Ласточки умирают на рассвете (СИ)

========== Глава 10. Глина ==========

Кэтрин никогда не думала, что это может случиться снова, тем более, по-настоящему. Эффи не появлялась у неё целую неделю, Пирс устала медитировать на телефон, но и звонить не собиралась, просто ждала хотя бы глупого сообщения, но ничего вот уже седьмой день. Нужно было просто мельком увидеть девчонку где-нибудь, внушить ей забыть себя, а потом покончить с собой, как и планировала, в первых лучах восходящего солнца. Кэт хмыкает, если бы Эффи знала, что не только ласточки умирают на рассвете…

***

В клубе привычно шумно, накурено и слишком людно, вампирша пробирается на верхний этаж, забиваясь в темный угол и наблюдая оттуда за танцполом. К полуночи ещё час, но Эффи появляется раньше, заставляя Кэт напрячься. Она вообще не понимает зачем девочке-таблетке дался этот клуб, если она уже такая, как надо, ещё и нарасхват.

— Эффи как зомби! — вампирский слух улавливает разговор бармена с каким-то парнем, знакомое имя заставляет прислушаться. — Вот уже неделю! Она словно с катушек слетела! Точно угробит себя! — перекрикивает музыку тот паренек, кивая в сторону Стонем.

Кэтрин смотрит на Эффи и не может оторвать глаз, не может поверить и тем более не может прогнать от себя ощущение того, что этот ходячий труп её вина. Девчонка пьяна и обдолбана настолько, что едва держится на ногах, при этом умудряясь двигаться под музыку, прикрыв веки. Её волосы сбились и сейчас больше похожи на гнездо, чем на прическу, черная густая подводка растеклась, отчего её глаза теперь вообще в пол-лица, это выглядит жутко. Со всех сторон к ней трутся парни, пачкая потными телами, а она скользит в этом море накаченных торсов, беззастенчиво трогая пальцами. Пирс непроизвольно ежится, ощущая ледяной холод и невыносимую боль, исходящие от девчонки, а ещё кисло-горький запах целого коктейля наркотиков и выпивки в её крови. Кэт страшно от того, сколько всего могла принять Стонем, она отчетливо улавливает своим вампирским слухом то, как сердце Эффи сбивчиво долбит о ребра, иногда пропуская удар, иногда слепляя два быстрых в один. Кэтрин понимает, что ещё чуть-чуть и следующее сокращение мышцы может не произойти вообще, от этого не по себе. Этот страх несет её вниз на танцпол, заставляя слушать чужое сердцебиение и не дышать. Она успевает вовремя, как раз в тот момент, когда девчонка достает очередную таблетку и кладет на язык, какой-то умник рядом всучивает ей в руки бутылку виски, чтобы она могла запить. Брюнетка вырывает бутылку и отшвыривает в сторону, Стонем разлепляет глаза и, кажется, совсем не узнает её, сейчас сине-зеленые радужки тусклые, затуманенные, покрытые корочкой льда. Кэт хватает её за подбородок, больно сжимает челюсть, заставляя открыть рот и толкает туда пальцы, нащупывая и вынимая таблетку, которую Стонем ещё не успела проглотить.

— Выглядишь как шлюха… — выплевывает ей в лицо Пирс, нервно вздергивая на её хрупких плечах съехавшие лямки платья и поправляя декольте, из которого едва не вываливается грудь.

— Ты лучший приход, который у меня только был… — хрипит Эффи, грозясь отключиться в любую секунду. — Черт, ты такая настоящая… — криво улыбается девочка-таблетка, из её глаз брызгают слезы.

— Я и есть настоящая, идиотка… — Пирс притягивает её к себе, зарываясь пальцами в спутавшиеся волосы. — Эй, только не плачь… Эф, не плачь, ты сильная… Расскажи мне, что ты приняла?.. — на неё что-то находит и вместо привычного внушения она ласково обнимает худое тельце.

— Я не знаю… Слишком много… — Стонем едва дышит, её сердце начинает биться ещё хаотичнее. — Кэт, мне больно… В груди колет… — хрипит она ей в шею.

— Не отключайся… Детка, я с тобой… Всё будет хорошо… — Кэт подхватывает её на руки, унося на выход из клуба, пытаясь собраться и убрать из голоса плаксивые нотки.

Когда они попадают на улицу, брюнетка на вампирской скорости несет девчонку в ближайший парк, здесь ночной воздух свежее и чище, а ещё нет людей и можно спокойно сесть на лавочку у пруда.

