«Мы с тобой из разных миров...» (СИ)

Гречанка крепче сжала шкуру в хрупких пальцах и прижала её к груди, непроизвольно пытаясь защититься от опасности, которой и не было поблизости. Амазонка отвела взор от скандинава, который вот так легко обижает её уже третий раз за сегодняшний день.

― Чего ты молчишь? ― викинг первым нарушил тишину.

― Да как ты..? ― эллинка проигнорировала вопрос брюнета. ― Ты сам летаешь на драконе. Как ты можешь говорить подобное? ― девушка с непониманием и болью взглянула на Эрета, который соизволил, наконец, повернуть голову в её сторону.

― Я бывший охотник и…

― А… подобный тем выродкам, которые чуть не угробили меня и моих сестёр? ― Мелисса гневно сверкнула глазами на парня.

― Если тебе так угодно, – Парень коротко улыбнулся и перевёл взгляд на потолок. ― На вопрос ты так и не ответила.

― Эти существа для нас священны, ― девушка приняла более удобное и устойчивое для себя положение. ― На протяжении веков они помогали нам в войнах, охране границ, облагораживании архипелага… Долг амазонок ― защищать драконов ценой своей жизни. ― Эллинка на мгновение замолчала, явно раздумывая, стоит ли раскрывать викингу все тайны Свитка Непреложных Заветов. ― А вы… скандинавы… рубите им головы, как самым грязным тварям, хотя... сами… сами заслуживаете смерти.

Эрет, который всё это время изучал чем-то его заинтересовавший потолок, перевёл недоумённый взгляд на Мелиссу, в глазах которой сверкали искорки гнева.

― Это главная причина, по которой нас понесло в эти земли, ― амазонка отвела взор в сторону. ― Как нам ещё знать, что вы не уничтожили всех рептилий Севера? Только за последние пять лет здесь канули в Лету три прекраснейших вида… ― последние слова девушка проговорила шёпотом. ― Ещё вопросы есть?

― Тогда где сами карты? ― Эрет молчал и в упор смотрел на эллинку, лицо которой исказила гримаса боли.

― Астрид уже говорила, где они! ― гречанка перевела затравленный взор на викинга.

― В сумке на седле потерявшегося дракончика? ― брюнет усмехнулся словам рыжеволосой девушки, явно не веря её речам.

― Ты мне не веришь… так зачем вообще спрашивал об этом, если с самого начала знал, что не примешь мои слова всерьёз? ― амазонка удостоила обиженным взглядом какую-то травинку, валявшуюся на прикроватном столе. ― Мне больше нечего сказать. Можешь проваливать.

― Как грубо, ― Эрет не сводил с Мелиссы испытующего взора. ― И я не говорил, что не верю. ― Последняя фраза вызвала бурю недоумения в девичьей душе. Эллинка медленно повернула голову в сторону викинга, а в её глазах можно было прочитать один единственный вопрос: «ты издеваешься?».

Скандинав же неотрывно смотрел в лицо гречанки, на котором из эмоций не было ничего, кроме сильной обиды: брови сведены к переносице, что делало девушку невероятно хмурой, взгляд был злобным, в сапфировых радужках блестели огоньки непокорства, а «надутые» тонкие губы придавали юной воительнице нехарактерную для амазонок детскость.

― Я тебя сейчас ударю, ― для пущей убедительности Мелисса освободила свою руку из плена меховой шкуры. ― Хватит меня разглядывать.

― Своими ручонками? ― брюнет игриво подмигнул рыжеволосой девчонке и на всякий случай отсел подальше от амазонки. ― И почему мне нельзя на тебя смотреть?

― Потому что я не разрешаю, ― воительница сжала пальцы в кулак, приготовившись к удару. ― На скандинавских простушек засматривайся, а на меня глазеть не смей.

― Так «скандинавские простушки» мне неинтересны, ― брюнет просто пожал плечами и перевёл весёлый взгляд на деревянный потолок. ― За месяц, что здесь живу, уже каждую успел рассмотреть.

― А на меня за все эти дни ещё не нагляделся, нечестивец? ― девушка взяла со столика одиноко валяющуюся на нём иссохшуюся травинку и швырнула её в викинга. ― Клянусь всеми богами, я выцарапаю тебе глаза. Вот этими вот когтями! ― амазонка продемонстрировала свои нестриженые уже как неделю ногти.

