Гнездо там, где ты. Том II (СИ)

— Его нашли на плоскогорье. Демоны зачищают плато, сжигают тела убитых, собирают оружие. К клинку принцессы прикоснуться не решились, послали за кем-нибудь из нас. Алистар, клинок вновь возродился. Понимаешь, что это значит?!

— Что же? — машинально переспросил он. Иллиам что-то возбуждённо говорила о хранимой в клинке магии, и о том, что клинок, как воздух, необходим Лайнеф. Советник усердно поддакивал, а иногда и кивал, но увы, голова его была забита совсем иными мыслями. Делая вид, что исправно внимает речам жены, он не спускал глаз с белоснежного бюста в стрелообразным декольте, трепетно колыхающегося при каждом шаге эльфийки.

Нет, это становилось невыносимо! Ему нужно прояснить голову, и самым результативным способом, как известно, было поддаться соблазну. Обстоятельный эльф визуально изучил платье жены и пришёл к выводу, что придётся сразиться со шнуровкой на спине, чтобы добраться до вожделенной женской плоти. Да, про шпильки нужно тоже не забыть, ибо Иллиам с рассыпанными по плечам волосами выглядит необычайно чувственно.

Тем временем, заподозрив мужа в невнимании, телохранительница высокой королевской особы остановилась и, приподняв подбородок, прицокнула язычком.

— Сдаётся мне, господин советник меня не слушает, — выдвинула она безапелляционное ему обвинение, должное вызвать всевозможные оправдания Кемпбелла, но как бы не так! Вместо них советник поднялся, в пару шагов добрался до жены и, словно куклу, развернул к себе спиной. Бесцеремонно расшнуровав стянувшую её одежды тесьму, он стал спешно сдирать с женщины платье, чем поверг невольную провокаторшу в состояние полнейшего смятения.

— Али?! — прошептала Иллиам на выдохе, желая и опасаясь обернуться к мужу, страстно желая близости с ним и суеверно боясь, что из-за их долгой размолвки такого волшебства, как было раньше, уже не повторится. Она колебалась и именно потому поутру так тщательно выбирала себе наряд. Однако, судя по нетерпению, с коим господин советник справлялся с ним, его не мучили сомнения.

— Да?.. — вдыхая умопомрачительный запах женщины, Алистар приник губами к бархатной её шее в то время, как руки мужчины стянули нижнюю сорочку и завладели божественной грудью с затвердевшими сосками. Он сжал их между пальцев и с удовлетворением отметил, как тело Cаm Veryа покрылось мурашками, голова откинулась на его плечо, а из горла вырвался трепетный стон. — Дорогая, я был более чем серьёзен, предупреждая, что потребую исполнения супружеских обязательств, — прижался он к её ягодицам возбуждённым членом.

— Но Фиен и Лайнеф в опасности, а мы… — предлагая ему веский довод остановиться, она словно спрашивала: «Ты уверен, что хочешь этого?»

— А мы займёмся любовью, — напряжённый хрипом зашелестели губы советника у самого её уха. Алистар отказывался дальше медлить, ибо вожделение его этой женщиной требовало немедленного и полного обладания ею. Он дёрнул ремень с заляпанных грязью и кровью штанов, в которых участвовал в сражении. Он так и завалился в них на кровать, когда на рассвете после коротких распоряжений поднялся в покои и моментально вырубился, обнимая уже спящую жену.

— Иллиам, для Фиена и принцессы я сделаю всё, что в моих силах, и даже больше, но мне нужно подумать. Я же сейчас способен думать только членом, — грубо, совершенно не подходяще для взыскательного в выражениях сноба, признался он. И взял Алистар её, не удосужившись уложить на ложе свою бесценную златовласую жрицу и заставить растечься медовой патокой под неумолимыми ласками языка и губ. Он так и стоял над ней полураздетый, стремительно преобразившись в настоящего северянина, когда нагнул Иллиам вперед, принудив упереться руками о ножку кровати и, запрокинув голову, с наслаждением вонзился в лоно. Он готов был взорваться тут же, ибо накопленная страсть его едва позволяла контролировать себя, но… О! Женщина — лучшее творение Дьявола, ибо создана из сплошного соблазна для мужчины. Она была так сладка и горяча, так гостеприимны её тесные, влажные для него недра, что злоупотребить этим гостеприимством обстоятельный эльф намеревался с самым что ни на есть неуёмным пристрастием и покуда хватит сил. Потом уже, после бесчисленного множества страстных ударов бёдер о белые ягодицы, когда мышцы всего его тела налились непомерным напряжением, а где-то изнутри стремительно нарастало приятное давление, грозящееся обернуться колоссальным взрывом, на краткий миг мелькнула мысль, что поступил с ней по-свински. Но, хвала мужскому эгоизму, эта мысль быстро оставила Алистара, и с преображённым страстью лицом, синхронно с нарастающими волнами ярчайшего оргазма он излился во чрево любимой.

