Льются слова, утекая в песок...(СИ)

- Я могу отправить его в период, когда жили саблезубые тигры, - предложил Бейбарсов, явно насмехаясь.

- Прекрати! – Таня никогда не желала ничего плохого Ивану, но странное осознание того, что больше быть рядом с ним она не в силах, продолжало разрывать девушку на мелкие части. – Пожалуйста, прекрати надо мной издеваться, Глеб…

- Как? Ты и так уже наполовину моя – а тут предлагаешь прекратить издеваться? – заулыбался некромаг. – Ну уж нет! Ладно, Валенок, иди-ка ты делись своими мыслями с Сарданапалом, - Бейбарсов прищёлкнул пальцами, телепортируя куда-то Ивана. – Ну, всё. Его больше нет. Можешь называть меня скотиной, тварью и гадом, для профилактики даже разрешаю ударить вон тем ночником – я совершенно не собираюсь сейчас оправдываться, потому что хочу спать.

Гроттер сначала действительно потянулась за проклятым ночником, а после вздохнула и оглянулась.

- Лучше бы ты вычитал меня в какой-то нормальной одежде, - поделилась наконец-то предположениями она. – Нет, ну правда, Глеб, сколько можно! Жертва-подружка маньяка, жертва-Красная Шапочка, - Гроттер не понимала собственного легкомыслия, но упорно отказывалась сражаться с ним известными нормальным людям методами, а лишь спокойно соглашалась с возможностью быть вчитанной в текст – будто бы это и вправду нормально. – Может быть, пора отыскать место, где мы будем нормальными людьми?

- Я сделаю тебя интриганкой-богачкой, которая мечтает убить своего престарелого мужа, который всё никак не понимает, почему жена уже целый год отказывает ему в возможности провести вместе ночь, а после сам осознаёт, что на это не способен, - усмехнулся Бейбарсов. – Но я хочу спать, и читать мы будем завтра утром… или вечером. В общем, когда будет свободное время. Потому что сейчас не до того. У меня, несмотря на некромагию, скоро будет, право, болеть горло.

Таня усмехнулась. Она даже не помнила, как буквально провалилась в сон, ощущая, что дурацкий корсет вдруг куда-то исчез, и больше ничто не пыталось помешать ей дышать нормально, глубоко и полной грудью.

Волчьи черты вновь пропали куда-то, и Таня внимательно смотрела в глаза Бейбарсову, пытаясь понять, когда в нем проявляется человек. Она не знала, отчего всё это вообще зависит – вокруг можно было увидеть столько мёртвых людей, а она опять смотрела в привычные чёрные глаза, такие родные и такие близкие, что просто становилось дурно.

- Значит, ты всё-таки меня съешь? – спросила совсем тихо она.

- Я подумаю, - голос Глеба был таким же нормальным, как и прежде, и рыжеволосая натянуто улыбнулась, приподнимаясь на локтях. Парень мимолётно прикоснулся к её губам, а после лёг рядом, внимательно рассматривая черты лица Гроттер. – Я всё-таки волк. Но предпочитаю питаться исключительно жаренным мясом. Или хотя бы с какой-то термической обработкой.

Он поднялся на ноги и протянул рыжеволосой ладонь, помогая ей тоже подняться, а после прижал Таню к себе, целуя её в губы.

- Ты убил столько людей! – отталкивая его от себя, воскликнула Гроттер.

- Это всего лишь сценарий, - пожал плечами Бейбарсов. – Если серьёзно, то тут очень мало реальных актёров, разве что мы с тобой, вот и всё, - он пожал плечами.

Тане как-то не особо верилось, но когда она оглянулась, то осознала, что на самом деле, возможно, эти люди действительно не были такими уж и живыми до этого. Она вдруг подумала, что кровь гораздо больше походит на какое-то слишком яркое, но всё же вино – или в крайнем случае сок.

И пахло перебродившим виноградом.

- Какие глупые декорации, - словно опьяневшая, пробормотала Таня. – А ещё знаешь что? Я жутко боюсь крови, как оказалось, - она прикрыла на мгновение глаза, а после, не сумев справиться со своими страхами, вдруг потеряла сознание…

Когда рыжеволосая наконец-то открыла глаза, место, в котором она оказалась, было уже совершенно другим. Ни единого намёка о доме, таком уютном прежде, а сейчас залитом кровью, даже не оставалось. Гроттер приподнялась на локтях, а после вдруг осознала, что лежит на траве, мягкой, сухой и приятной наощупь – росы не было и, кажется, солнце как раз было в зените, но в лесу всё равно сохранялся приятный полумрак. Таня улыбнулась сама себе и повернулась на бок, пытаясь рассмотреть окружающий мир более внимательно и понять, где именно она находится – увы, но она даже толком не осознавала, что происходит вокруг, а после непонятной потери сознания перед глазами всё кружилось и плыло.

