Королевская кровь

— Мне кажется, что эти цвета не в ее стиле, — промолвила продавщица, обращаясь к миссис Стерлинг. — Но мы можем изготовить модель черного цвета с красной подкладкой. Или вот, вспомнила!.. Кажется, у нас остался материал, предназначавшийся для Хеллоуина.

Не теряя времени, она помчалась на склад и вскоре вернулась с образцом хлопковой ткани, черной, с металлизированным орнаментом в виде летучих мышей.

При виде этой тряпицы я не смогла скрыть свой восторг.

— Умереть на месте! — воскликнула миссис Стерлинг. — Мы это берем!

Мама, конечно, убьет меня, узнав, что некая благодетельница подарила мне сумочку за сотню долларов. Но деваться было некуда. С одной стороны, на меня наседала настоящая вампирша, а с другой — хозяйка магазина, воодушевленная возможностью заработать.

— Что может быть лучше для девушки, чем сумочка, выдержанная в ее стиле, — подначивала меня эта женщина.

— Но я и вправду не знаю…

— Твой стиль! Сумка типа почтовой. С орнаментом из летучих мышей это будет нечто сногсшибательное, — заявила миссис Стерлинг.

Пока владелица заведения оформляла наши покупки, я размышляла о том, как быстро изменилось ее отношение к странной парочке, зашедшей в бутик, и все благодаря миссис Стерлинг. При этом она держалась совершенно естественно.

Я восхищалась матерью Александра. До сих пор у меня не было никого, кто мог бы послужить примером, образцом для подражания. Разумеется, мама и тетя Либби — женщины достойные, самостоятельные, прекрасно чувствующие себя каждая на избранной ею стезе. Беда в том, что их вкусы и пристрастия не имели ничего общего с моими, как и ничьи другие — пока мне не повстречалась миссис Стерлинг.

Пекарня Ширли представляла собой лучшее в Занудвилле заведение, предлагавшее выпечку на любой вкус. По одну сторону просторного помещения располагался магазин, где, в частности, можно было купить фирменный крендель в шоколадной глазури, а по другую — кафе-мороженое, отделанное черной и розовой плиткой.

Ширли продавала мороженое, ей помогали несколько тинейджеров. В погожий вечер очередь к ней растянулась по тротуару, словно на премьерный показ «Звездных войн».

Когда высокая и импозантная миссис Стерлинг, горделиво державшая над собой зонтик, оказалась внутри, мне подумалось, что по всем манерам она настоящая леди, но вздумай кто-то затеять с ней ссору, она просто прихлопнула бы наглеца, как букашку.

— Две шоколадные пирамидки и одно фисташковое, — заказала она, повернулась ко мне и пояснила:

— Любимый сорт Джеймсона.

Сердце мое растаяло. Она не забыла и о дворецком.

— Вы, похоже, не из нашего города, — заметила Ширли.

— Неужели похоже? — рассмеялась миссис Стерлинг. — Да, вы правы, но теперь мы живем на Бенсон-хилл и уже успели услышать хвалебные отзывы о вашем мороженом.

— Спасибо на добром слове, — улыбнулась Ширли. — За это вам положен дополнительный шарик.

Мы вернулись к «мерседесу», сели и принялись лакомиться мороженым.

— Очень люблю наблюдать за людьми, — проговорила миссис Стерлинг своим неподражаемым, задушевным тоном.

Вот уж чем я, признаться, никогда не занималась. Чего на них смотреть, на людей-то, тем паче что это они всегда на меня таращились. Честно говоря, я вообще не очень люблю многолюдные места вроде этой площади, предпочитаю им хотя бы парк. Там все-таки народу поменьше.

— Нет, ты только полюбуйся на эту парочку. Можно подумать, будто у них первое свидание. Какая прелесть! — продолжала миссис Стерлинг. — А этот молодой человек, катящий коляску, в то время как его жена и ребенок лакомятся сластями. Просто картинка с поздравительной открытки.

До сих пор мне просто на ум не приходило как следует присмотреться к занудвилльским обывателям, но миссис Стерлинг восхищалась ими. Глядя на нее, я начала понимать, что самые обыкновенные люди могут быть интересны, если не пожалеть времени и уделить им побольше внимания.

