Запретная Родина (СИ)

Конлет долго глядел ей в глаза, теплые ладони ласкали щеки. Желание Норы чуть затихло, но вместо него пришло нечто новое, замечательно-ласковое. Кажется, в ней зарождалась любовь. Она была не такой, как прежняя, без налета самолюбования. Простое, но прочное чувство. Не только страсть, но и забота. Когда Конлет принялся целовать ее тело, она ответила тем же, и была так счастлива, что даже не запоминала происходящее…

А проснулась одна, и, приподнявшись, увидела парня возле двери. Нору охватило отчаяние…

…– Куда ты? Конлет!.. Я поняла, – вдруг разрыдалась она. – Ты мне мстишь! Ты хочешь отплатить той же монетой… Уйти, сказав, что это был всего лишь секс!

– Ты всегда видела в людях только плохое? – нахмурился парень. Потом вдруг усмехнулся и сел рядом с ней на матрас. – Честно говоря, ужасно есть хочется. Я хотел смотаться на кухню и что-нибудь вкусное приготовить. Веришь мне?

– Д-да…

– Хочешь здесь подождать или поможешь?

– Я с тобой, – без раздумий отозвалась девушка.

Со мной навсегда, – мысленно произнес Конлет. Фиг с ними, с сомнениями, да и сложности его уже не пугали. После проведенной вместе ночи, занятий любовью и мирного сна в обнимку, он твердо решил бороться за счастье. Теперь-то он Нору никому и никогда не отдаст…

Я проснулась с ощущением глубокого удовлетворения. Словно долго решалась на что-то, готовилась, размышляла – и сделала наконец-то. Сердце окутало тепло, и я потянулась к Алеарду, надеясь разбудить его как-нибудь по-особому… Предстоял долгий и прекрасный день.

Мы почти закончили с внутренней отделкой, и теперь планировали сделать баню на берегу озера. Как же хорошо было идти по берегу и выискивать красивые камни для стен! Алеард загружал валуны в тачку, а мне оставалось только идти за ним и всячески отвлекать, выманивая своими дурачествами поцелуи. Мы едва успели умыться после трудовой прогулки, как вдруг с моими чувствами произошло нечто странное. Накатила тоска, стало трудно дышать, и горло сдавило, словно я вот-вот должна была увидеть что-то невероятно печальное…

Но я увидела Ойло. Он шел к нам, опустив голову, за спиной болтался рюкзак. Против обыкновения походка его была тяжелой, медленной и странно напряженной. Парень остановился в двух шагах и протянул ко мне руку.

– Ойло? – насторожилась я, хватая и сжимая его пальцы.

– Прости, – хрипло отозвался парень. – Я не хотел портить вам день, но… с Крисом и Авой я уже попрощался. И с остальными тоже.

На крыльцо вышел Алеард. Он быстро спустился и взял парня за плечо.

– Что случилось? – шепотом выговорила я.

– Я увидел. Не могу рассказать обо всем… Это трудно.

– Но… Как же… Почему ты уходишь? Из-за видений? Куда? Надолго?

– Надолго, – отозвался он, глядя в землю. – Не знаю точно, куда. Так нужно.

– Ойло, – тихо сказал Алеард, – разве нет иного выхода?

– Не бойтесь. Так правильно. У вас все будет хорошо.

– Без тебя ничего хорошо не будет! – выговорила я. – Пожалуйста, не оставляй нас, Ойло! Это действительно так важно? Не хочу. Не отпущу тебя!

Он мягко сжал мои пальцы, склонился, и мы соприкоснулись лбами.

– Не бойся. Вам начертано долгие годы быть вместе. Я покажу.

Алеард сжал его плечо, и я увидела…

…Две голые попы. Совершенно очевидно, что они принадлежали незнакомым младенцам. А вот третья была мне хорошо знакома.

– Думаешь, им не будет холодно? – услышала я свой голос.

– Боюсь, как бы не было жарко, – ответил Алеард. – Кажется, они унаследовали мое пламя.

Вода – яркая бирюза океана, сверкающий песок как одна ровная горячая лепешка. Наш личный пляж, сокрытый скалами, уютный уголок для всяческих забав. Мне нравилось купаться голышом, и мальчишки обожали воду. Светловолосый радостно завизжал, рыжий подхватил…

…– Я бы хотел напомнить, о чем был уговор, – улыбнулся Алеард. Он лежал возле меня, и смотрел ласково, а пальцы перебирали мои волосы.

