Рождество (СИ)

- Если бы я не готовил, мы бы все поумирали с голоду и война  с Каганатом была проиграна уже здесь, на кухне, - пошутил Тэ Нэ. - Но вообще ты права, - он присел напротив неё, отойдя от плитки. - Я получаю удовольствие от процесса приготовления пищи. И это очень сильно расслабляет мозги и помогает отвлечься, - признался он. - Я здесь отдыхаю.

Селин посмотрела на него так, словно он слегка не в своём уме. Для неё любая домашняя работа была сущим наказанием.

- Я вот смотрю на тебя и удивляюсь, - изрекла Селин. - Как в таком мире, как твой, где балом правят женщины, смог родится такой проницательный парень? Ты очень начитан и...

- Несколько не вписываюсь в твои представления о матриархате? - закончил за неё фразу Тэ Нэ.

- Да, - неловко улыбнулась Селин.

- То есть, по-твоему, я должен был быть невеждой, не имеющим понятия о науке и каком-либо воспитании? - с лёгкой обидой подвёл он.

- Не так грубо, - исправила его Селин. - Но примерно... так...

- В моём мире действительно вся домашняя работа лежит на мужчине, все решения и ответственность  на женщине, но это вовсе не значит, что у мужчин там совсем нет прав. Ты можешь мне не поверить, но я самоучка. Я не смог поступить в университет, даже в школе толком не учился, и моя мать старалась расширить мои знания благодаря книгам. К 17-ти годам я перечитал всё, что было в библиотеках моего города. И никто мне это не запрещал.

Тэ Нэ отвлекся, доставая что-то из духовки и поливая соусом. Селин почувствовала себя ущербной. Ей как раз запрещали интересоваться всем, что связано с оружием, боевыми искусствами и политикой. Только шитьё, готовка и специальности учителя и врача в университете благородных девиц. Именно поэтому сейчас она поглощала знания и умения как губка, проводя всё время в библиотеках и тренировочных залах на Туами.

- И тебе вовсе не стыдно..., - она запнулась, - за свой мир?

- А почему мне должно быть стыдно? - всерьёз посмотрел на неё Тэ Нэ. - Я там родился, там вырос... И где бы я ни был, лучше места чем дом, всё равно не найти.

- Но он же резко отличается от остальных, - возразила ему Селин. И по-моему, она не о Ма Тре говорила. - И не всегда в лучшую сторону.

- А тебе не надоело пинать и ненавидеть свой собственный мир? - грозно посмотрел на неё Тэ Нэ, просекший ситуацию. - То, что там другие законы и правила вовсе не означает, что он плохой! Если я не ошибаюсь, там едва ли не самые строгие законы за преступления по отношению к женщинам! А ты говоришь, что вы совсем бесправны! Что такое «патриотизм» ты, наверное, не знаешь? - обратился он к ней.

- Слово мужского рода. «Патр» значит отец, - прозвучал  абсолютно феминистский ответ.

- Хорошо, матриотизм. Тебя так устроит? Чувство материнской земли. Дом, каким бы он не был, остаётся твоим домом. А если там и есть недостатки, то только ты и можешь их исправить, потому что ты в этом доме живёшь. Ты там родная и тебя услышат! В отличие от чужака, пришедшего чёрт знает откуда! - закончил свою пламенную тираду Тэ Нэ и остановился, переводя дыхание.

В это время засигналила плитка, сообщая о готовности блюда. Тэ Нэ выключил газ и вытащил блюдо из духовки. Затем снял фартук и, повесив его, вышел из кухни в коридор.

- Эй, голодающие! Есть идите! - позвал он. - А то утка улетит раньше, чем вы дойдёте до кухни.

Селин обиженно надула губки. Почему каждый разговор с Тэ Нэ, начинаясь с нейтральных тонов, заканчивается этим? Когда он успевает просечь её мысли до того, как она их озвучит? Утешал пока тот факт, что главного он не просёк. И, если так и дальше пойдёт, это может так и остаться невысказанным. Потому что всякий раз, когда она хочет это сказать, к концу разговора с Тэ Нэ желание пропадает напрочь.

- Ты с ума сошла бежать за мной через весь город! - гневно выпалил Кей. - А если бы ты погибла?

Они стояли в подвале, оглушаемые воем сирен и звуком рвущихся сверху бомб. Их постоянно трясло.

