Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП)

В ответ пристав бросил мне в лицо очередное предупреждение. Одними бровями. Ну и выразительные же бровищи!

Паркер медленно сполз со стула на одно колено и опять склонил голову. Я подхватила его под мышки и усадила обратно.

— Прекращай, говорю, — скорее прошипела, а не прошептала я. — Я серьезно. Прекращай мне поклоняться. Иегова и так в бешенстве.

— Вызвала, — сообщила стенографистка. — Скорая уже едет.

Я начинала думать, что скорая Паркеру действительно нужна. Весь в поту, он тяжело дышал, а покрасневшее лицо уже приобрело оттенок фуксии. Как по мне, он находился где-то между панической атакой и сердечным приступом. Как бы то ни было, он просто обязан был успокоиться.

Я взяла его лицо в ладони, заставила посмотреть на меня и тихим тоном проговорила:

— Ник, успокойся.

И он тут же успокоился. Словно какая-то сверхъестественная версия бальзама, с кончиков моих пальцев в кожу Паркера просочилось утешительное тепло. Короче говоря, это сработало. Он задышал медленнее и побледнел. Лишь на щеках остались румяные пятна.

— Кажется, с ним все в порядке, — сказала я присутствующим.

Паркер молча смотрел на меня, как будто не мог выдавить ни слова. Приехала скорая. Шут-Нику выдали кислородную маску и поставили капельницу. Я шла за каталкой до самого фургона.

— Прости, Ник, — сказала я, когда его загрузили в машину. — Мне всего лишь нужны новости о твоем информаторе. Мы не можем его найти.

Паркер снял маску.

— Моя жена беременна.

Надо же, как быстро!

С самым невинным на свете видом я подняла руки:

— Я тут ни при чем.

— Как мне тебя называть? — со всей серьезностью спросил Паркер.

— Чарли. Чарльз. Чак. Всевышняя богиня.

Шут-Ник даже не улыбнулся. Ну все, теряю хватку.

— Последний вариант был шуткой, Паркер. Я — Чарли. Просто Чарли.

— Ты никогда не была просто Чарли.

Гадство. Да что такого, черт возьми, я ему показала?

— Я… я понятия не имел…

Его заметно трясло, и ребятам из скорой явно не терпелось поскорее двинуть в больницу.

— Так что там с Грантом Герином?

— Не знаю. — Шут-Ник не лгал. — Но могу пробовать его найти.

Прежде чем спрыгнуть на землю, я сжала его ладонь.

— Спасибо.

— Никто ведь не знает, да?

Я опять повернулась к нему:

— Не знает чего?

— Того, что грядет. Никто не знает.

Паркеру уже измеряли давление, но я все равно подошла ближе.

— О чем ты говоришь? Что грядет?

Он был словно в тысяче километров отсюда. Моргнул и с трудом сосредоточился на мне:

— Ты.

— Мисс, нам пора.

— Я? Что ты имеешь в виду, Паркер?

— Мисс, — процедил медик, явно теряя терпение.

Выбора у меня не осталось. Разве что вырубить чувака дефибриллятором, который наверняка прикрутили к полу фургона болтами. Поэтому я замедлила время. Во-первых, чтобы выиграть еще несколько секунд, а во-вторых, чтобы заткнуть медика.

Словно в поставленном на паузу мультике, парень застыл. В воздухе висел рулон лейкопластыря, который он выронил, а его рука замерла под рулоном, уже готовясь его поймать.

Паркер ничего не заметил. Как не заметил и промчавшуюся мимо тень. Я оглянулась. У дверей в скорую стоял ангел. Тот самый, который сидел на капоте Развалюхи. Он заглянул в фургон, и огромные крылья закрыли солнце.

Я притворилась, будто не обращаю на него внимания, и повернула ладонь вниз к полу машины.

— Что ты имел в виду? — спросила я у Паркера, когда из-под пола прямо мне в ладонь ткнулась голова Артемиды.

Хранительница встала у меня за спиной и оскалилась на ангела. Я знала, что ее проницательные глаза ничего не упустят. А если ангел попытается что-нибудь сделать, Артемида как минимум выиграет мне время. Хотя представить не могу, что он на самом деле может сделать.

Глаза Паркера наполнились слезами.

— Ты должна предупредить их, чтобы тебя не злили, — проговорил он полным печали голосом. — Тебя нельзя злить.