Бейбарсов лежал рядом и, когда Гроттер проснулась, тоже открыл глаза – он явно не спал, а лишь прислушивался к каждому её движению. Таня сначала вспомнила о том, что этот человек убивал, и убивал множество раз, наверное, превращаясь в волка, но после осознала, что ей это не претит. Она сама не понимала, почему так, но никакого раздражения, никакого даже намёка на отвращение, пусть самое малейшее, не возникало, и Гроттер чувствовала даже что-то слишком странное – ей казалось, что в подобном поведении, в подобной жизни есть что-то слишком интересное и романтичное, чрезмерно прекрасное, чтобы вот так просто взять и оттолкнуть от себя подобные чувства.

- Проснулась уже? – усмехнулся парень, протягивая руку. Рыжеволосая лишь кивнула, сжимая его ладонь и устраиваясь рядом с ним, прикрывая глаза и чувствуя, как остатки воспоминаний окончательно превращаются в тени забытого прошлого. Она не могла вспомнить, были ли там какие-то люди, реально ли всё то, что происходило в тот жуткий момент – сейчас всё действительно казалось пустой стеной, которая состояла из сплошного страха и кошмара.

- Проснулась, - наконец-то ответила она, целуя Бейбарсова в щёку. – Мне кажется, что всё просто не может быть так хорошо, - Гроттер вздохнула.

- Забудь, - отмахнулся Глеб. - Мы вместе, и вряд ли кто-то посмеет помешать нам. Мы одни в этом мире. Будь уверена.

Таня кивнула. Ощущение одиночества практически полностью поглотило её, и рыжеволосая забыла о том, что мир вокруг существовал. Она хотела ответить что-нибудь ещё, но вдруг пространство разорвал резкий звук чего-то непонятного – глаза Бейбарсова на мгновение расширились, и он пробормотал что-то о том, что этого не было указано, а после, уже явно запоздало, Гроттер почувствовала какую-то слишком сильную боль – и, оглянувшись, краем глаза успела поймать мелькнувший силуэт третьего реального человека в этом мире. На кроваво-алом костюме не оставалось ни единого следа…

Когда Бейбарсов открыл глаза, он ещё надеялся на то, что дурацкая история закончилась иначе. Она ведь попросту выскользнула из-под его контроля, и Глеб не понимал, почему они вновь ворвались туда, возвратились пусть только на мгновение, но всё же в канон. Дурацкие несколько часов, проведённые там, на самом деле были чистой романтикой – но Глеб прекрасно помнил конец.

И он оказался совершенно не таким, как реальность.

Гроттер лежала на кровати рядом с ним – всё в том же дурацком красном костюме, на котором пока что не выделялась ещё свежая кровь…

А ещё со странной бледностью, пересохшими, словно перед смертью, губами, рыжими волосами – словно в тон… И простреленная дурацкой пулей.

Глеб взмахнул рукой, останавливая кровь, но на этом его способности целителя заканчивались – потому что, судя по всему, были задеты жизненно-важные органы. Пуля не прошла навылет, а где она застряла – огромный вопрос, потому что не факт, что переход между реальным и книжным миром не сказался на Гроттер. И лишь одно можно было утверждать с точностью – Таня умирала, умирала медленно, но уверенно – до вечера она не выдержит.

- Таня? – испуганный голос, послышавшийся со стороны, вызвал вдруг приступ ненависти – Бейбарсов, оглянувшись, столкнулся взглядом с недоумевающим, испуганным Валялкиным.

Глебу на мгновение показалось, что все его мысли куда-то растворились. Волчья ненависть всё ещё кипела где-то глубоко в душе – Валялкин меняет не только нормальную жизнь, он перекручивает даже тот канон! Глеб не стал бы использовать незнакомую книгу – он прекрасно знал, что всё закончилось прекрасным домом в соседнем городке, практически не меняющейся с возрастом Гроттер и маленькими волчатами, которые предпочитают находиться в человеческом облике.