Пыльными дорогами. Путница (СИ)

- Что ответишь? - спросил Арьяр.

Опустила я глаза и, руки его с себя снимая, назад отошла.

- Не держи на меня зла, - проговорила. - Может, сама не ведаю, что творю. Да только не могу я остаться, как не проси. За кров и помощь тебе спасибо. Век благодарна буду. А об остальном...

Он хмуро сдвинул брови и мгновенно помрачнел.

- Не люб стало быть?

Я закрыла лицо руками, чтоб он видел краски и брызнувших слез. Какой-то миг с силами собиралась, а после снова в глаза ему посмотрела:

- Не могу я здесь остаться, Арьяр. Не для того из Растопши ушла. Прости меня, если сможешь, и за ответ такой, и за то, что покой нарушила.

Сказала и кинулась прочь, в чащу лесную. Подальше, чтоб не видеть его.

Расцарапанная щека, о которой успела забыть, отозвалась неприятным жжением. Наверное, слезами солеными залита.

Что уж тут говорить? Вышла я за порог судьбу свою искать, а теперь сама же от нее бегу прочь...

Глава вторая

«Не то тяжко, когда тело мучается, а то, как душа страдает», - говорила моя мать, когда я, от горшка два вершка, руку сломала. Знахарь наш тогдашний, из самой Трайты прибывший, грамотный да ученый, здорово мне помог - даже следов не осталось. Только вот сломать что-то и взрослому тяжело, а ребенку малому и подавно.

Так и сидела я, вспоминая материны слова, у корней могучего древнего дуба. Сила, от них исходящая, грела и питала меня. И будто легче на душе становилось, и боль отходила назад, и вина моя не такой ясной становилась.

Как смеркаться стало, я в Подлесье вернулась. Дорогу без труда нашла - лес подсказал. Я хоть заклинательству и не обученная, а все ж к природе привыкшая, знаки ее читать умею, куда идти помню. Такой я человек - если раз по дороге пройду, в жизнь не забуду. Сколько шла не вспомню, а только звездочки - птахины зерна - уж на небе появились, как я у ворот ведуньих оказалась.

Привратники меня сразу же узнали и без вопросов впустили. Мол, о тебе, рыжая лисица, теперь все Подлесье говорит, мы и проверять не станем.

На крыльце дома Арьярова я приостановилась, духу набираясь, чтоб войти.

Ох, как же нехорошо получилось! Ох, как же нехорошо!

Вдохнула поглубже, открыла дверь. В доме было тихо и темно. Лишь одинокая лучина, стоящая на столе, освещала горницу. Заряна сидела на месте главы дома и терпеливо перебирала гречневую крупу.

- Чего так поздно? - спросила, бросив на меня беглый взгляд.

- Заблудилась я, Заряна. Пошла гулять в сторону от святилища и с дороги сбилась.

- Немудрено. У нас места колдовские. Человека простого враз запутают да запугают.

Снова посмотрев на меня, женщина едко усмехнулась:

- Слыхала я про тебя. Соседки сказывали, лихо Чернаву уделала сегодня. Что ж ты, никак к колдуну ее примазаться хотела?

- Не хотела я ни к кому... - вдруг меня будто осенило - не знает Заряна ничего. - Чернава эта, дура и есть, только о мужиках и думает.

- А ты стало быть не думаешь?

- О другом я мечтаю, - ответила тише. - А что же ты одна дома?

Заряна помотала головой, не отрывая глаз от темного пятна крупы на столе.

- Милан и Арьяр спят уже. А я вот кашу завтра сварить решила.

- Может, помогу? - робко спросила я.

Заряна отмахнулась и на ее лице недовольство промелькнуло.

- Иди лучше спать. Я и сама споро управлюсь. А тебе еще завтра в дорогу собираться.

Последнее сказала так, будто выдохнула с облегчением. И то ясно - рада, что я ухожу.

- Тихой ночи, Заряна, - проговорила я и бесшумной тенью скользнула в комнату, где мне место отвели.

Наскоро разделась, не зажигая свечи, смазала ясниным снадобьем щеку и спать легла.

Помогите мне, боги ведуньи, завтрашний день пережить!

