Солнце Бессонных (СИ)

   - Ты меня ранила, сука!!!

   Один только вид этой фигуры затронул во мне что-то первородное. Со мной такого еще никогда не бывало, ведь я постоянно имела дело с вампирами, их магнетизм и присутствие меня не пугали. Но не теперь. Я с абсолютной уверенностью сознавала, что передо мной не хищник, способный меня убить, а сумасшедший, жаждущий не просто убить, а уничтожить. И я среагировала, как загнанная добыча, хотя понимала, что от него мне быстро не скрыться. Только инстинкт самосохранения, подстегнутый страхом, помог мне подавить в себе желание упасть на землю, и ждать, что же произойдет. Ожидать любого конца я не собиралась. Бежать!

   Даже с раной, Дрю бежал быстрее, а я плохо ориентировалась среди деревьев, и не падать мне помогал страх. Но Дрю все равно настиг меня, я даже не успела добраться до близлежащей дороги. Буквально минуту назад я отчетливо слышала, как по ней проехала машина. Оглядевшись по сторонам, я поняла, где именно нахожусь. Вроде бы еще недавно мы гуляли тут с девочками, и я говорила по телефону с Калебом, а теперь...

   Дрю сшиб меня с ног, и я приготовилась получить болезненные удары, при этом ни на миг не оставалась пассивной, а дергала ногами и руками. Дрю уже не смеялся, как раньше, он легко поймал меня за руки и заставил затихнуть. В нем что-то изменилось. На короткое мгновение он грубо прижался к моим губам, скорее кусая их, чем целуя. Дрю по-прежнему прижимал меня к земле, и его слюнявые, тошнотворные губы оставляли следы на моей шее. Я почувствовала, как рвется ткань на ночной рубашке, и удвоила свои попытки отбиться.

   Короткий удар в челюсть пресек мои попытки, проваливаясь в темноту, я подумала о Калебе. Где был он, не существовало боли...

   Наше сознание - это странная вещь. Словно многофункциональный шкаф, оно сохраняет столько информации, и собирает вместе нашу индивидуальность. Не дает нам отдалиться от себя или потеряться.

   Провалившись в благословенную темноту и умиротворение, я не сразу же поняла, что вижу сон.

   Я оказалась в странной комнате, не имевшей стен, пола или потолка. Сначала передом мной появились разноцветные светящиеся круги, и каждый будто бы просился, чтобы я выбрала его. Но неосознанно, мое внимание привлек самый далекий из них, серебристо-синий, то вдруг такой яркий, то необычно темный. Я смотрела на него и, отодвигая руками другие светящиеся шары, целенаправленно шла к нему. Меня очень смутило, что на мне нет одежды, но никого не было рядом, лишь пустота, и я продолжила путь к шару. Он манил меня так, что я не смогла бы даже передать словами притяжение, которое испытывала к нему.

   Только я прикоснулась к шару, картинка вокруг меня начла меняться...

   ...Я сидела в салоне самолета, маленького и темного, а рядом виднелся иллюминатор. Огни внизу, и то, как быстро мы к ним приближались, сказали мне о том, что мы снижаемся.

   - Идем на посадку мистер Гровер, пристегнитесь.

   С несвойственной мне скоростью, я пристегнулась, причем чужими руками, белыми и изящными. Правда, прекрасные руки, теперь нетерпеливо сжимали в руках телефон.

   Я в теле Калеба, без тени удивления поняла я.

   Он вернулся в Англию. Это не было догадкой, я увидела аэропорт Лутона, огни посадочной полосы. Мягкий толчок и скоро самолет замедлился полностью и остановился. Чувство облегчения наполнило меня. Точнее не меня, а Калеба. И спустя несколько минут я поняла почему. Навстречу ему шли мои родители. Самюель и Терцо шли рядом, тесно прижавшись друг к другу. Но почему они здесь, ведь меня выкрали? Без каких либо эмоций подумала я. И тут же страх за себя напомнил мне обо всем.

   Калеб, разве ты не чувствуешь, что я с тобой? Вдруг с отчаянием закричала я. Тело, в котором пребывало мое сознание, остановилось.

   Он меня слышал?

   "Калеб, я в лесу. Далеко за "Клеткой", там, где новое кладбище." Я повторила эти слова несколько раз, а в это время его глаза медленно поднялись на моих родителей, они что-то стали ему говорить, но услышать, что именно, я не смогла, так как меня словно куда-то уносило.

