Попаданец для драконши (СИ)

74. Самый знатный сторонник

В день похорон соны Лони в очередной раз разыгралась гроза. Молнии стегали землю где-то вдалеке, на самом краю горизонта, до нас долетал лишь гром да неяркие вспышки. Я мог бы отказаться от приглашения. На самом деле никто не ждал от меня, что я туда пойду - все же принц как никак, пусть и подставной. Однако совесть остаться дома мне не позволила, и я твердо решил проводить старую няньку в последний путь. Пусть мы с ней были мало знакомы, но... она умерла на моих глазах и была важным человеком для Ганса.

Потому, взяв с собой Каю и Отну, я выехал из замка, намереваясь проводить старую няньку в последний путь по всем обычаям Вадгарда. Но... увы, когда мы, прячась под магическим барьером от дождя, подъехали к дому соны Лони, ее уже грузили в катафалк - черный ящик на больших колесах от телеги. Как здесь проходят похороны я в теории знал, но ни разу не участвовал, потому сильно растерялся. Благо, меня увидела сиделка, и попросила на минутку задержаться возницу катафалка, чтобы я успел сделать свои подношения покойнице.

Сона Лони, уже погруженная в ящик, буквально утопала в искусственных белых цветах из ткани и бумаги, размокших от дождя - здесь они заменяли наши привычные венки. Я, не слезая с лошади, дополнил все это великолепие своей бумажной гирляндой, которую мы весь вечер вчера делали вместе с Альти. Старуха была бледной, но казалось безмятежно спящей. Ее одели в красивое, не подходящее ей по возрасту белое платье, похожее на платье невесты - в таких хоронили тех женщин, которые при жизни так и не успел выйти замуж. По мерка Вадгарда сону Лони можно было считать старой девой, хотя у нее и имелось двое детей. Сегодня утром, когда мы с Ласлой обсуждали этот странный факт, то пришли к выводу, что они вполне могут быть королевскими бастардами. Да, впрочем, благодаря проклятью безумной королевы этих бастардов развелось столько, что никто из них даже и не думал претендовать на па престол.

- Спасибо вам, - сказал я покойной. - И простите, что в последние минуты вам пришлось вспоминать о плохом из-за моей прихоти. Однако знайте, что это было не напрасно.

Сказать больше было нечего, и сиделка махнула вознице - уезжаем. Кое--кто из родственников и друзей соны Лони взобрался на лошадей или поймал повозки, и мы поехали.

В Вадгарде не было кладбищ. Единственными, чьи останки сохраняли, были члены королевской семьи. Дело в том, что, как я уже и говорил, здесь считалось, что душа не может проходить сквозь твердые предметы. Потому тела простого люда после смерти кремировали. Таким образом души освобождались словно ядра от скорлупы, и улетали в один из двух миров - темный или светлый, в какой уж ты заслужил. А вот королям и королевам улетать было не положено, потому что их опыт и их поддержка могли пригодиться новым королям и королевам. Именно поэтому рядом с замком имелся подземный склеп, выбраться из которого было настоящей проблемой, а тела держали в плотно забитых ящиках, залитых, кстати, специальным прозрачным, затвердевающим на воздухе раствором. Получались эдакие «люди в янтаре» - жуткое, я вам скажу, зрелище!

Крематорий, который здесь называли Погребальной Печью, располагался на отшибе от города, окруженный мертвой, потрескавшейся землей. Перед входом толпилось еще несколько семей, внутрь пускали по очереди. Я приготовился ждать, да не тут-то было. Одноногий старичок с костылями, стороживший вход и следивший за очередью, увидел меня и глаза его забегали. Он тут же открыл дверь, сунулся за нее, с кем-то переговорил и, подойдя к нам, вежливо попросил подождать, пока закончит предыдущая семья.

Мда... удобно быть принцем, но как же иногда это смущает.

- Не стоило, - смутился я. - Но все равно спасибо.

- Негоже вам под дождем стоять, ваше высочество, - поклонился нам старичок. - Пройдемте внутрь, думаю, мы найдем для вас кресло и чашку чая, если вы изволите его принять.

- А вот это уже лишнее, - покачал головой я. - Спасибо, но мы подождем здесь вместе с остальными.