Эрет уже хотел что-то ответить эллинке, но звук открывающейся входной двери и последовавшие за ним шаги отвлекли всадника от этих мыслей. Амазонка перевела испуганный, но в то же время воинственный взгляд на массивную дверь, которая разделяла первую и вторую комнаты.

Буквально через пару мгновений в проёме появилась хрупкая женская фигура, облачённая в какой-то не то недодоспех, не то походную экипировку, не то повседневное одеяние. Шатенка держала в руках какой-то хитрый посох, на котором Мелисса задержала свой любопытный взгляд.

― И давно это дитя проснулось? ― бархатный женский голос, словно родниковая вода, разлился по помещению, оставляя после себя приятные ощущения.

― Пару часов назад, ― Эрет поспешил встать с постели, на которой до этого сидел самым бессовестным образом. ― Несколько раз пыталась убить меня. Всё как всегда.

Звонкий смех, похожий на стрекотание многочисленных колокольчиков, внезапно заполнил собой всё пространство полутёмной комнаты. От приятного, но резкого звука проснулся Оракул, который до этого момента довольно успешно игнорировал даже детские ссоры викинга и амазонки.

― Пожалуй, я пойду, ― брюнет, не дожидаясь возражений со стороны шатенки, направился к выходу из комнаты, не забыв прихватить снятые ранее ножны с вложенным в них мечом. ― Ещё что требуется? ― охотник бросил взгляд на Валку, которая присела рядом с хмурой, словно туча, амазонкой.

― Если понадобится помощь, я отыщу тебя, ― женщина мягко улыбнулась всаднику и махнула на него рукой, призывая оставить её наедине с амазонкой.

Пожав плечами, брюнет бросил на эллинку проницательный взгляд карих глаз. Парень окинул пытливым взором моментально зардевшуюся девушку, которой хотелось провалиться сквозь землю от такого настойчивого мужского внимания. Не произнося более ни слова, викинг шагнул за порог помещения и прикрыл за собой дверь.

Скандинав сделал пару шагов вглубь комнаты и небрежно бросил своё верное оружие на большой стол, находящийся рядом с обшарпанной стеной, а затем упёрся руками в грубо обтёсанные деревяшки древнего предмета быта, на котором были разбросаны остатки трав. Низко опустив голову, брюнет некоторое время рассматривал мелкие целебные цветочки.

В голове всадника роились сотни мыслей и все были направлены на единственный объект, который, пожалуй, вообще не заслуживает внимания уважающего себя викинга.

― Амазонка, ― Эрет сжал руки в кулаки и обречённо выдохнул. ― Будь ты проклята, рыжая ведьма…

Забыть эллинку или хотя бы не обращать на неё внимания оказалось намного трудней, чем полагал мужчина: как бы он не старался отвлечься на местных белокожих красавиц, к которым скандинав не питал ничего, кроме звериной страсти, образ высокомерной гречанки с весьма диковинной внешностью отказывался покидать голову воина.

Большие голубые глаза, огненные волосы, слегка загорелая кожа, мягкие черты лица и невысокий рост ― всё это было необычным. Иноземным. Чужим. По многим причинам запретным. Но с каждым днём пребывания этой заносчивой девицы на Олухе всаднику всё больше хотелось познать... познать её дикую душу и её хрупкое тело. И он знал, что имеет на это больше прав, чем все остальные: он спас её и пленил, собственноручно привёл в селение и бросил в тюрьму. Она ― его собственность.

Однако какое-то противное чувство постоянно царапало своими огромными когтями зачерствевшую мужскую душу и мешало сделать то, что уже давно свершил бы любой викинг, достанься ему такой редкий трофей.

― Так. Всё. Пора выкинуть эту дурную бабу из своей пустой башки и идти заниматься делами… ― не желая больше находиться в обществе самого себя, брюнет схватил со стола меч и направился к выходу из дома, надеясь ближайшие несколько часов провести за тяжёлой работой.

˜”°•. இ .•°”˜

― Больно же! ― Задирака, который всегда искал способ нанести себе увечье пострашнее, сидел сейчас на огромном валуне и буквально шипел на амазонку, которая уже несколько минут пыталась привести его руку в порядок.

― Жаль, что он тебе не оторвал что-нибудь. Я бы поглядела на это зрелище, болван. ― Забияка подтрунивала над братом, не забывая при этом внимательно следить за каждым движением черноволосой целительницы, которая промывала раны дёргающегося от её прикосновений викинга.