Непреложная пара (СИ)

И когда волки объединяются в пару, это, согласно Седьмому Непреложному закону («Волчья самка принадлежит только одному волку, пока их сердца бьются») на всю жизнь. Но в законе ничего не сказано о самцах, и никто не запрещает им, как говорится, ходить «налево», хотя они и делают это гораздо реже человеческих мужчин.

Волки очень привязаны к своей паре.

Когда самец делает самку своей, он начинает острее ощущать её запах, лучше разбирается в её чувствах, самой природой заложено то, что он постоянно хочет быть рядом с ней, защищать, заботиться, обладать. Самец становится очень ревностным охранником «своей территории». Самка тоже отстаивает право обладать своей парой безраздельно. Конечно, всё это хорошо работает, когда оборотни сами выбирают себе пару, когда привязываются к определенному волку, когда чувствуют взаимное влечение ещё до свадьбы.

А вообще я не знаю, как это работает у волков, меня с большой натяжкой можно назвать им. И меня еще никто не сделал своей».

Сайли проснулась и медленно обвела взглядом свою комнату в лучах раннего солнца.

«Последний день моего детства».

Она всегда была счастлива дома. Маленькой, когда она забегала в кабинет отца с рассказом для него о какой-нибудь ерунде, он никогда не ругал дочь, что она отрывает его от важных дел Альфа-вожака. Он усаживал её рядом и просил помочь. Её детского терпения хватало ненадолго, и через минуту малышки уже и след простывал. Мама всегда баловала дочь красивыми нарядами, вкусной едой, хорошими книгами и умными беседами, в которых Сайли всегда имела право на своё мнение. Брат брал в свои мальчишеские игры и иногда по большим праздникам, или когда был виноват перед ней, участвовал и в её, девчоночьих. Другие члены стаи хорошо относились к маленькой дочери своего Альфы: она не была капризной или избалованной, всегда была вежливой и помогала, если её об этом просили. Маленькие волчата всегда с удовольствием играли с отпрысками вожака, потому что знали, те никогда не нажалуются своему отцу, а вожак никогда не поставит своих детей выше других. Отношение членов стаи изменилось в юности, когда все стали обращаться, а она нет. Но и после этого Сайли всегда находила добрых людей, умную беседу, а в крайнем случае хорошую книгу. А когда их стая приняла семью Кэтрин, все вообще стало отлично.

А завтра она покинет свою комнату и вместе с ней свое беззаботное детство. Она не хотела этого, не была готова. Девушка не боялась взрослеть, она боялась делать это рядом с Крейком.

После обязательной утренней прогулки, которую должны были совершать все юные волчицы, и  неплотного завтрака Сайли отдала себя в руки матери и трех её подруг. Женщины должны были подготовить юную девушку к церемонии Связывания в пару.

Первые четыре часа Сайли пришлось быть живым манекеном, пока для неё шили подвенечное платье. У волков была традиция делать это в последний день перед церемонией, ведь жизнь оборотня была непредсказуемой, и многое могло случиться, что и доказали последние события жизни девушки. И после бесконечного стояния на возвышении, поднятия рук и ног, наклонов головы и спины, платье было готово и вышло очень красивым. Тонкая белая парча искусной выделки плотно облегала руки и грудь, воротник-стойка полностью закрывал шею и застегивался сзади на множество мелких жемчужных пуговиц, уходящих вниз. Подол платья, как и низ рукавов, был расшит широкой линией мелких кроваво-красных рубинов, камни являлись защитным оберегом невесты от завистливых взглядов и нехороших мыслей. Платье было отрезным по талии и юбка уходила к полу множеством широких полос, которые, плотно заходя друг на друга, имитировали объемные складки.