- Неужели тебе не было страшно? - уже более спокойно спросил он.

- Мне было страшно, - тихо призналась Агнесса, не сводя с него глаз. - Просто я поняла, что без тебя мне будет ещё страшней.

Кей сидел за деревянной барной стойкой в магазинчике Бланш. Это воспоминание против воли всплывало в его голове всё чаще и чаще, заставляя возвращаться к моменту на Весперии. Наверное, отсюда всё началось. Этим она его зацепила. Запала в душу. И оставила там неизгладимый след. Бланш уже закрыла магазин и вытирала столы вокруг,  изредка молча поглядывая на Кея, теребящего в руках какую-то вещицу. Он ждал Агнессу, смотрел на ювелирное украшение в руках и думал о чём-то своём.

Кей как-то не уследил момент исчезновения Бланш, когда увидел Агнессу, спускающуюся по лестнице вниз. Он мгновенно убрал украшение в коробку, засунув коробку в карман и повернувшись к ней:

- Агнесса...

Она вопросительно посмотрела на него.

- Да, Кей, - и приветливо улыбнулась.

- Я хотел подарить тебе кое-что..., - он старался держаться уверенно, доставая коробку, - в знак благодарности за моё спасение..., - ему было впервой, что спасают его, а не наоборот. Был спокоен, не считая лёгкого волнения в словах и действиях. - Вот, - он извлёк из коробки кулон на цепочке и показал Агнессе. Он не совсем мог себе объяснить, почему Агнессе нужно было дарить именно подарок.

Взгляд Агнессы замер на кулоне и несколько десятков секунд она не могла ни произнести ни слова. Кей удивлял её уже второй раз, руша все стереотипы о бинарцах, им же и его миром созданные. Она растерялась, что отчётливо читалось в её глазах.

- Что это? - спросила она, беря кулон пальцами.

- Символ Бинара, - к Кею вернулась прежняя уверенность и спокойствие, как только заговорили о его Родине. Бинар дисциплинировал его даже на расстоянии. - Белое золото означает дневную расу, серебро - ночную, - с улыбкой принялся объяснять он прямо на кулоне. - Они всегда живут вместе, разными жизнями в одном мире, всегда идут параллельно, - их пальцы невольно соприкасались, но хозяева палец этого даже  не заметили, - но никогда не пересекаются. Как день и ночь, которые постоянно сменяют друг друга, но никогда не встречаются. Так и дневная и ночная расы постоянно живут рядом друг с другом, но никогда не пересекаются.

Такое чувство, будто бы он говорит это больше себе, чем ей. Тонизируя и приводя в порядок собственные хаотично разбросанные по непонятной причине мысли. Это всего лишь благодарность и ничего больше. И никак иначе. Я просто хочу подарить ей его в знак моей признательности. В этом нет ничего особенного. И уж тем более ничего не значит.

- Кей..., - от неожиданности никакие план и действия на ум не шли. Мозг сигналил кнопочкой «Reset», которая гудела как пожарная сигнализация.  - Это очень дорогой подарок... Я не могу... его принять, - выдала она скорее на автопилоте.

- Не такой уж он и дорогой, - с невозмутимостью продолжал Кей. - У нас на Бинаре полно драгоценных металлов и камней, так что для нас это просто красивые стекляшки, не имеющие особого значения, - попробовал успокоить её он. Но эффект почему-то это дало обратный.

- Вот и забирай его себе! - обиженно вернула ему кулон Агнесса,  собираясь уходить.

Кей в ступоре уставился на кулон, пытаясь понять, что он сделал не так. Он же хотел как лучше... Почему она обиделась? Он решительно не понимал происходящего. Неужели в земной культуре драгоценности значат что-то особенное? Чем он её обидел? Мысли ворохом пронеслись в его голове.

- Подожди, - он поймал её за руку прежде, чем она успела сделать хоть шаг и надел кулон ей на шею. - На тебе это смотрится лучше, чем в коробке. Носи его, - словно попросил он.

Он сказал с такой интонацией и таким взглядом - добрым, просящим и слегка приказным одновременно - что не подчиниться было просто невозможно. Агнесса коснулась пальцами кулона, чувствуя себя совсем неловко и неудобно. Возможно, для Кея кулон действительно не имел никакого значения, но не объяснять же ему особенности русского менталитета? Ей овладело беспокойство, от которого надо было избавиться.