Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ)

От помпезного камина, наполненного гудящим пламенем, к королю мягко развернулся высокий тип, облаченный в одеяния темных тонов. По широким плечам расплескалась грива черно-серебряных волос. Вот только серебра в густых прядях было намного больше, чем черного шелка.

Темно-синие глаза смотрели в упор с изрезанного морщинами хищного лица.

— Не может быть… — в полном шоке выдал Габраэл, едва не пошатнувшись. Эти волосы… это лицо… пусть и резко постаревшее… он не мог не узнать. Если бы не глаза…

Так мог бы выглядеть Арэль в глубокой старости.

— Мой повелитель, — начал лорд Нувар. — Позвольте представить вам князя Горных волков Варрита Суанола Фиронга.

Дед?.. Дед?!.. ДЕД!

Не муж, не любовник, не дядюшка-псих, а отец отца!

Король не знал, что ему делать — то ли грязно ругаться, то ли громко смеяться. От наступившего облегчения хотелось летать. Он и сам не знал, с какой тяжестью на душе жил все эти месяцы. Арэль… Ар… он в безопасности, хотя и не с ним.

— Но… вы же погибли много лет назад, — как-то беспомощно выдал Габраэл, разглядывая вернувшегося с того света старшего родственника Арэля. — Вы же…

— Я вернулся! — Рыкнул старый волк. — И вернулся вовремя, чтобы помочь своему внуку. Жаль только, что в свое время не смог спасти его отца. А тебе, щенок белобрысый, я еще надеру уши за то, как посмел поступить с моим внуком! Он тебе не игрушка, лишать его разума!

Будь Габраэл в Истинном облике, он бы в этот миг поджал хвост от стыда. И не потому что боялся разгневанного старика — потомков Белого Волка недаром считали сильнейшими бойцами этого мира — а потому что чувствовал свою вину перед Арэлем.

— Государь, князь!.. — попытался было вмешаться канцлер, справедливо опасаясь свары. Но король его безмерно удивил, когда, понурившись, посмотрел на старого князя.

— Я виноват… я знаю. Но… как ОН?

Старик долго рассматривал вставшего перед ним повелителя Гирра. Ощутимо тяжелый взгляд синих глаз медленно скользил по широким плечам молодого мужчины, по его лицу… взвешивая, оценивая.

— Хорошая кровь, — выдал князь, немного отходя от своей вспышки. — Вот только как теперь вас, дураков, мирить? В обоих гордости, что воды в море. А с Арэлем все хорошо… за исключением того, что он и слышать не желает об отце своего ребенка. Хотя и стонет по ночам твое имя.

Вот тут-то Гирр-Эстег едва в пляс не пустился от радости. Но старик быстро погасил его порыв.

— Не слишком-то радуйся, — проворчал он, усаживаясь в кресло. — Мальчик горд. И не простит того, что с ним сделали. Я и сюда-то пришел лишь с его разрешения — он считает, что тебе следует знать о состоянии ребенка. И то раскачивался четыре месяца.

— А… — начал было Габраэл, сгорая от нетерпения узнать о своей Паре. Но его прервал князь.

— Даже не думай забрать моего внука! — Повысил он голос. — Это право Арр-Эа-Аля решать, где он будет жить и что станет делать…

Вот этого Гирр-Эстег уже не мог спустить. Одно дело, когда он сам чувствует вину, а другое — когда им начинают командовать.

Издав начавшим изменяться горлом низкий рык, Габраэл словно кинжалом полоснул по собеседнику золотым взглядом.

— Без вас разберемся! Арэль МОЯ ПАРА! И я никому не позволю встать между нами!

— А мне и вставать не потребуется! — Ощерился в ответ старик, демонстрируя не менее внушительный оскал. — Ты сам все разрушил! И в этом споре я на стороне своей крови! Я не отдам тебе мальчика, если он САМ этого не захочет! А он не захочет!..

— Он носит моего наследника! — Король не желал сдаваться. — Он моя Пара! Мой Единственный! Мой Дарующий… а я его Защищающий. Я не отпущу его никогда и ни за что!

— Щенок ты, а не Защищающий! — Окончательно озверел князь, вскакивая на ноги. — Мой внук не твоя вещь! Не умеешь добиться любви без принуждения, ну так и не лезь к МОЕЙ семье!

— Я не подчиняюсь чужим приказам! — Рявкнул Гирр-Эстег: будет ему еще облезлое старичье указывать!..