Наутро я проснулась измученная дурными снами и постоянными мыслями об Арьяре. Разве ж можно так о мужике переживать? Ни капли сожаления у меня не было. Жаль только, что хорошего человека обидела. Он мне и помог, и приютил, и заботился, а я...

Правду люди говорят, сердцу не прикажешь. Если б я чуяла, что мне он предназначен, да что судьбы другой нет, так и слова сказать не посмела бы против.

«Сердце свое слушай, оно вернее и мудрее», - старые люди говорят. Вот я и верю им, жизнь прожившим.

Поднялась я, быстренько собралась, косу заплела и тихо, чтоб никто не приметил, в горницу прошла.

Солнышко уже вовсю светило за окошком, а, значит, Заряна одна дома должна быть. Крадучись, чуть ли не вставая на носочки, я приблизилась ко входу в горницу и остановилась. Не одна Заряна в доме...

- И на что ж ты только польстился! - сетовала она. - Девку чужую в дом привел, небось, здесь ее и оставить хотел...Ой...

Послышался звук будто тарелка деревянная в сердцах на стол брошена.

- И где ж такое видано, чтоб чужачку в доме своем держать столько времени? Думаешь, люди не видят? Вон молва уже по деревне пошла...

- Хватит, - негромко отвечал ей Арьяр. - Завтра она уходит.

- И правильно! Правильно! - согласилась Заряна. - Нечего ей тут! Загостилась. Иль ты ее за себя взять задумал? Арьяр?

- Хотел бы, так взял.

Послышался скрип скамьи, тяжелые мужские шаги и хлопок входной двери.

- Ох, вразуми его, Ларьян - батюшка, - прошептала Заряна.

Я, помедлив минуту, вышла из-за дверного косяка и поздоровалась с женщиной. Та нехотя кивнула и вернулась к своему котелку с кашей, от которого шел густой пар.

- Давно встала? - спросила, не глядя на меня.

- Только что.

Заряна резко обернулась, забыв про свою работу.

- Слышала разговор?

Я обреченно кивнула.

- Так вот что, девка, мы тебя приютили во время болезни, но пора и честь знать. Вот тебе порог - собирайся и уходи. И чтоб не было моему сыну от тебя тревоги.

- Я не хотела...

- Толку что не хотела. Только я его лучше знаю - все в глазах написано. Не держи зла, Вёльма, но не рады тебе в этом доме.

- Завтра уйду, - лишь проговорила я и вышла из дому.

Не след мне больше находиться там ни минуты.

Ох, катись скорее колесница-солнце, да уступи место птахе небесной, а от ее прихода и до утра недолго.

Вышла я со двора, не зная, что делать. Переждать надо этот день где-то, только бы Арьяру на глаза не попадаться.

- Вижу, с печалью пришла, - с порога сказала мне Ясна.

- Твоя правда.

- Ну, так входи.

Знахарка перебирала травы, внимательно осматривая каждый стебелек, каждый листочек. Если находилось что лишнее, она его отрывала и тут же выбрасывала.

Я села рядом с ней и взяла со стола синенький цветок. Пах он летом, неясной горечью полевых трав и будто бы теплом от него веяло. Много раз я видела такие.

- Что за цветок такой? - спросила.

- Медунка. Против кашля ее пьют, - объяснила Ясна. - Я сегодня до рассвета поднялась и собрала. Пойдут холода, людям этот отвар нужен будет.

Она взглянула на меня проницательным, внимательным взглядом и спросила:

- Так что случилось у тебя? Ты ведь уходить завтра собралась?

- Собралась и уйду. Не могу дольше в доме Арьяра находиться.

- Никак с Заряной не сошлись?

Я только кивнула.

- Пустое. Тебя дорога ждет, не тревожься о другом.

- Вот за тем и пришла к тебе, Ясна. Расскажи мне, где в Трайте чародеев искать, что обучить меня смогут.

Знахарка оторвалась от трав и, будто что-то вспоминая, посмотрела в окно.

- Плохо я помню дорогу, да рассказать попробую. Смотри не спутай после ничего.

Ухватившись за перекладину невысокого забора, я встала на носки и заглянула во двор. Чистым и ухоженным он казался только на первый взгляд. Присмотрись получше и увидишь, что поленница сложена абы как, у забора лежат полусгнившие доски, а сам дом опасно покосился.

Войти в калитку не получилось - видать, она заперта изнутри.