   Болезненная судорога вывела меня из состояния полного освобождения сознания. Я стонала и поскуливала, а боль не проходила. Но вот настал момент, когда между судорогами начали происходить промежутки.

   Схватки. Я хорошо помнила, как их описывал врач. Я активно задышала, все еще боясь открыть глаза. Минут через пятнадцать они прекратились. И я испугалась. Это должно было означать что-то очень плохое.

   Очнулась полностью я от жуткого ощущения, что не могу дышать. Я несколько раз попыталась глубоко втянуть в себя воздух. Он тяжело шел в легкие, и я замерла без движения, ожидая, когда начну задыхаться. Но и этого не произошло. Я внимательно прислушалась к себе. Было холодно и слишком тихо, сердце билось неровными рывками. Значит, я пока была еще жива. Я поднесла руку к глазам и внимательно осмотрела ее, насколько позволил предрассветный свет, еще серый и блеклый. Синяки уже проявлялись, ссадины саднило, царапины кровоточили, но действительной боли не было, пока что я ее не ощущала.

   Темнота вокруг завладела моим вниманием намного лучше, чем болезненные ощущения во всем теле. Я огляделась, и тут поняла, что лежу на чем-то мокром и холодном, а надо мной виднеется небо. Земляные стены вокруг меня не оставляли сомнений о моем местоположении - я лежала в могиле. Сырой и холодной. Но сделать хоть что-то, сил у меня не было.

   Дрю решил меня закопать. Живьем.

   Я бесстрастно рассуждала о том, сколько продлится моя агония. Задохнусь ли я мгновенно, а может, раньше отключусь от потери крови, так как из живота на рубашку растеклось такое огромное кровавое пятно, что было не понятно, как я еще не отключилась. Я надеялась на второе. Я просто молила об этом.

   Над могилой мелькнуло лицо Дрю. Я хорошо и отчетливо видела его в наступающем свете нового дня.

   - Как жаль, ты так и не узнаешь, что такое быть матерью. Зато дети останутся с тобой. Хотя подожди, - Дрю наиграно задумался, - ты ведь не хотела детей, не так ли?

   Я хотела бы сейчас возненавидеть свою жизнь, как ненавидела ее последние полгода. И не могла. Я смотрела в глаза Дрю, налитые кровью и ненавистью, и хотела жить, а он хотел причинить мне боль.

   Как быстро вся ненависть на свою жизнь сменилась отчаянным желанием жить. Но я была слаба, и не в моих силах было изменить происходящее. Никто уже не успеет помочь мне. Тот странный сон, что я видела, пока была без сознания, был всего лишь сном. Я не установила связи с Калебом. Просто мое воспаленное воображение решило так облегчить мне прощание с любимым. Он и правда был тем человеком, с кем бы я хотела увидеться, прощаясь с жизнью. Иллюзий больше не оставалось. Я могла лишь ненадолго оттянуть ужасающий момент. Прости меня Калеб, что не могу бороться, я так устала...

   - Думаешь, они не знают, что все это сделал ты.

   Я закрыла глаза, чтобы не смотреть на Дрю. С моих израненных губ слетел сначала один смешок, потом второй, и тут я неудержимо залилась смехом.

   - Ты всю жизнь будешь гнить в психбольнице с такими же уродами, как и ты.

   Чем больше я смеялась, тем сильнее нарастала злость и гнев Дрю. Даже когда на меня начали падать комья земли, я не переставала смеяться и говорить с ним.

   - К тебе перестанут приходить родители, ты же убил их любимую, хорошую девочку, и им не захочется даже вспоминать, что у них есть такой сын.

   На миг полет земли на меня прекратился. Я почувствовала слабину, и безвольно, словно пьяная, немного приподнялась и увидела застывшее лицо Дрю.

   - Даже не могу представить, что с тобой случится, если до тебя раньше других доберется Калеб. Ты будешь умирать медленно и мучительно, намного хуже, чем я. Маленький... тупой... уродливый... псих...

   Я снова начала смеяться, и этот смех и слова отобрали у меня последние силы. Я сползла по холодной стенке, но самого холода не чувствовала. Земля полетела активнее, чем раньше, но мне до нее не было дела. Смех постепенно переходил в рыдание от безысходности.