Высокий, Загадочный и Одинокий (ЛП)

Душ сиял, и в нем стояли его шампунь и мыло, также ее туалетные принадлежности. Он обратил свое внимание на шкафчик для лекарств.

Она взяла на себя распределение места, что имело смысл. На его стороне стояла бритва, гель для бритья и одеколон. Эта небольшая коллекция занимала половину полки, оставляя другие две пустыми.

С любопытством, он открыл ее половину в шкафчике. Она уставлена чистящими средствами, мылом, лосьонами, лекарствами, пинцетами, щипчиками, ватными палочками, жидкостью для снятия лака и розовой бритвой.

Розовой. Почему именно розовая? Другие вещи просто вводили в ступор. Зачем ей нужно остальное? Она строит что-то из всего этого дерьма?

Он закрыл шкаф и открыл первый ящик под раковиной. Запас туалетной бумаги. Ладно, пригодится. Ему нет, но ей да. Вполне разумно. Ефраим закрыл этот ящик, открыл нижний, и замер.

– О… твою мать. – Его руки дрожали, когда он потянулся вниз и подхватил розовую коробочку, гигиенических прокладок. – Блядь.

Ему следовало это предвидеть, когда миссис Бакмен сказала ему о приезде молодой девушки. Он забыл о женских менструациях. Он выпрямился и посмотрел в окно. Его охватило смешанное чувство.

Ефраим знал только, что они чрезмерные и регулярные. Он понятия не имел, что это значит, но не сулило ничего хорошего рядом с ним.

Его глаза закрылись, и Ефраим помолился о контроле. Женщина, нет человек, чья кровь так привлекает его как ничто другое, будет истекать ею раз в месяц в соседней комнате и выбрасывать пропитавшиеся прокладки в мусорное ведро.

Это ад. Полный ад. Ему понадобится каждая частичка контроля, чтобы не высасывать выброшенные прокладки. Это звучит отвратительно даже для него.

– Блядь. – По-другому и не скажешь. Он бросил коробку обратно в ящик и пнул его закрывая. Облокотившись руками на раковину, Ефраим посмотрел в зеркало. Его глаза стали – огненно-красными. Клыки выдвинулись, и у него текли слюни.

Здорово. Его единственной надеждой было держаться подальше от этой Медисон и молиться, чтобы она съехала прежде чем у неё, начнутся критические дни.

Глава 3

Рэп музыка вырвала Медисон из приятного сна.

– Что за черт?- Она заставила глаза сфокусироваться на будильнике возле кровати. Было три часа ночи.

Кто, черт возьми, слушает рэп в три часа ночи?

Она натянула вязаную шапку на голову, выпрыгнула из кровати и сразу же начала дрожать. Мешковатые толстовка и майка не согревали ее.

Ее спортивные штаны, наверное, сделаны из бумаги судя по теплу от них. Единственное, что, казалось, согревало это толстые носки. Она обняла себя и посмотрела вокруг.

Ужасная музыка доносилась из ее комнаты, но откуда? Она была громкой и раздражающей.

Почему она звучала в ее комнате? Медисон споткнулась о не распакованные коробки.

– Ой!

Дверь ванной распахнулась, ударившись громко о стену. Медисон была настолько удивлена, что отступила назад и упала на коробку.

Она быстро вскочила на ноги, когда кто-то включил свет.

Там в дверях ванной стоял очень злой Ефраим. Он посмотрел ей в глаза, затем осмотрел весь ее наряд.

Он, казалось, был удовлетворен осмотром, затем вошел в комнату, на нем не было ничего, кроме пары "боксёров". Ни тебе "привет" или что-то в этом роде? Он вошел, как будто владел этим местом. Музыка внезапно прервалась.

– Ладно, – вздохнула она с облегчением.

Он бросил на нее раздраженный взгляд.

– Мне очень жаль, если это тебя разбудило. Я понятия не имею, что это было, – выпалила она. Этот мужчина пугал ее. Он был большой, очень мускулистый, судя по тому, что она сейчас видела и красивый, слишком красивый.

Она никогда не имела дела с красавчиками. Медисон предпочитала среднестатистических мужчин. Так она чувствовала себя в безопасности. Этот мужчина заставил ее чувствовать себя как угодно, но точно не в безопасности.

