Узы крови (СИ)

Северус кивнул. Подумав над его словами, она решилась предположить:

– Может, причина как раз в том, что, несмотря на то, что отец Риддла был маглом, он привнес свежую кровь в их род?

Северус молчал почти целую минуту, и Гермионе показалось, что стоило оставить свои предположения при себе. Наконец, отец неохотно произнес:

– Только в его случае. В девяноста процентах случаев кровь магла ослабила бы волшебников.

Гермиона не поняла, почему он так недоволен – она-то помолвлена с чистокровным, никаких поводов для беспокойства у него нет.

– Я просто подумала, что, если бы волшебники на основе сочетания магии и генетики научились делать определенные прогнозы, то это решило бы многие проблемы, – сказала она. – Браки между чистокровными и маглорожденными уже не несли бы в себе такую опасность для магии, и это было бы решением проблемы вырождения чистокровных. То есть, такой опасности больше не существовало бы, стоит только правильно подобрать пару.

Северус задумчиво нахмурился.

– Хорошо, – после паузы кивнул он. – Тут есть над чем подумать. А сейчас ты свободна.

– Уже все? – обрадовалась Гермиона: прошла только половина занятия.

– Да, эльф проводит тебя к остальным – вас ждет познавательная беседа, – ответил Северус.

Гермиона вскочила – все, что угодно, только не легилименция.

– И, Гермиона.

Она обернулась с плохим предчувствием. Северус наколдовал чернила и пергамент, написал на листке что-то и протянул ей, вкрадчиво молвив:

– Прочитай эти книги, они есть в библиотеке Блэков.

Гермиона разве что не взвыла.

Домовик проводил ее на второй этаж, в комнату, где она еще не бывала – как понимала Гермиона, во времена, когда замок процветал, в эту его часть могли попасть только самые приближенные к семье Блэков. Комната была большой и ярко освещенной, сплошь заставленной диванами, креслами и столиками. Из-за многочисленных стеллажей, стоящих под всеми стенами и в простенках между окнами, Гермиона сначала решила, что это еще одна библиотека, только поменьше, но потом с изумлением поняла, что все корешки, теснящиеся на полках, принадлежат альбомам с фотографиями. Регулус сидел на одном из диванов, листая страницы альбома, и улыбался воспоминаниям. На столике перед ним лежала еще стопка толстых альбомов. У камина, поближе к теплу, стояла Эйлин, волшебной палочкой направляя дым от сигареты прямо в огонь, Макнейр смотрел в окно, по которому барабанил дождь. Ребята расселись кто где: Рон уплетал пирожные за обе щеки, сидя рядом со сверкающей серебряной тележкой, заставленной сладостями и чаем, Джинни прохаживалась вдоль полок и время от времени вытягивала то один альбом, то другой – в самых ветхих из них обнаружились маленькие портреты Блэков прошлого столетия и еще более древних времен. Самая большая компания образовалась вокруг Сириуса – тот сидел, разбросав на столе фотографии, которые Гарри летом забрал из его лондонской квартиры, и, хватая то одну, то другую, старался привлечь внимание хмурой Талии. К его креслу прислонилась та самая гитара с подписями – тоже из лондонской квартиры, из чего Гермиона сделала вывод, что безрассудный Блэк побывал там сегодня. Гарри, Стелла, Билл и близнецы с интересом рассматривали эти фотографии, Тонкс выдумывала какую-то смешную историю, глядя на одну из них, а Люпин старался сохранить серьезное выражение лица, слушая ее. Слизеринцы-школьники, как всегда, держались немного в стороне: они сидели в самом дальнем углу, Рей старался развлекать их разговором, Эстель слушала брата и потягивала чай, Драко о чем-то думал, уставившись за окно, Паркинсон пялилась на Регулуса. Гермиона уселась рядом с ним и отправила ей ехидную ухмылку – Панси тут же нарочито медленно отвернулась, делая вид, что жених мисс Снейп ее вовсе не интересует.

– Как легилименция? – спросил Регулус.

– Ужасно, – сокрушено вздохнула Гермиона.

