В обятьях тьмы (СИ)

- Мы все любили ее, нам всем сейчас больно.

- Не так как мне.

Скотт тяжело вздохнул и покинул комнату парня, а после и дом. Кайден отвернулся к стенке, застыв в позе эмбриона, впившись зубами в руку. Физическая боль должна приглушить душевную.

Он знал, что со стороны его слова были эгоистичными, но ничего поделать не мог. Они не могли понять его боль, знать, каково ему сейчас. Не они потеряли сестру, не они сейчас страдают от того, что остались одни на этом гребаном свете.

Кай упивался своей болью, черпая из нее силы для новых душевных стенаний. Изводить себя – стало для него привычкой. Думать о том, как он вновь и вновь спасает сестру – наваждением. Пустота собственного дома – тюрьмой.

Покинув дом, Скотт направился по дорожке, но резко остановился. Снег залеплял глаза, противно лез в рот, остужал тело, но не голову. Мысли разозленным роем носились в голове альфы, не давая покоя, а мрачные образы будоражили сознание, заставляя кончики пальцев подрагивать.

Смотря на трясущиеся руки, МакКол списал это на холод.

Хотя оборотни не мерзнут, по сути.

Постояв на месте, альфа резко сменил направление и направился на задний двор. Свежая черная земля резким контрастом выделялась на белоснежном снеге. Подойдя ближе, Скотт увидел большой серый камень, слегка припорошенный снегом.

- И это надгробие?! – тихо прошептал МакКол, грустно и печально улыбнувшись.

Простой серый камень. Обычный, совсем необработанный, непонятной формы и без каких-либо опознавательных знаков. Скотт не хотел признаваться, но все же могила выглядела жалкой, и он никак не мог поверить, что здесь, под черной землей, под этим непримечательным камнем лежит их подруга.

В голове неожиданно возникла картинка: худая девчачья рука прорывается сквозь землю и острые ногти впиваются в ногу оборотня. МакКол вздрогнул и отошел назад, на всякий случай. В животе что-то ухнуло.

- Жуть, - ухмыльнулся Скотт, развеселившись от своих мыслей, страха, нервозности.

Им всем нужно отдохнуть.

Дальше так продолжаться не может.

На износ…

Злобное шипение оглушило гуль: женщина от страха отдернула руку с бинтом, отскочив в сторону, опасаясь попасть под руку с острыми смертельными когтями.

- Прости, - поспешно произнесла Саманта, склонив голову в извинительном поклоне.

Осирис промолчал, недовольно морщась от боли, и мысленно улыбаясь, обонянием чуя острый запах чужого страха. Боится, значит уважает.

- Будь аккуратнее, - в приказном тоне произнес Андерсон, повернув голову в сторону подчиненной.

Локхерт послушно кивнула, зная, что альфа не увидит, но почувствует. Подойдя ближе, гуль со страхом и долей отвращения посмотрела на глаза своего вожака. Свисающие частички кожи, запекшаяся кровь, кое-где местами обожжено до мяса, буквально – обугленное черное мясо. Несмотря на регенерацию, глаза оборотня после удара молниями не зажили, отчего Осирис ослеп.

«Не такая уж ты и слабая, оказывается, ведьма, - мысленно ухмылялась гуль, обрабатывая раны альфы, - была! – поспешно добавляла блондинка».

- Чертова ведьма! – словно услышав мысли гуль, прорычал Джек, - ей повезло, что она умерла. По сравнению с тем, что я хотел с ней сделать, дыра в животе – это еще самая гуманная и безболезненная смерть.

Саманта молчала, осторожно обматывая голову бинтом, положив перед этим два компресса на глаза, чтобы облегчить, уменьшить боль. Слушать гневный поток излияний вожака уже давным-давно стало обыденным для нее занятием. Закончив, Локхерт собрала окровавленные ватки и вышла из комнаты, на пороге столкнувшись с Ричардом, который непонятно ухмыльнулся, когда гуль прошла мимо, едва не задев его тазиком с водой.

- Осторожнее, - недовольно прошипела блондинка.