- А вы все тот же, ваше высочество принц Ганс, - вдруг послышался справа приятный, напевный баритон. - Мнится мне, что ваша потеря памяти вас ничуть не изменила. Хотя, главное - что не испортила.

Я удивленно повернул голову и увидел сидящего на вороной лошади мужчину, который тоже прятался от дождя при помощи магии. Он был широкоплеч, сильно бородат, усат и одет в богатый, расшитый золотыми и красными нитями бежевый камзол. И он счастливо улыбался, глядя на меня без всякого подобострастия - приятная неожиданность.

- Простите меня, - вздохнул я, - но моя потеря памяти стерла вас из моей головы. С кем имею честь разговаривать?

- О, ничего страшного, я рад буду еще раз десять с вами познакомиться, - мужчина протянул мне свою огромную, сухую и горячую руку, которую я с удовольствием пожал. - Я ваш тезка, Ганс сонор Шенорк. Ваш покорный слуга и, кстати, должник.

- Если вы должны мне денег, то я вас, так и быть, прощаю, - удивился я, испугавшись, что мне сейчас отдадут то, чего я не давал. Как-то я не воспринимал вещи Ганса - особенно монеты - как нечто свое собственное. У моего предшественника ведь и недвижимость имелась в собственности. Земля, дома в разных городах, большое поместье у восточного побережья. И я бы все это с удовольствием отдал короне - да Ласла запретила. Сказала - пусть будет. Ну, я и сдался. А куда деваться?

- Нет, вовсе нет, - засмеялся по-доброму дядька. - Мой долг перед вами гораздо больше, чем какие-то монеты. Денежный свой долг я отдал очень и очень давно. А вот моя дочка благодаря вам до сих пор жива, здорова и недавно родила мне на радость уже второго внука.

Меня это заинтриговало. Я не раз слышал, что Ганс был хорошим парнем, но ни разу почему-то не наталкивался на факты, которые бы это подтверждали. Сам я его, откровенно говоря, считал наивным плаксой.

- А не могли бы вы мне рассказать об этом поподробнее, - попросил я. - Мне бы хотелось помнить о таких хороших вещах, как помощь людям.

- Вы и правда не изменились, - улыбка усача стала еще шире, и он вдруг полез в закрепленную на седле сумку. - Лет десять назад моя любимая дочка, Лил, утонула в грезах. И утонула она так глубоко, что ныряльщики заломили за возвращение ее разума огромную цену. Они даже не могли дать гарантий, что все пройдет удачно и она не лишится рассудка по возвращении. Нужно было ее доставать, и чем скорее - тем лучше, а нужного количества бликов у меня не было. Тогда я попросил хозяйку пограничной башни кошмара пустить меня туда чтобы поохотится на нехов. И она согласилась.

Мужчина выудил из сумки нечто, завернутое в коричневую бумагу и протянул мне. Я протянул руку, но меня опередила Кая. Забрала сверток, осмотрела со всех сторон, проверила магией и только тогда нерешительно отдала мне.

- При чем здесь я? - осторожно спросил я усача.

- Вы помогли мне набрать блики, - было мне ответом. - И потом, когда я уходил, благодаря ее величество за оказанную мне честь, она сказала, что если бы не вы - она не пустила бы меня в башню. Вы уговорили ее помочь мне, и даже не стали ставить меня в известность об этом факте. Меня это крайне удивило меня в свое время.

- Кто же вы такой, если вам помогала сама принцесса Розалинда? - удивился я, осмотрев сверток со всех сторон. - И что здесь?

- О, прошу меня простить, - снова засмеялся бородачь. - Совсем забыл о титулах перед лицом беды. Я - западный граф.

- И... - удивился я, получив подтверждающий кивок от Каи, - что же вы делаете здесь, в столице?

- Я приехал придать огню своего отца, который последние месяцы своей жизни провел в лучших больницах Фрита в надежде, что сможет излечить свою старость, - сказал мужчина с грустной улыбкой. - А что в свертке я не знаю. Вы прислали мне его за месяц до восстания. Письмо, что было приложено, я сохранил... но если вкратце - вы просили вернуть его вам либо когда нас сведет вместе общая беда, либо когда вы сами об этом попросите. Направляясь во Фрит, я почему-то не сомневался, что встречу вас здесь. Будто сама синяя птица постаралась, и подстроила нашу встречу. Странно, не находите?