Домой я вернулась в полнейшем восторге, словно фанатка, повстречавшая своего идола.

Миссис Стерлинг, красавица вампирша с подлинно королевской уверенностью в себе, олицетворяла все то, к чему я стремилась.

14. Мини-особняк

Как обычно, я совершенно не могла сосредоточиться на домашнем задании, хотя на сей раз у меня имелась на то веская причина. Что ни говори, а мне наконец посчастливилось познакомиться с родителями Александра и даже провести душевный вечерок с его мамой.

Конечно, я не могла не думать о том, что это значило для Александра. На протяжении нескольких месяцев он был сам себе хозяином. Можно представить себе, как, наверное, это непросто, когда на твое жизненное пространство вдруг посягает кто-то другой. Конечно же, именно этим объяснялось то дурное расположение духа, в котором он явился на наше последнее свидание. Развалившись на своем бобовом пуфике, я гадала, как жила бы, окажись Сара и Пол Мэдисон в Европе, как Стерлинги, и останься наш дом в моем полном распоряжении.

Да уж, у меня дом Мэдисонов приобрел бы совершенно иной облик. Начать с того, что все белые стены следовало перекрасить в черный цвет, яркие занавески с цветочным рисунком заменить пыльными бархатными портьерами, а всю нашу мебель, закупленную по образцам из каталогов, — на антиквариат, дышащий стариной. Конечно, я использовала бы свечи, а электричество сохранила бы для других надобностей — обеспечения работы холодильника, кабельного телевидения и моего фена.

Для гроба Александра нашлось бы место рядом с моей кроватью. У дверей стоило поставить дюжего охранника, чтобы мой братишка не вызнал, кто такой мой возлюбленный. Ночи напролет мы с Александром слушали бы «Лост бойз» и уминали попкорн. Билли с Генри пришлось бы довольствоваться подвалом, соблюдать строгий распорядок, установленный мною, и по моим командам обстреливать дом Тревора ракетами с конфетти.

Мой рацион состоял бы главным образом из шоколада и сладкого кофе с молоком. Школу я посещала бы факультативно.

Впрочем, несмотря на буйный полет фантазии, я отдавала себе отчет в том, насколько все это далеко от реальности. Совершенно очевидно, что ничего даже отдаленно напоминающего подобную свободу я не увижу, пока не повзрослею. Пусть мне страстно хотелось расправить перепончатые крылья и воспарить, презрев постылые границы, но до поры до времени условия моего существования будут определяться консервативно мыслящими родителями. Денег на то, чтобы нанять собственное жилье, или даже на повседневные траты вроде походов в овощную лавку или визитов к стоматологу у меня отроду не водилось, и взять их неоткуда. К тому же, как бы я порой ни досадовала на излишнюю, по моему разумению, опеку, именно любовь и забота родителей обеспечивали мне спокойную и безопасную жизнь. Без них мой мир был бы куда менее уютным.

Занудвилльский железнодорожный товарный узел, созданный в девятнадцатом веке и некогда представлявший собой центр пересечения путей транспортировки угля, пшеницы и кукурузы, нынче пришел в упадок и походил на кладбище. Дрезины, словно надгробные плиты, служили напоминанием о жизни, кипевшей здесь прежде. Шпалы на путях, ведущих неведомо куда, давно сгнили, рельсы лишь кое-где виднелись из-под сорной травы.

Александр назначил мне свидание возле старой станционной конторы. Я добралась туда и увидела, что он стоит, прислонившись к товарному вагону, расписанному граффити и давным-давно лишившемуся дверей.

— Наконец-то мы вместе! — воскликнула я и бросилась ему на шею.

Александр обнял меня, но я сразу почувствовала, что его занимают какие-то посторонние мысли.

— Что-то не так?

— Без тебя гроб кажется мне пустым, — ответил он.

Эти слова прозвучали как удар грома.

— Это оттого, что твои родители вторглись в пространство, которое мы привыкли считать своим. — Я прижалась к его груди. — Нормальная реакция. Мои предки вообще постоянно действуют мне на нервы. Ты-то по сравнению со мной просто счастливчик, имел каникулы длиной не в один месяц.