Танцуя во тьме (СИ)

Было бы у него плечо, он бы им сейчас пренебрежительно дернул, а так… Венец еще помялся, а потом словно выпалил.

-Эуллин.

-А?

-Мое имя Эуллин

-Красивое… Подожди-ка…

В моей бедной голове окончательно стало тесно, и куча мыслей закрутились в хоровод. Причем одна была совершенно дикой. Устав думать, я брякнул.

Вы родственники что ли?

Этот Эуллин хмыкнул, а потом вздохнул.

-Ну да. Я из первой генерации зерен. Самый умный, самый сильный, самый удачный экземпляр… Меня и подарили. А уж Госпожа сплела мои нити с нитями Артефакта. К тому времени границы Гархара собирались расширить за пределы планеты и Венец едва справлялся. Это с моей помощью последующие Императоры могли успешно хранить покой государства.

Сказать, что я выпал из реальности, это скромно промолчать. Эуллин – сафродина?

-Сам ты сафродина, придурок! Я – Эуллин, правильное зерно. Сафродины – испорченные творения. Неправильные зерна. Они утратили сам смысл, для чего нас создавали.

М-даа… Чем дальше, тем страшней…

-И какой главный смысл саф… прости, какой главный смысл зерен?

-Мы – компаньоны, Алис… Нас создали, что бы мы были друзьями… Помощниками. Соратниками. У каждого из нас есть особые умения и склонности, и обрести друга – было нашей мечтой. Обрести того, с кем мы могли бы разделить жизнь со всеми ее тревогами и радостями. Того, с кем мы могли бы познавать мир, кому были бы утешением в горе…

Ну да… Все эти слова я вполне мог бы сказать о Мыше. Вот только…

-А мой Мыша? С ним все в порядке? Он у меня замечательный, но совсем не похож на тебя.

Я мысленно потянулся к своему пушистому другу. Хороший мой… Нежно погладив его шелковистые ушки, я уловил мягкую усмешку Эуллина.

-Он просто еще совсем маленький, Алис… Да и слабенький он у тебя. Я уже говорил. Я-то живу очень давно. Ты знаешь, сколько Императоров было за эти века? А ведь каждый самостоятельная личность, к каждому свой подход нужен. Да и государство... Ты думаешь просто такой махиной управлять? Следить, чтоб какие-нибудь умники дров не наломали. Один такой наломал, да так, что после Большого Переворота совсем тяжко стало...

Доверчивое тарахтенье маленького сердечка под ладонью было таким уютным, что я сам едва не мурлыкал.

-А что случилось тогда? И почему тебя Таурис не слышит?

-А потому и не слышит, что случилось. Тогда этот идиот, СанГорр, чтоб демоны ему покоя на Пороге не давали, чтоб он в Колыбель не попал и перерождения не познал, решил, что благоволения Госпожи ему мало. Скотина неблагодарная. Выродок царственный!

-Эуллин, уймись, я понимаю, конечно, накипело, но дальше-то что было?

-А то. Жаден он был не в меру, скотина. За что и поплатился. И ладно бы он один! Так благодаря этому уроду косяк за косяком пошел. Из-за его предательства Айюма сильно разгневалась. Ведь больнее всего бьют близкие, сам знаешь. Так вот и с Ней. В гневе Она прокляла Род Императоров. И это проклятие отлетело по Ней же рикошетом. Императоры перестали слышать меня. Паутину Силы, дающую возможность подсоединяться к каналам Мира отрезало. Только вот камни саарэ помогали, а то бы совсем беда была. Ну а само проклятие стало опорой Стены Гнева. Одной из стен, что держат Ее в заточении.

-Ну это просто слов нет… ты – сафродина. Прости, зерно. Как и мой Мыша, только сильно взрослее и опытнее. И он живет у меня в голове буквально, а ты туда лазаешь ментально. А Госпожа сидит как девица в темнице. Только еще и за стенами. Слушай, а сколько их всего, стен этих?

-Меня не нужно вживлять в голову, я гораздо сильнее изначально. Мои нити сплетены с потоками Венца, и сам я вживлен в ободок слева. А стен у Госпожи три, и если про первую я знаю, то остальные две… Про них знает только тот, кто их поставил. Знаю только, что тот, кто пошатнет Стену Гнева, ступит в воду, чтобы открыть Врата.

-Ну вообще здорово…

Столько информации упало, у меня, наверное, уже голова дымится. Как у Тауриса. У того тоже культурный шок. Ну и хорошо, не все мне одному страдать. И так вон весь филей занемел, и Мэль тоже бродит где-то. Я поежился, как-то похолодало что ли. И нос вон замерз…

-Алис, тебе нельзя спать.

