Скованные льдом (ЛП)

этом забыть? - раздраженно восклицает она. - Блин! Никогда не видела стольких людей,

озабоченных моим возрастом!

Дэни ощетинилась - есть на что посмотреть. Я улыбаюсь.

Она осторожно шагает от меня в сторону.

- Чувак, ты собираешься меня съесть, что ли?

Моя улыбка исчезает. Я отвожу взгляд.

Я ношу маску. Это не мое лицо.

У меня было то, что женщины называют убийственной улыбкой.

Сейчас же у меня улыбка убийцы.

- Риодан уже успел укусить меня. Так что с меня на сегодня хватит.

Риодан укусил ее? Еще одна причина, чтобы убить его. Я смотрю на нее, мое лицо

лишено всякого выражения. Не стоит даже пытаться выглядеть безобидным. С таким лицом

это просто бесполезно.

- Никаких укусов. Обещаю.

Она подозрительно покосилась на меня.

- Чувак, кто ты? Темный или человек? Что с тобой случилось?

- Мак случилась со мной, - когда я говорю это, она вздрагивает, и мне интересно почему.

Иерихона Бэрронса я тоже виню. Если я переживу это превращение, то убью их обоих.

Ненависть охватывает меня, густая, темная и удушающая. Если бы не они, я все еще был бы

самим собой. Хотя, если бы Maк не сделала то, что сделала, меня бы здесь вообще не было.

Но с другой стороны, если бы Бэрронс не сделал то, что он сделал, или скорее не сделал, то,

то, что сделала Maк, возможно, не превратило бы меня в ЭТО. Бэрронс не проверил мои

татуировки перед опасным ритуалом друидов и в придачу бросил меня умирать в Зеркалье.

Когда Maк нашла меня там, накормила плотью Темных, чтобы не дать умереть. Невозможно

решить, кого из них я виню больше. Поэтому я виню обоих, и это радует меня все сильнее.

Несколько ночей назад, в Честере, я видел Мак, всю такую светловолосую, красивую и

счастливую. Как бы я хотел взять эту светящуюся-счастливую-белокурость, запихнуть ее в

гарроту1 и удушить. Слушать ее мольбы, убивая и наслаждаясь каждым мгновением.

Позже, той ночью, я долго смотрел на свое отражение в зеркале. Я согнул руку и чесал

себе спину ножом – она теперь постоянно чешется – и наслаждался тем, как стекает струйка

теплой крови по позвоночнику прямо в джинсы. Раньше я ненавидел кровь. Теперь же могу

купаться в ней. Она теперь для меня как молоко матери.

- Да, она это может, - соглашается Дэни, вздыхая. - Она случилась и со мной.

- Что она сделала с тобой?

- Скорее, что она сделает со мной, если поймает, - отвечает она. - Не хочу говорить об

этом. А с тобой?

- Не хочу говорить об этом.

1

Гарро́та (исп. garrote,

dar

garrote —

закручивание,

затягивание;

казнить)

— испанскоеорудие казни через удушение. Первоначально гаррота представляла собой петлю с палкой, при

помощи которой палач умертвлял жертву. С течением времени она трансформировалась в

металлический обруч, приводившийся в движение винтом с рычагом сзади. Перед казнью осуждённый

привязывался к стулу либо столбу; на голову ему надевался мешок. После исполнения приговора мешок

снимали, чтобы зрители могли видеть лицо жертвы.

- Нам и без этого есть что обсудить. Так, что ты делал в Честере?

Хороший вопрос. Сам понятия не имею. Думаю, определенное количество Темных

собранных вместе взывает к моей крови. Я даже не знаю, почему я бываю в половине мест,

где я бываю. Иногда я даже не помню, как туда попадаю. Я просто осознаю, что я где-то, без

понятия о том, где, и как туда попал.

- Я захотел пива. А в Дублине не такой уж и большой выбор теперь.

- Да уж, - соглашается она. - Это касается не только пива, но и всего остального. На чьей

ты стороне? - спрашивает она в лоб. - Людей или фейри?

Хороший вопрос. Но у меня нет такого же хорошего ответа.