— Много на себя берешь! Иди в *******!

— Если только в твою!..

Два оборотня на самой грани трансформации кружили в центре комнаты, не обращая внимания на ворвавшуюся стражу и кинувшегося к ним Нувара. Плевать им было на то, что их кто-то видит. В этот миг между ними незримой тенью стоял третий — тонкий и зеленоглазый — и оба защищали свое.

Внезапный грохот обрушившегося книжного шкафа заставил их отскочить друг от друга и развернуться в сторону новой опасности. Но над грудой книг и досок с решительным выражением на лице застыл Первый советник с алебардой наперевес, которую отобрал у растерянного стражника. Судя по всему, именно ей канцлер, действуя как рычагом, перевернул набок тяжеленный шкаф, заполненный неподъемными фолиантами.

Немного придя в себя, Габраэл ужаснулся.

Боги мои! Он, что, с ума посходил?! Едва не прибил родного деда Арэля! И так-то между ними отношения хуже некуда, так еще и за гибель родича любимый ему спасибо не скажет.

— Свободны, — приказал он замершим в недоумении гвардейцам. И повернулся к князю, что все еще сверлил его сумрачным взглядом.

— Нам лучше сесть и поговорить спокойно.

— Вот-вот! — Торопливо вмешался канцлер, доставая из уцелевшего шкафа бутылку вина и стопку чаш. — Признаться, меня сильно удивил ваш, князь, визит в мой особняк… да еще и посреди ночи.

— А что мне было делать? — Буркнул Фиронг, поднимая перевернутое кресло и усаживаясь в него. — Не в королевский же дворец было отправляться. Мне пока огласка не нужна. А ты меня знаешь еще со времен отца этого обормота… — кивок в сторону скривившегося как от уксуса короля: — …так что провел куда надо. И без проволочек.

— И все же, — не отставал Кайр Андосс. — Вы так и не сказали мне, как сумели вернуться с того света. Может, хоть сейчас сделаете это?

— С того света… — уже более спокойно проворчал старик. — Пожалуй, что точное определение…

Габраэл, отобрав у советника вино, сам по-простому набулькал живительную влагу по серебряным чашам и кивнул налетать.

— Темные боги, — отозвался он, выхлебав половину своей порции. — Да я чуть с ума не сошел, когда опоздал на тот проклятый остров! Мне и в голову не могло прийти, что у Арэля все еще жив дед. Видимо, я должен вам, князь, за то, что вы спасли моего Единственного. Но и за потрепанные нервы тоже…

— Тебе полезно, — ухмыльнулся вредный старик. — Впрочем, вся ваша семейка такая… что с вас взять, с прОклятых… помешаны на своих избранниках. Угораздило же мальчика стать твоим выбором. Ладно, слушайте.

Он повертел в руках чашу, разглядывая тонкую чеканку растительного узора.

— К сожалению, я слишком поздно встретил свою Истинную Пару, — вымолвил он глухо. — И детей заимел в том возрасте, когда у других уже правнуки подрастают. А уж когда мой любимый оставил меня по воле судьбы, то буквально трясся над наследниками. Я любил их самозабвенно, безумно… Но даже любовь не застила мне глаза на характеры сыновей. Я знал, что мой старший, Гурран, не годится на роль правителя. Была в нем… гнильца. Будущим князем должен был стать Дирис. И Гурран спровоцировал смерть брата. Он подсыпал ему медленно действующий яд. И ослабленный Дирис проиграл бой за свою Пару. Если бы не яд, Крейн никогда бы не бросил вызов заведомо более сильному противнику. И тем более не победил бы. Именно Гурран предложил этот план Крейну. Именно Гурран стоял за всеми страданиями моего внука и его матери. Он так ненавидел брата, что уничтожил всю его семью.

— Не может быть… — прошептал Габраэл, глядя на придавленного давним горем старика. — Они же братья…

Для того, чей род почти вымер, было немыслимо предать родную кровь.

— Гурран слишком желал власти, — горькая улыбка искривила иссохшие губы князя. — И завидовал Дирису, которому она досталась. Любимая женщина, корона, признание подданных… Но я тогда об этом не знал. После смерти брата он не постеснялся потребовать от меня объявления его наследником. Я тогда в бешенстве много чего наговорил. И заявил, что отправлюсь мстить Крейну. И что привезу во дворец ребенка его брата, который и станет будущим князем, невзирая на пол.