейчас сосредоточена на себе.

-- Ее можно понять, - повела я плечами и откинулась носом отцу в шею. К глазам

медленно, но верно подступали слезы.

-- Можно, - согласился папа. -- В общем, Мила я к чему. Мы - в любом случае твоя стена.

Слышишь? Ты не одна.

-- Слышу, - уже откровенно всхлипнула я и расплакалась, ощущая как вместе со слезами

из души вымывается все колоссальное напряжение накопившееся в последнее время.

Некоторое время мы просидели вот так. Папа терпеливо пережидал пока я закончу

слезоразлив в ворот его рубашки, и поглаживал по спине. А я… я рассказывала. Разумеется

не о всем. Но про то, что уволили, про недавнее расставание с молодым человеком и про

плохие сны - рассказала. Оказывается мне очень не хватало возможности выплакаться и

высказаться.

В свое время мы с отцом были очень близки, но с годами, с расстояниями и новыми

друзьями, а также интересами, это чувство притупилось. Но сейчас, сейчас я во всей красе

ощутила как это хорошо, когда можно ощутить себя маленькой девочкой и на какой-то миг