Советник рухнул на ложе, придавив собственным телом Иллиам. Говорить не хотелось, подниматься тем более. По телу разлилась приятная истома. Так они и лежали, потеряв счёт времени. Щека к небритой щеке, сплетённые между собой пальцы рук и медленно выравнивающееся дыхание, одно на двоих. Даже их волосы спутались, ни на секунду не желая разлучаться. Наконец, Алистар приподнял голову и поцеловал Иллиам в висок:

— Значит, «и я тебя»? Не желаешь закончить?

Она улыбнулась, высвободила руку и пробежалась пальцами по его спине, будто извиняясь.

— После.

— Ну-ну, — мягко укорил Алистар жену в малодушии. Однако, нужно было избавить Иллиам от участи быть окончательно раздавленной под массой его тела, и потому он неохотно поднялся. — Что ж, после, так после. Итак, дорогая, я готов выслушать твой план, но, прошу, не трать время понапрасну, не одевайся, ибо мой разум прояснился ненадолго.

Он полностью разделся, замечая, что возлежащая перед ним Иллиам за ним подглядывает:

— Госпожа Кемпбелл так впечатлена своим мужем, что забыла причину, по которой соизволила меня разбудить?

— Господин Кемпбелл виртуозно умеет сбить с толку, — пойманная с поличным, Иллиам отвесила ему комплимент и, уже не таясь, подперев голову рукой, стала рассматривать покрытое свежими царапинами и синяками, но великолепно сложенное и сильное мужское тело, под которым млела буквально минуту назад. Она не отказалась от этого занятия и тогда, когда Алистар направился в умывальню и, покусывая губки, пожирала глазами его упругий зад, пока, к её разочарованию, муж не скрылся из виду.

Зайдя в небольшую комнату, Алистар оторопел и восхищённо присвистнул:

— Да я счастливчик! Мне достался клад, а не жена! — вместо привычной бадьи с водой в умывальне на каменных опорах в центре помещения стояла большая бронзовая ванна, наполненная тёплой водой. Температуру воды поддерживали тлеющие угли разведённого под ней очага, с трех сторон ёмкость была обнесена каменной кладкой, а для удобства сооружен двухступенчатый каменный помост с поручнем. Не сомневаясь, что вся эта роскошь была приготовлена Иллиам для него, советник с блаженством погрузился в воду и прикрыл глаза.

— Дорогая, с таким комфортом даже твоя ванна в Килхурне не сравнится.

— Осторожно, господин советник, к хорошему быстро привыкаешь, — голос Иллиам прозвучал совсем рядом и раздался всплеск воды.

— Иди ко мне, госпожа плутовка, — Алистар плотоядно улыбнулся, резко подался вперед, поймал Иллиам и потянул к себе на колени. — Исключительно твоими заботами из скептика, сомнительно относящегося к браку, я превратился в ярого его приверженца.

И это было истинной правдой…

— План весьма прост, дорогой: нам нужно попытаться восстановить портал в подземелье друидов и вернуться в мир тёмных, — приподняв волосы, Иллиам повернулась спиной к мужу, ожидая, когда он затянет шнуровку на её платье.

— Илли, что ты задумала? Ты ведь знаешь, мы не сможем его восстановить, — Алистар не отказал в помощи, машинально поцеловал жену в шею и принялся сам облачаться.

— Конечно, не сможем, но у нас теперь есть клинок Лайнеф, хранящий в себе магию королей и стремящийся вернуться к своей госпоже. Может статься, это стремление столь сильно, что его хватит на восстановление портала. Али, — Иллиам устало вздохнула и посмотрела на мужа. — Есть доля и моей вины в том, что произошло. Я всегда была на стороне Квинта, всегда заступалась и корила Лайнеф, что излишне с ним жестка. Я до сих пор не могу поверить в то, что он совершил. Это не укладывается в моей голове. По натуре мальчик был этаким прожигателем жизни, избалованным бонвиваном, но благороднее и вернее…