Оборотень ухмыльнулся и ничего не сказал, лишь демонстративно захлопнул дверь перед носом женщины. Сэм возмущенно приоткрыла рот, собираясь разразиться яростной бранью, но остановилась, беззвучно выпустив воздух сквозь плотно сжатые зубы. Скрипнув челюстью, она удалилась, напоследок бросив молниеносный любопытный взгляд на закрытую дверь: любопытство гложило ее, но лучше она ничего не будет знать, чем огребет на орехи от альфы за подслушивание.

- Чего ты хотел, Ричард? – даже не обернувшись в сторону беты, произнес Осирис.

Ответа не последовало. Затянувшееся молчание стало напрягать альфу и он обернулся, слепыми глазами посмотрев на молча стоящего оборотня.

- Да ничего, просто хотел узнать, как вы себя чувствуете, - спокойно ответил Стоун.

Андерсон напрягся, шестым чувством ощущая опасность.

- Превосходно, - никак не подав виду, безразлично ответил Джек, отвернувшись к окну, невидящими глазами смотря на зимний пейзаж, - зачем беспокоишь меня?

Ричард ухмыльнулся, медленно подходя к вожаку. Звук рассекаемого воздуха полоснул по чутким ушам оборотня. Опасная улыбка скользнула по губам Осириса. Острые когти впились в руку подчиненного, которой тот замахнулся на альфу.

Ричард шумно сглотнул, застыв каменной статуей. Не так он себе все представлял. Из-за слепоты альфа должен был ослабеть, должен был стать беззащитнее котенка.

- Захотел занять мое место? – утробно рыча, процедил Андерсон, вставая с места, не отпуская при этом руки беты, - по-твоему, слепой альфа – слабый альфа?!

Глухая ярость растекалась по воздуху, запах гнева рассерженной змеей проникал в испуганного бету, сердце которого отстукивало бешеный ритм. Ричард дернулся в сторону, опасаясь худшего. Но вырваться не получилось. Несмотря на слепоту, Осирис все видел: резко дернувшись вперед, он вцепился правой рукой в шею беты и одним движением сломал ее.

Стоун безвольной тряпкой упал на пол, пустые глаза смотрели в окно.

Альфа повернулся на звук открываемой двери.

- Он мне никогда не нравился, - ухмыльнулась гуль, победно смотря на мертвого мужчину, распростертого на полу.

Постоянные придирки, непонятные взгляды в ее сторону, вечная борьба за внимание вожака. Блондинка была безумно рада – на одного конкурента меньше. Соперников она не просто недолюбливала, женщина их ненавидела.

- Жаль, он подавал надежды, - совсем без тени жалости, произнес Осирис, - я обратил его сразу, как приехал сюда. Он, конечно, был слишком эмоциональным и необузданным, но все же при должном «воспитании», стал бы отличным оборотнем. Да и его работа в полиции послужила нам отличным прикрытием.

Сэм поморщилась: она помнила, каким неконтролируемым был этот оборотень в начале. При первом обращении этот помощник шерифа умудрился убить девушку. Из-за чего все чуть не полетело к чертям, но план удалось переделать, и никто ничего не заподозрил. А смерть той невинной списали на непредвиденные обстоятельства.

«Гори в аду, жалкий щенок», - ухмыльнулась гуль.

Поистине дьявольская усмешка заскользила по губам блондинки.

Бесконечная боль плавно перетекла в кромешную темноту. Она растворилась в ней, сама стала тьмой. Чувства исчезли, понятия об эмоциях словно никогда и не было в голове. Абсолютное ничто. Чернота, вязкость, опустошенность.

В один миг что-то изменилось. Нет, это был не свет в конце туннеля, не божье провидение. Просто в какой-то момент что-то переменилось. Темнота не исчезла, она лишь стала сужаться до крошечного мирка, созданного в ее голове, засасывая ее в дыру.

А после тьма растворилась, так же как и девушка.

Беззвучно.

Без боли.

- Что за..? Где я? – удивленно спросила Райли, осматриваясь по сторонам и ту же удивленно воскликнула, увидев, что она лежит в гробу, причем полностью обнаженная. - Какого черта? – возмущенно завопила ведьма, попытавшись приподняться, но не смогла, так как была прикована цепями по рукам и ногам к огромному камню, на котором стоял черный деревянный гроб.

Раздался тихий шорох, от которого у девушки сердце упало в пятки. С громким мяуканьем огромный черный кот вскочил на камень, расположившись на голом животе брюнетки. Одинокая слеза страха скатилась по щеке ведьмы.