— Эффи… Очнись… Ну же… — Кэтрин хлещет её по белым щекам, укладывая себе на колени.

Девушка дышит через раз, слипшиеся от слез ресницы дрожат и напоминают паучьи лапки. Пирс укачивает её, словно ребенка, гладит шею, слушая, как пульс становится ровнее. Эффи проваливается в беспокойный сон, жмется к ней, находит руку Кэт и переплетает их пальцы. Вампирша начинает замерзать, она впервые жалеет о том, что фактически мертва и не может толком согреть Стонем, которой наверняка тоже холодно. Она снова подхватывает её на руки и несется темными переулками к отелю в свой номер. Пирс осторожно раздевает девочку-таблетку, затем идет в ванную и мочит полотенце в теплой воде. Она бережно протирает им тело Эффи, смывая чужие липкие прикосновения и клубный запах, сожалея, что не может вот так отдраить запах медикаментов и боли. Кэт легко расчесывает спутавшиеся пряди, снимает с лица макияж, после чего разрешает себе нежно прикоснуться к бархатной щеке Стонем. Девочка-таблетка такая невинная, кажется, что это не она только час назад была облапанна половиной клуба, будучи на грани передозировки. Пирс смотрит на часы и понимает, что до утра осталось не так уж много, она раздевается и ложится рядом, обнимая Эффи и даже представления не имея что с ней делать дальше.

Солнечные лучи назойливо пробираются в спальню сквозь шторы, которые они вчера забыли задернуть. Кэтрин морщится и сдвигается в сторону, яркий свет неприятно раздражает сетчатку. Эффи ворочается в её постели, ощутив движение рядом, она распахивает глаза и удивленно рассматривается по сторонам, приподнимая голову над подушкой.

— Что я здесь делаю?.. — продирает она горло. — Снова… — добавляет чуть после и болезненно смеется. — Кажется, от тебя не так легко отделаться… Ты преследуешь меня?..

— Ты и вправду любишь меня?.. — Кэтрин наваливается на неё всем телом, прижимая тонкие запястья со шрамами к подушкам.

— Да… — незамедлительно отвечает Стонем.

— Говори правду… Ты любишь меня?.. — брюнетка применяет внушение, но это ничего не меняет.

— Да… — всё так же уверенно выдыхает девчонка.

Замерзшая корочка исчезает с сине-зеленых радужек, теперь в этом море плещутся теплые блики. Кэтрин списывает их на отблески солнца, пляшущие зайчиками по номеру, вот только не может найти оправдания урагану внутри себя. Она спрашивает саму себя на что списать чувство, которое невозможно спутать с чем-то другим, как бы ей не хотелось этого.

— Эффи… Я… — зачем-то начинает она, не зная, что вообще собиралась сказать, вместо этого просто целует девчонку.

Но Стонем хватает и этого, она забывает о любых признаниях, ей не нужно это, лишь бы Кэт была рядом, лишь бы дышать ею и иметь возможность прикоснуться, лишь бы она больше не делала ей больно. С Фредди всё было иначе, это не была та потеря, через которую стоило вскрывать себе вены. Девочка-таблетка отвечает на поцелуй, отдаваясь полностью и без оглядки, горчит на губах Кэт грейпфрутом и пилюлями, не может представить, чтобы она умерла тогда и так и не встретила её, даже не подозревая, что Пирс сейчас думает о том же.

Брюнетка отпускает себя на мгновение, лаская гибкое тело, отбрасывая одеяло в сторону и принимаясь целовать каждый сантиметр кожи. Ей так бы хотелось узнать какая она на вкус и запах без этой боли и наркотиков, живая и свежая, словно только распустившийся цветок. И Кэтрин обещает себе узнать, чего бы это ни стоило, она вылечит эту девчонку от зависимости, поможет ей и только потом отпустит, хоть это и будет душераздирающе больно. Но это будет потом, а пока Эффи отзывается на каждое прикосновение, мягкая и податливая, словно глина, из которой в детстве мама учила Кэт лепить кувшины на гончарном круге. Это второе приятное воспоминание из её человеческой жизни, оно слишком яркое и живое, словно это было вчера, а не полвека назад, полвека интриг, пряток, убийств и крови… Она Пирс и ей сейчас чертовски страшно из-за того, что девчонка пробуждает в ней всё это, вытягивает наружу из самих глубин души, которая у неё, оказывается, всё ещё есть…