Тор. Дитя Асгарда (СИ)

- Благодарю Вас, Ваше Высочество, – Ангрбода еще раз опустила голову и сделала изящный реверанс.

- И, прошу, называйте меня по имени. Мы же скоро станем родственниками, – продолжая натянуто улыбаться, добавила я, прежде чем выйти в коридор.

- Хорошо, Ваше Высочество, я попробую, – пообещала мне девушка.

Я одобрительно кивнула и отправилась в спальню Джейн в сопровождении белокурых асинь, Финны и Хейд.

По широким мраморным ступеням я поднялась на пятый этаж, где располагались покои исключительно для царской семьи и приближенных фрейлин, следящих за порядком в этих самых комнатах. Я неторопливым шагом прошла в конец коридора, разглядывая зимний пейзаж за большими окнами. Розовые деревья в прекрасном саду Идун стояли, укутанные в белоснежное покрывало, а реки и озера сковали темно-синие льды. С неба по-прежнему сыпались крупные хлопья снега, застилая брусчатые улицы, на которых суетился простой народ, совершая последние приготовления к светлому празднику Йоль. Во дворце стояла умиротворяющая тишина. Я набрала в легкие воздуха, в котором улавливались цветочные ароматы, приправленные нотками цитруса, и закрыла глаза, наслаждаясь прекрасным мгновением и великолепной погодой.

- Ее Высочество, леди Джейн Фостер отдыхает, – отрапортовал один из бравых стражников, охранявших покой моей матери.

- Передайте, что я хочу ее видеть, – спокойным тоном попросила я.

- Ее Высочество хотела побыть одна и просила никого в покои не пускать, пока она сама не изъявит желание выйти, – упрямился воин.

Я нахмурилась.

- Что? И даже дочь не примет? Внучку Всеотца и царицы Фригг, наследницу асгардского престола?

Двое асов переглянулись между собой, а фрейлины за моей спиной тихонько расхохотались.

- Ваше Высочество… – начал воин, но я его перебила, искренне стараясь не залиться громким смехом.

- Воин, неужели тебе хватит наглости просить меня зайти позже? – пытаясь выглядеть устрашающе, громко произнесла я.

Несчастный парень нервно сглотнул.

- Простите, Ваше Высочество, – пробормотал он, распахивая передо мной двери, украшенные золотыми узорами.

- Так-то лучше, – сказала я, гордо задрав подбородок. Финна и Хейд засеменили за мной следом.

- Ваше Высочество, леди Джейн Фостер, Ваша дочь пришла, – крикнула я, оглядывая спальню. В прихожей, точнее в полноценной гостиной с камином и тяжелой дубовой мебелью, мамы не оказалось, тогда я проследовала в другую комнату.

- Ваше Высочество? – опять позвала я Джейн, отодвинув тяжелые шторы, отделяющие предыдущие апартаменты и непосредственно саму спальню, выдержанную в голубых и темно-синих тонах. Здесь ее тоже не нашлось.

- Она точно не выходила? – обратилась я к фрейлинам.

- Никак нет, Ваше Высочество, – ответила Финна, пожав плечами.

- Ну, ничего. Осталась еще ванная и гардеробная. Думаю, к утру управимся.

Девушки синхронно захихикали.

Я подмигнула им, открывая следующую дверь.

Меня будто электрическим разрядом прошибло в триста двадцать вольт, после чего я еще почему-то решила с головой окунуться в прорубь при сорокаградусном морозе, прихватив с собой оголенные провода под напряжением. Во всяком случае, именно такие ассоциации возникли, когда мой взгляд упал на хрупкое тело темно-русой женщины, лежащей на мраморном полу в неестественной позе. Джейн не подавала никаких признаков жизни. Ее грудная клетка находилась в постоянном покое, ни разу не вздрогнув от дыхания.

- Мам? – хриплым голосом позвала я Джейн. Она не ответила.

Я не могла сойти со своего места. Просто физически не могла приблизиться к ней. Как ни старалась переставить ватные ноги хотя бы на миллиметр, у меня не получалось.

- Мама! – громче произнесла я. Безуспешно. Джейн продолжала лежать на холодном полу, повернутая ко мне спиной. Я не видела ее лица. От этого становилось еще хуже. Что случилось? Я не понимаю. Не понимаю.

Меня начало трясти. К горлу подступила тошнота. Я впала в самый настоящий ступор.