Регулус сидел, опершись локтями на колени, и перелистывал альбом. Гермионе вдруг нестерпимо захотелось поцеловать его в щеку и уткнуться носом ему в шею, но она безумно стеснялась проявлять чувства на людях. Да и вообще, ей казалось, что нежность должна оставаться только для двоих. Он, почувствовав ее взгляд, оглянулся, склонил голову, так, что ворот рубашки коснулся щеки, и улыбнулся. Темные глаза казались Гермионе как никогда теплыми. Некоторое время они молча смотрели друг на друга – звонкий смех друзей доносился до Гермионы словно издалека, – затем Блэк моргнул, на мгновение опустив взгляд, и вытянул одну из фотографий из альбома.

– Ладно, пора начинать, – он выпрямился. – Мы решили рассказать, а кому-то напомнить, чего можно ожидать от Пожирателей. Здесь у меня их фотографии – они на них, конечно, молоды, но узнать можно.

Слизеринцам пришлось пересесть поближе.

– Начнем, пожалуй, с родственников, – Регулус поднялся и помахал фотографией. – Впрочем, вам всем уже наверняка случалось видеть Беллатрису Лестрейндж.

Он протянул фотографию Гермионе – видно было, что снимок официальный: двадцатилетняя Беллатриса сидела в роскошном кресле на фоне тяжелых бархатных портьер темно-бордового цвета – в тон платью, с букетом в руках, с замысловато уложенными локонами, посылая в объектив ангельскую улыбку и невинный взор. Взглянув на Гермиону, снимок вдруг клацнул зубами и ухмыльнулся совсем иначе, вполне в духе Беллатрисы, а затем вновь принял вид добродетельной девицы. Гермиона поморщилась и передала фото Гарри, но все равно отметила, что Беллатриса была очень красива – терпкой красотой, и, должно быть, выглядела старше своих лет.

– Она превосходный дуэлянт, – говорил Регулус, – могущественная ведьма…

– Чокнутая сучка, – громким шепотом произнесла Тонкс, прикрыв рот ладонью.

Почти все засмеялись. Регулус сделал вид, что ничего не слышал.

– Она на высоком уровне владеет легилименцией. Особый талант заключается в том, что силы других Блэков на нее не действуют…

– Даже исцеление леди Малфой? – уточнила Тонкс.

Драко вскинул голову, словно воспоминание о матери застало его врасплох.

– Нет, – вздохнул Регулус. – Только если мы намерены причинить ей вред.

– Я же сказала, что она… – начала Тонкс, но Регулус ее перебил:

– Продолжим, – он протянул Гермионе следующую фотографию. – Рудольфус Лестрейндж, старший из двух братьев. Я сразу скажу, чтобы не повторяться: все без исключения Пожиратели внутреннего круга отличные дуэлянты и, по меньшей мере, на высоком уровне владеют окклюменцией. С проникновением в чужое сознание, к счастью, дела обстоят хуже, но не у Рудольфуса. Он создает блестящие иллюзии, которые очень сложно отличить от реальности, да и отгородиться от них можно, только будучи мастером окклюменции. Или же положившись на такового – имею в виду, если он ввяжется с Лестрейнджем в бой.

Гермиона не без любопытства рассматривала фотографии из молодости Пожирателей. Все они выглядели блестяще: ухоженные, элегантно одетые, с веселыми светлыми улыбками – казалось, просто беззаботные прожигатели жизни, золотая молодежь. В коллекции Блэков нашелся удивительно красивый снимок Алекто Кэрроу: она стояла на фоне цветущего куста сирени, пригнув ветку к лицу, и мягко улыбалась в камеру. Вид у нее был мечтательный и, как обычно, немного печальный из-за опущенных уголков глаз и прямых бровей. Такого нежного выражения глаз Гермиона у нее не то что не видела, даже представить не могла. Ей вдруг пришло в голову, будто Алекто была влюблена в фотографа.

– Ах да, и не берите пример с Талии, – заканчивая рассказ про Кэрроу, подчеркнул Регулус. – Она единственная, чей щит Протего работает против силы Алекто. Всем остальным приходится надеяться на материальные объекты – то есть прятаться за чем-нибудь потолще и, желательно, не проводящим электричество.

Прошло довольно много времени, прежде чем Регулус добрался до интересующего Гермиону Пожирателя.

– Роберт Розье.

– Вот, – оживился Сириус. – Всегда хотел знать, что с этим козлом. Он владеет какой-то невиданной Темной магией, или что?