-Да я уж знаю, мне Таурис сказал. Вот же, подкинул ты мне свинью.

-Свинью? Какую свинью? При чем здесь свинья? Просто генетически у тебя нет права на ношение меня любимого. Не заточен ты под это. Я и так прижал все что мог, чтобы на тебя не слишком сильно давить, а толку-то? Чем дольше я на тебе, тем больше твою психоматрицу корежит. Плохо дело, в общем. А если ты уснешь, контроль вообще утратишь.

-А ты не можешь… Ну я не знаю, что-то такое сделать, чтоб меня совсем не сплющило, если тебя снять? Может мы аккуратненько, а?

-Не получится, Алис. Мне правда жаль, но слишком много времени прошло. Потоки уже плотно вплелись в твое кито-поле, и без ритуала снимать Венец – чистое самоубийство.

Вот же зараза… А я так надеялся. Ну поломало бы меня, но я уж вроде привычный. Хотя конечно, самоубиваться – это не выход, Мэль не простит. Я совсем скис…

- Мой Император, хотите пить?

Как-то неожиданно рядом оказалась женщина. Такая же замученная, как и Таурис. И грязная, как все мы. В спутанных волосах еще угадывалась ритуальная коса, уж больно плетение характерное, но вот когда-то очень давно белое платье никак не походило на жреческое одеяние. Так, я не понял, она – жрица или нет? Впрочем эти вопросы меня долго не занимали, когда я разглядел, что в интересно расписанных ладонях она держала большую стеклянную миску с водой. И у меня аж зубы заломило, так сильно оказывается, я хотел пить.

Жадным взглядом провожая каждую каплю, что срывалась по запотевшим бокам миски, я едва ли не облизывался, мысленно запинывая свою природную скромность во тьму, и собираясь нагло напроситься в очередь. Хотя этого не потребовалось. Напоив Тауриса, женщина мягко улыбнулась и протянула воду мне. Стараясь не вцепиться в злополучную миску (стеклянная же, как есть уроню), я придержал ее руками и наконец-то сделал первый глоток.

Мир замер.

Прохладная вода, словно из старой сказки, живительной влагой лилась в мое измученное горло. И я буквально чувствовал, как внутри расслабляется что-то, скрученное в тугой узел. Расслабляется, давая возможность расправить плечи и наконец-то вздохнуть полной грудью. Скинуть усталость. Благодарно улыбнувшись этой замечательной, наверняка полной всяких достоинств женщине, я замер. Та, как-то удивленно заломив брови, растерянно смотрела на мои руки, что так и держали миску. И что ее так поразило? Ну грязные, ну в засохших кровавых потеках. Понимаю, антисанитария сплошная. Но чего так зависать-то? Можно подумать, сама чище.

Я вопросительно посмотрел на женщину, а та, взглянув на меня почти с мольбой, медленно-медленно потянулась рукой к моему воротнику. Осторожно отведя его в сторону, она прикипела взглядом к мой шее и... Ожидание чуда в ее глазах потухло, словно выключили маленькое солнышко. Неловко улыбнувшись, она аккуратно поправила воротник обратно и, улыбнувшись еще раз, но уже Императору, так же бесшумно ушла куда-то за Алтарь. А я перевел озадаченный взгляд на Тауриса. И что это было?

Тот в ответ пожал плечами. За время, что я провел в разговоре с Эуллином, он, кажется, стал еще бледнее, а губы так и вовсе посерели. Вот же, блин… Делать-то чего?..

Я растерянно оглянулся. Оказывается, пока я тут медитировал, Мэль развил бурную деятельность. Парни вытащили из-под камней убитых литусов и складировали их к дверям, отдельно от тех, кого положил туда Йорассу. Многие еще бродили по Святилищу, кто-то отошел к озеру, кто-то сидел вдоль стен, кто-то уже дремал… Да… Сюда бы еще одеяло, было бы совсем хорошо. А то от воды тянет прохладой. Голова устало клонилась, глаза не хотели открываться и вообще, я же не сплю, я так… Сижу, размышляю. Я поежился, со спины определенно дуло. Так я себе радикулит заработаю с этой сыростью. Меня аж передернуло.

На руке осталась пара капель воды. Я тяжко вздохнул, медленно растирая их по грязной коже. Душ мыслился как недостижимое благо. Грязь не стиралась, только размазывалась, и почему-то в виде каких-то вензелей. Странно… И тут я услышал крик.