- Мама!!! – голос сорвался на ультразвук. Из глаз наконец-то брызнули слезы.

- Ваше Высочество, у Вас что-то… – в ванную комнату влетела Хейд. Лицо девушки исказила гримаса ужаса. Она тоже застыла, превратившись в статую.

- Позовите папу! – крикнула я, захлебываясь в рыданиях. Почему я не могу подойти? Не могу. Хейд потребовалось несколько секунд, прежде чем выполнить мою просьбу. Она пулей выскочила из комнаты, схватив за руку свою кузину.

Я выдохнула, пытаясь собраться с силами. Нет. Я не могу. Не могу. Меня трясло, как при сильнейшей лихорадке. Я почувствовала головокружение. Тошнота усилилась. В глазах потемнело, и чтобы не упасть, я прислонилась к стенке и медленно спустилась по ней на пол. Еда так и встала посередине горла.

Спустя целую бесконечность в душное помещение вбежал Тор. Он что-то кричал, но я не понимала ни одного слова. У меня в ушах гудела кровь. Впервые в жизни мне захотелось потерять сознание. Отключиться. Не видеть и не слышать ничего. Что происходит? Я не понимаю. Не понимаю. Все превратилось в какие-то обрывки воспоминаний. Дурной сон. Вот Тор побегает к бездыханной Джейн. Хватает ее за плечи и что есть сил трясет маму, пытаясь привести в чувство. Тщетно. Она выглядит тряпичной куклой в его руках, болтаясь из стороны в сторону. Она мертва? Нет. Я не могу понять. Я ничего не могу понять. Вскоре в комнату вбегает Один, хранитель покоев и бог коварства. Они пытаются оторвать Тора от Джейн, который сжимает ее в своих грубых объятиях, покрывает ее безжизненное лицо поцелуями и при всем этом плачет. Плачет, как маленький ребенок. Шмыгая носом, издавая невнятные возгласы и тяжело вздыхая, задыхаясь от собственных слез. Наверно, я плачу так же, как и он. Все кончено? Не понимаю…

====== Глава 27.Приговор ======

Тусклый рассеянный свет едва ли освещал и треть огромного помещения, украшенного белоснежным мрамором и чистейшим золотом. Желтые лампы, пущенные по двум стенам больничного крыла, отбрасывали теплые лучи, оседая на кроватях с накрахмаленными простынями и наволочками. Отголоски света также находили свое пристанище на полу с разноцветной мозаикой и на тяжелых шторах, которые надежно скрывали сеть ярких созвездий в ночном небе, мерцание ближайших галактик и спутник планеты богов.

Я медленно открыла и закрыла глаза, пытаясь перебороть сон. Казалось, что мое тело надежно приросло к деревянному стулу, пустив в него ветвистые корни, подобно лесному вьюну. Сколько я уже так просидела? Практически не двигаясь и не проронив ни слова? По внутренним ощущениям целую вечность. Я чувствовала полное единение с этим предметом быта, в сотый раз всматриваясь в знакомые черты лица темно-русой женщины, мирно покоящейся на широкой постели неподалеку. Только болезненная бледность стала единственной отличительной чертой. Мой взгляд вновь и вновь скользил по губам цвета спелого персика, впалым щекам, ровному греческому носу, длинным ресницам и лбу с практически незаметными морщинками, оставленными неумолимым временем. Хоть сейчас глаза пациентки и оставались закрытыми, я с точностью помнила их цвет. Теплый шоколад с отблесками охры. Незабываемый оттенок. Волшебный.

Настенные часы громко отсчитывали каждую секунду, бегая по черному циферблату с позолоченной каемкой. Большая стрелка приближалась в цифре три. Стояла глубокая звенящая кошмарной тишиной черная ночь. Или же светлый весенний день? Поначалу я потеряла счет минутам, затем и часам, которые впоследствии перетекли в дни. Я попыталась припомнить, какую же картину видела за окном, когда возвращалась из ванной комнаты. Не смогла. Для меня любое время суток превратилось в беспробудную темноту без шанса увидеть теплое солнце.

Видимо, мать природа находилась в добром расположении духа и была к нам благосклонна, раз уж посчитала возможным сохранить жизнь Джейн, оставив ее на радость нам. Пусть спящей, пусть обезвоженной и полностью сломленной, но дышащей, а значит, всегда остается надежда, что она очнется. Вновь откроет свои теплые глаза, и ее пухлые губы озарит нежная улыбка.