Я не могу ей сказать, что мне без разницы. Я презираю всех. Почти всех. Кроме этой

четырнадцатилетней рыжей с острым умом.

- Если тебя интересует, девушка, прикрою ли я тебя, то да.

Она прищуривается, смотря на меня. Мы стоим в круге света за Честером. Небо так

затянуто тучами, что это выглядит, как сумерки в три часа дня. Я вдруг представляю, как мы

выглядим со стороны: стройная девушка с утонченными чертами лица в длинном кожаном

пальто, уперев руки в бока, уставилась на Горца-превращающегося-в-Принца-Темных.

Печальная картина. Мне бы следовало сейчас быть симпатичным двадцатидвухлетним

студентом с убийственной улыбкой и прекрасными перспективами на будущее. Мы бы

разработали план и защищали добро бок о бок. Та версия меня не упустила бы её. Нужно

убедиться, что никто не сделает с ней то, что нашептывает мне внутренний голос, то, что

сделает с ней первый встречный Темный, который поймает её без меча. То, что какая-то

часть меня тоже хочет с ней сделать. Ярость наполняет меня. На них. На себя. На все.

- Ты ведь никогда не выпустишь этот меч из рук, правда?

Она отступает назад, закрывая руками уши.

- Чувак, я все прекрасно слышу. Не надо так орать.

Я и понятия не имел, что кричу. Но многие вещи я теперь воспринимаю по-другому, не

так как раньше.

- Прости. Я просто спрашиваю, ты действительно понимаешь, что с тобой будет, если

кто-нибудь из Темных поймает тебя? На самом деле понимаешь?

- Этого никогда не произойдет, - самодовольно говорит она.

- С таким отношением это непременно случится. Испытывать страх естественно. Страх -

это хорошо. Он заставляет тебя быть начеку.

- Серьезно? А я думаю, что это пустая трата времени. Готова поспорить, что ты ничего

не боишься, - восхищенно отвечает она.

Мне страшно каждый раз, как я смотрюсь в зеркало.

- Конечно, боюсь. Того, что ты станешь невнимательной и допустишь ошибку, и тогда

один из них схватит тебя. И уничтожит.

Она наклоняет голову и, прищурившись, смотрит на меня. Осталось не так уж много

людей, которые смотрят мне прямо в лицо. По крайней мере, долго.

- Может, ты еще не стал Темным Принцем до конца. Возможно, у нас получится прийти

к соглашению.

- Что ты задумала?

- Я хочу закрыть Честер. Сжечь его. Уничтожить.

- Зачем?

Она бросает на меня взгляд, полный презрения и недоумения.

- Ты же сам все видел! Они - гребаные монстры! Они ненавидят людей. Они используют

их, едят и убивают. А Риодан и его люди позволяют им!

- Допустим, мы закроем это место, допустим, сожжем его дотла. Они же просто

переберутся на новое.

- Не переберутся, - настаивает она. - Они вытащат головы из своих задниц. Обдумают

все хорошенько и поймут, что мы спасли их!

Море эмоций, приторно сладких как похоронные лилии, наполняет меня, во рту

появляется этот знакомый и одновременно отвратительный привкус. Когда нужно, она

может быть жесткой, умной, способной на все, хладнокровной убийцей.

И она так чертовски наивна.

- Они в Честере, потому что хотят быть в Честере. Не обманывайся на этот счет,

девушка.

- Нифига.

- Как раз дофига.

- Они запутались!

- Они прекрасно понимают, что делают.

- Я думала, ты другой, но это не так! Ты такой же, как Риодан! Такой же, как все. Готов

списать их со счетов. Ты не понимаешь, что некоторых просто нужно спасать.

- А ты не понимаешь, что большинство из них уже поздно спасать.

- Никогда не поздно спасать. Никогда! Не поздно!

- Дэни, - я произношу ее имя нежно, наслаждаясь болью, которую она заставляет меня

чувствовать.

Я разворачиваюсь и ухожу. Меня здесь ничего не держит.

- Так вот значит как? - она кричит мне вслед.

- Ты не хочешь помогать мне в борьбе? Фу! Овцы! Все вы большие жирные долбаные

овцы, качающие своими большими жирными долбаными овечьими задницами!