– Ну, так бараны же! – рассмеялась я.

– Вот именно, – кивнул мужчина. – И ни одной овцы пока что…

…– Аба! Аба! Аба-а-а! – повторяла малышка, ползая по двору за большим пушистым псом.

Мальчики – оба по возрасту лет пяти, но внешне совершенно разные – наблюдали за сестрой, играя с двумя пятнистыми котятами.

– Мама, Плакуша опять шерсть ест! – сказал светловолосый, и пришлось Алеарду забрать малышку в дом…

…Красивая девушка у водопада. Теперь-то я знала, кто она такая.

– Мам, ты пойдешь с нами купаться?

– Дождусь твоего папу, а вы идите.

Я успела увидеть мужчину – темные волосы, высокий… прозвучало имя, которое я не расслышала…

…Я вытерла лицо и поглядела на Ойло: он смотрел серьезно и печально.

– Чтобы это будущее сбылось, я должен уйти. Мне нужно искать, понимаете? Себя и свою собственную мечту. Я не хочу бросать вас, ребят, но иначе не могу.

– Как будущее может быть счастливым без тебя? – всхлипнула я.

– Ты все видела, сестренка. Я не показал своих троп, потому что теперь нам предстоит разойтись в стороны.

– Но необязательно навсегда! – отчаянно выговорила я.

– Не знаю, Фрэйа. Не могу обещать, что вернусь. Я был счастлив с вами, но теперь должен попасть в свое время. Не могу объяснить… этот поток манит, он словно создавался для меня и вскоре станет недоступен. Во мне шевелится пламя, и я должен сдержать или отпустить его. – Он подался вперед, и нас обоих обнял. – Люблю вас. Всем сердцем. Не забуду никогда. Вы – мое счастье.

– И мы тебя любим, – хрипло отозвался Алеард. – И будем ждать, сколько нужно.

– Дождемся, – прошептала я, касаясь его щеки. Слезы мешали запомнить милые сердцу черты. – Вернись к нам невредимым, и пусть тебя хранит мой дар.

Тотчас возник и заискрился серебряный шарик. Он уселся парню на плечо и застыл, только мягкий свет струился по темной ткани куртки.

– Прощайте, друзья.

– Прощай, друг…

Медленно, неохотно мы отпустили его, и Ойло укрыл густой туман. Он поднял руку, попытался улыбнуться… не смог. И мы не смогли. Последними пропали бирюзовые глаза, в которых стояли слезы, и я зарыдала, прижавшись к Алеарду и пряча лицо от солнца. Мне не хотелось света.

Так Ойло покинул родину, ушел, чтобы укрепить тропы свои и освободить наши. Так для него закончилась история о запретной родине, а для нас она только начиналась. И годы, что предстояли нам вдали друг от друга, мы старались переживать за троих, хотя я всегда пятнадцатого сентября подходила к посаженной у дома ёлке и плакала, вспоминая доброго и замечательного друга, с которым мы столько всего изведали вместе и стольким не успели поделиться…

...Он долго пробирался через необитаемые края. Без дороги, без выбора правильного направления. Когда твоя жизнь подчинена единой цели, ты идёшь к ней, не глядя по сторонам и не ориентируясь по звёздным картам. Он тащил с собой привычно оттягивающий плечи рюкзак. Было ли там всё необходимое? А что необходимо человеку, привыкшему к бесконечным одиноким странствиям? Маленькая палатка, нож, котелок, чтобы варить похлёбку, тёплая куртка и крепкая обувь... и лица любимых людей в памяти, ставшие такими же потёртыми и блеклыми, как старые фотографии.

Солнце поднималось и снова заходило за горизонт – он не считал дней, но чувствовал ход времени. Он понимал, что если не отпустит его, то сойдёт с ума. Если ты бродишь так долго, что забыл, откуда начался твой путь – это значит, тебе пора остановиться и подумать. Но он знал, что не сможет устоять на месте. Он лазал по горам и карабкался на неприступные скалы, переплывал проливы и горные реки, видел загадочное и непостижимое: всё, что скрыто под покровом ночи или прячется от жадных глаз среди густой листвы в яркий солнечный день. Это были вековые рощи и непролазные джунгли, и давно заброшенные города, и пустыни из камня и песка, и голубые лагуны у дальних берегов, и величественные водопады, рождающие радуги. Они знали его и звали его, и он отзывался.