— Кого предупредить? Медиков? — уточнила я, кивнув на ребят из скорой.

— Нет. Всех. Всех и каждого. — Паркер укоризненно нахмурился. — Ты была голодна, как волк.

Тьфу, блин. Я как будто с Рокетом разговаривала — со своим гениальным другом, который умер в пятидесятых. Перед смертью его лечили электрошоком. Неужели я сделала то же самое с Паркером? Неужели поджарила ему мозги?

— Что ты видел, Паркер?

— Тебя. — Он коснулся моего лица. Назвать Шут-Ника ласковым и нежным типом язык не повернется, поэтому я капитально офонарела.

Время начало ускользать, но я успела за него ухватиться.

— Я видел тебя.

— Не понимаю.

— Ты ела слишком много, и теперь у тебя слишком много сил даже для тебя самой, пожирательница богов.

Неужели он видел воспоминания, которые я потеряла? Или Паркер видел будущее? Нет. Такого просто-напросто не может быть.

— Я видел, как семеро стали одним. Тринадцатым. Самым могущественным из всех. Ты поглотила их и стала… стала собой. И все ради него.

Артемида зарычала. Я обернулась и увидела, что у дверей по-прежнему стоит ангел. Голову он опустил и пристально смотрел на меня из-под густых ресниц. На поразительном лице не отражалось ни намека на эмоции. Вот только к нам уже с криком возвращалось время. Больше удерживать его я не могла.

— Паркер, кончай уже загадками разговаривать. Что конкретно ты видел?

— Лед, — улыбнулся он и еле слышно рассмеялся. — Лед. Сначала в аду, а потом благодаря твоей бесконечной ярости — повсюду.

— В аду? То есть ты видел, как замерз ад? Буквально?

Однако было уже поздно. Время вернулось с оглушительным ревом. Паркер что-то сказал, но из-за грохота я ничего не услышала.

— Или едете с нами, или вылезайте, — сказал ничего не подозревающий медик. — Быстрее.

— Ладно.

Я спрыгнула на землю. Ангела уже не было. Артемида пошла за мной. Прежде чем закрылась дверь скорой, я успела крикнуть Паркеру:

— Грант Герин!

Ник кивнул и исчез в чреве фургона. А в моей голове крутились только три слова: «какого», «блин» и «черта».

***

По пути к педиатру, где миссис Фостер работала управляющей, я звякнула Куки.

— У тебя когда-нибудь бывало так, чтобы в какой-то ситуации ты ожидала одного, а происходило нечто совсем другое и застигало тебя врасплох? А ты даже и предположить не могла, что такое может произойти?

Кажется, это и есть определение «застигнуть врасплох».

— Бывало, конечно. Что случилось?

В красочных деталях я рассказала подруге обо всем. В том числе о том, как Паркер начал мне поклоняться прямо посреди перекрестного допроса, о том, что он знал, что я бог, и верил, будто я каким-то образом организовала беременность его жене. С последним, правда, он угадал. Через суперинформативный поцелуй мистическим образом передалось что-то такое, что помогло решить проблему Паркера. Что-то исцеляющее. Вот только я точно не собираюсь расхаживать по городу с транспарантом, что умею помогать парам обзавестись потомством. Придется переименовывать «Детективное агентство Дэвидсон» на «Клинику оплодотворения».

Я дала Куки время обдумать мои слова. Спустя несколько минут она спросила:

— Чарли, елки-палки, что ты сотворила с этим беднягой?

— Сама не знаю. — Все это укладывалось у меня в голове с тем же успехом, что и в голове у Куки. — Он назвал меня пожирательницей богов. Сказал, что видел, как семеро стали одним.

Артемида решила прокатиться и сейчас сидела, высунув голову в закрытое окно. В мое, блин, закрытое окно. Пусть для всего мира она бестелесная и ни грамма не весит, но для меня вполне себе осязаемая и весит не меньше тонны. Вести машину, когда она сидела у меня на коленях, было все равно что пытаться лавировать в транспортом потоке в гипсе на всем теле. А это вряд ли безопасно.

— Ну ладно, давай все обдумаем. Значит, Паркер видел, как семеро стали одним. В этом можно найти логику. Ты же потомок семи изначальных богов из твоего измерения, верно? Когда боги слились, осталась только ты. Тринадцатая.