Ее не волнует, что он полицейский. Он опасен. Она чувствовала это. Каждая клеточка в ее теле кричала, что ей нужно быть осторожной. Конечно, ее мать будет строить ему глазки.

Ей нравились опасные мужчины. И ее сестра уже строила свои планы. Она вошла, когда ее сестра и мать говорили о противозачаточных средствах. Кажется, сестре не нравились ощущения от презервативов.

Это был хороший способ вырвать ее сердце и разбить его. Её сестра, как-то за последнюю неделю умудрилась потерять девственность и их мать знала об этом.

Кенди мило улыбнулась и подмигнула Медисон. Для неё это просто игра. Медисон была слишком расстроена, чтобы поговорить с Джил в тот момент. Она вышла из комнаты и вернулась к себе, где проплакала целый час. Затем заставила себя сосредоточиться на поставленной задаче – завтра она выходит работать на новое место.

Используя учебник и записи, которые прислали из школы, она провела следующие пять часов составляя план урока. Наконец, Медисон закончила планы на ближайшие два месяца и подготовила лекции на неделю вперед.

Затем она приняла душ, долгий горячий душ. Она слышала, как Ефраим ходил по своей комнате и постоянно что-то бормотал.

Рэп музыка зазвучала снова.

Ефраим бросил на нее очередной раздраженный взгляд.

Медисон выглядела еще более непривлекательной в этой смешной вязаной шапке, натянутой до бровей, и прикрывающую уши. Ее кожа была загорелой и чистой, но это все, что он видел. Ее запах поразил его. Ему нужно отключить эту досаждающую музыку и убраться из ее комнаты.

Сейчас же.

Ефраим сосредоточился на звуке и проигнорировал подавляющий запах Медисон. Чертова музыка исходила из коробки, скрытой в другой части комнаты. Он быстро двинулся к ней, отпихивая коробки и сумки со своего пути.

– Эй!

Ефраим проигнорировал Медисон. Затем нашел коробку с нарисованным на ней большим розовым сердцем. Ефраим рывком открыл ее и увидел сверху объект, вызывающий раздражение, сотовый телефон.

– Карл звонит тебе, – спокойно сказал он.

В данный момент она забыла, что зла на него за разбросанные повсюду вещи и взяла трубку.

– Это не мой телефон.

– Неважно. Скажи Карлу отвалить, или это сделаю я, – отрезал Ефраим.

Она, казалось, не слышала его и не беспокоилась о его словах.

– Он – друг Кенди.

Друг это мягко сказано. Карл был одним из парней ее матери, с которым ей удалось закрутить за те короткие две недели, что находилась дома.

Он жил в Нью-Мексико, а там сейчас час ночи. Что еще важнее, это телефон Джил, а Карлу тридцать пять лет.

Когда Медисон открыла телефон, то случайно нажала на кнопку громкоговорителя.

– Давно пора ответить мне, детка!

– Карл? – растерянно спросила Медисон. – Почему ты звонишь на этот номер?

– Прекрати ходить вокруг да около, детка. Я возбужден. Приезжай, и сделай один из твоих особенных минетов.

Каждый мускул в теле Ефраима напрягся. Эта девушка девственница, он в этом уверен. Какие-то новые неизвестные чувства разрывали его. Что странно. Он хотел оказаться на другом конце линии и снести башку этому парню. Это нервировало его.

Челюсть Медисон сжалась. Она смущена?

– Карл, почему ты звонишь на этот номер?

– Джил, детка, не занимайся херней. Я приеду, чтобы забрать тебя. Улизни через окно и встреть меня на дереве также, как на прошлой неделе.

Она сделала глубокий вдох и спокойно проговорила.

– Карл, внимательно выслушай меня и не сбрасывай раньше времени, или я вызову полицию к твоей двери через пятнадцать минут.

– Вот дерьмо… Медисон?

– Да, моей сестре пятнадцать лет. Пятнадцать, ты понимаешь, что это значит для тебя?

– Я… я…

– Ты – растлитель малолетних.

– Эй, эй! Она пришла ко мне. В любом случае, это не моя идея. Твоя мать попросила меня сделать ей одолжение. Твоя мать и Джил сказали мне, что ей восемнадцать. Клянусь Богом, я бы не коснулся ее, если бы знал. Клянусь Богом, Медисон. Мне жаль… я… о Боже, она же ребенок… – Они услышали рвотные позывы. – Мне сейчас станет плохо.