Между небом и землей (СИ)

====== Самое опасное задание ======

В белой комнате, под прозрачным, невесомым балдахином, спрятавшись под одеялом от всего мира, я читала книгу, найденную вчера в гостиной, автор: Златопуст Локонс «Йоркширский Йети». Книга интересная, но, насколько я знала, Локонс украл все свои истории у других магов, на которых наложил Обливиэйт. Обманщик и шарлатан, но, несомненно, очень талантливый автор, благодаря ему я нашла, чем убить время, и просидела в комнате до вечера. Никто не стучал в мою дверь. Никто, кроме Игоря, он посидел со мной немного, рассказал о том, как его мучили, когда я сбежала из поместья полтора года назад. В большей степени это были оправдания. Я верила ему, но состояние уныния делало моё лицо каменным, непрошибаемым, и в итоге он просто удалился, не найдя во мне собеседника. Страсти и ненависть к Малфою и Игорю потихоньку начали затихать. И хоть Драко и Гарри всё равно не могли находиться в одной комнате, чтобы не съязвить в сторону друг к друга, в доме стало тише. Я вышла из комнаты и увидела их сидящих вместе с Роном и Гермионой за чашкой чая. Рон настраивал радио, пытаясь поймать волну Ли Джордана, послушать новости. Сириуса, Северуса и Игоря не было, и, как говорится, Слава Мерлину. Флёр же занималась уборкой по дому, орудовала волшебной палочкой в гостиной.

— Добрый вечер, — поприветствовала я друзей, которые нехотя оторвались от чая и перевели взгляд на меня.

И лишь один Драко был более или менее приветлив.

— Привет, — сказал он негромко, тогда как другие просто кивнули.

Гарри презрительно посмотрел в мою сторону, давая понять, что Драко теперь не главный незваный гость в этом доме. Я старалась быть спокойной и просто заварила себе кофе маггловским способом, чтобы как-то занять себя и не смотреть в глаза присутствующим. Взяв чашку с приготовленным напитком, я отправилась в сад, в котором на снегу были вырублены дорожки, а могила Добби поодаль была очищена и на ней лежали свежие цветы. Стоя над холмиком, освещенным одной из керосиновых уличных ламп, я снова мысленно поблагодарила это героическое существо за храбрость, за то, что ради всех нас он положил свою жизнь. Свежий морозный воздух резал легкие. Я думала о том, что до бессмертия оставалось полных три дня, как оно проявится? Что я почувствую? Быть может, ничего вообще не изменится?

Сзади послышались хрустящие шаги по снегу, я обернулась и взволнованно уставилась на приближающуюся фигуру Снейпа. Что ему от меня нужно? Он ведь так холоден всегда, наверняка информация будет по делу, не иначе, но надежда умирает последней, и поэтому я ждала от него чего-то приятного, пускай это маловероятно. Северус не остановился в пяти футах, не сбавил шаг и на трех, он подошел вплотную и просто обнял меня. Не зная как реагировать, я просто стояла с опущенными руками, пытаясь понять, чего же он все-таки хочет и почему ничего не говорит, не обвиняет за вчерашний вечер. Моё тело дрожало, но не откликалось на эти неожиданные объятия.

— Прости, что так холоден с тобой… — негромко сказал он, заглядывая в глаза.

Он извиняется? Неужели понимает наконец-то, что мне нужно тепло? А почему, собственно, я его виню? Ведь никто не обещал, что будет легко, никто не говорил мне, что Северус мягкий и пушистый. Мои руки легли поверх его предплечий, я ощутила его эмоции всем телом, впитала в себя странную, неподдающуюся логике любовь этого хладнокровного человека, который занимал моё сердце. Но почему-то именно в этот момент в голове закрутились совсем иные чувства, снова я видела Сириуса в сознании — это была вина. Этот человек вчера просидел со мной пару часов, а Северус даже не спустился, быть может, ревность заставила его отсидеться в комнате, а может, злоба на меня?

— Северус, вчера…

— Это не важно, — перебил его бархатный голос, от которого коленки подкашивались. — Это была случайность.

*

На самом деле Северус хотел сказать другое, но по каким-то причинам не мог, слова: «это все моя вина», — застряли комом в его горле, он не хотел показывать ей, что если наступит следующий раз, когда он не уделит Анне достаточно внимания, она может бежать к Сириусу за успокоением. Быть может, Северус не знал цену ее любви, но старательно пытался удержать её и, возможно, именно с этого момента он начнет делать всё, чтобы у Анны пропали мысли о Блэке. Эгоизм? Собственничество? Нет, Северус просто любил её за то, что это хрупкое создание растопило лед в его измученном сердце. Он прижал ее и зарылся носом в белые волосы, вдыхая их аромат, отдающий горьковато-сладким жасмином с примесью еловых оттенков. И откуда взялся этот сводящий с ума запах? Быть может это шампунь, нет, в ту ночь, в неизвестном маггловском доме её волосы пахли точно так же. Этот природный аромат не приедался, он был легким и нежным, как сама Анна. Северус держал в руках сокровище, которое досталось ему не по праву, но отдавать её он не собирался, он сделает все что угодно, лишь бы этот цветок жасмина был с ним до конца дней с ним. И тут его осенило, через три дня Анна получит бессмертие, и с течением лет не будет меняться, стареть. А он через пару десятков лет, а может и раньше, превратится в старика, а затем начнет угасать и становиться немощным. Северуса тотчас словно облило холодной водой. Он не будет нужен этой молодой, вечно цветущей девушке, он и сейчас годится ей в отцы, а что после?

— Не думай об этом, прошу, я сделаю всё что угодно, мы вместе изобретем эликсир молодости, философский камень, да всё что угодно…

Как она прочитала его мысли? Задумавшись, он случайно ослабил защиту, барьер, защищающий его от ненужных вторжений. Наверно, так и было.

— Даже не смей из-за этого отворачиваться от меня, надо будет, я покончу с собой, когда настанет твое время, если нам удастся пережить эту войну.

— Не говори глупостей, — немного повысил голос Северус, но тут же вернул его обратно в бархат: — Не забивай себе голову подобными мыслями.

— Мне кажется, именно это я должна была сказать тебе, — Анна мягко улыбнулась.

Давно уже он не видел её прекрасной улыбки, словно она вообще разучилась улыбаться. Её лицо мгновенно преобразилось, потеплело, в ней перестали читаться грусть и гнетущая тоска, не по возрасту прибавляющие лет, на миг она словно стала той юной девушкой, улыбавшейся в компании друзей всего годом ранее. Северус вспомнил, как её улыбка на отработке за нападение на Малфоя спасала его от уныния и желания повеситься, как она старалась вызвать добрые эмоции в нем. Тогда это казалось ребячеством, детскими шалостями, а сейчас спасительным глотком позитивной энергии, которую он впитывал с неистовой жадностью.

— Крестражи… — внезапно произнесла она, меняясь в лице. — Мы можем сделать крестражи.

В этот момент Северусу захотелось дать ей по губам.

— Замолчи, — холодно сказал он. — И больше не смей говорить подобное! Это тебе не шутки.

На лице Анны не отразилось ничего, ни стыда, ни неловкости от сказанного.

— Но ведь нам все равно предстоит убить парочку Пожирателей…

— Ты с ума сошла? — Северус начинал злиться на серьезность речей Анны.

И откуда в ней эта хладнокровность? Она слишком легко говорит об убийствах, словно это голы в квиддиче. Она прекрасно знает, что крестражи калечат душу, насилуют разум, разлагают сознание. Он не стал больше её осекать, а просто дал возможность читать свои мысли, и она снова словно осунулась в его руках, вновь вгоняя себя в тоску. Просто Анна хочет, чтобы они были вместе… всегда, и от этого в её голову лезут подобные вещи. Конечно, это было своего рода бесконтрольным порывом, он знал, что та, которую он любит не может думать о преднамеренном убийстве.

— Прости, — негромко прошептала она и прижалась щекой к его груди еще сильнее. — Я не знаю, как это пришло мне на ум…

Винить её было не за что, но пусть в следующий раз думает, прежде чем говорить. Северус немного отодвинул от себя Анну, поднял ее лицо и просто поцеловал. Черт побери, он должен делать это всегда, ведь его душа наполняется теплом, когда он ощущает вкус её губ.