Сайли смотрела на себя в большое зеркало и признавала справедливость гордых взглядов и восхищенных переговоров женщин – они потрудились на славу. Она была очень красивой. Очень красивой и очень несчастной. На нее из зеркала смотрела молодая девушка, которая не радовалась ни новому платью, ни предстоящей свадьбе, а её печальные глаза выражали грусть об утраченной мечте и сожаление, что ничего нельзя вернуть. Но Сайли подавила свои эмоции, не желая расстраивать трудившихся ради неё женщин, и слегка улыбнулась:

- Хорошо, что мы самые сильные кланы на этой территории, иначе бы невеста из другой стаи совершила бы опасную вылазку, чтобы заполучить моё платье.

Женщины рассмеялись, и одна из них, Кристин, сказала:

- Думаю, не за одним платьем шла бы охота. Его содержание гораздо более достойно смертельной схватки.

Все согласно закивали, а Сайли смущенно опустила глаза. Она была рада, что за неё не будут биться самцы: если бы одного из них покалечили в этом бою или убили, девушка бы очень мучилась чувством вины. Другие самки всегда были рады и гордились собой, когда несколько волков боролись за право ими обладать, и чем больше было претендентов, тем лучше. Это говорило о привлекательности волчицы, повышало её статус в стае, рейтинг среди волков. Она же была дочерью Альфа-вожака и в связи с этим и так имела повышенный статус и привлекательность: древняя кровь, сильные гены, хорошее воспитание делали её желанной женой для многих. И то, что её брак по договору двух Альф служил объединением сильных родов, могло и не остановить какого-нибудь особенно прыткого волка из третьей стаи. Волки её клана и клана Крейка подчинялись Первому и Второму законам и не могли в угоду своим желанием нарушить их, предъявив на неё права. Но вот волк из другой стаи вполне мог это сделать, и тогда бы Крейку пришлось сразиться с ним за право называть девушку своей. Сайли радовалась, что территория их могущественных кланов была большой, и другие сильные кланы находились далеко от них, девушка не хотела, чтобы из-за неё кто-то пострадал, даже незнакомый ей мужчина. Она нисколько не сомневалась в возможности Крейка отстоять своё, отстоять её. Он бы обязательно победил, травмировав или даже убив другого претендента на её руку, и тогда ничего, кроме сожаления из-за ещё одной ненужной смерти Сайли бы не испытала. Ни о какой гордости и радости и речи быть не могло, и здесь, как и во многом другом, проявлялась её «ненормальность».

Любование платьем было закончено, и его убрали в чехол до завтрашней церемонии. После часового второго завтрака женщины занялись её волосами. Настала очередь выбрать причёску на завтра, что тоже было важным. Специально для этого был приглашён лучший в городе стилист-парикмахер, которая осознавала, что должна приложить максимум усилий и мастерства, иначе дальнейшее её пребывание в городе или даже в стране было под большим вопросом. Никто из людей не хотел разочаровать членов волчьего клана, особенно членов семьи Альфа-вожака.

Волки были главными на местной земле и держали власть над городом в своих железных руках. Люди, которые жили на их территории, никогда не жаловались на такой порядок: Альфа-вожаки были справедливыми, честными и порядочными правителями города, хотя и проявляли свою волю очень жестко. Все знали, что беспредел на их территории невозможен, и любой человек мог открыто, не боясь, заявить на человека и даже оборотня, если те нарушали закон. Волки не могли проявлять неоправданное превосходство или силу против людей, и карались за это так же жестоко, как и люди, которые нарушали человеческие законы и шли против своего же вида. Но это не значило, что можно злить, раздражать или открыто перечить сильным мира сего без последствий. И самым главным из последствий было, когда человеку настоятельно рекомендовали покинуть местность, а точнее, просто выгоняли с территории, на которой жил волчий клан. Человек – не волк, он не нуждается в стае, чтобы выжить, но жить под защитой сильных древних кланов лучше, чем на территории слабых и молодых, которые еще формировали свои законы и своё отношение к людям.      

Джессика, невысокая молодая женщина лет тридцати, разложила на огромном столе свои бесчисленные парикмахерские инструменты и посмотрела на Сайли, которая сидела перед большим зеркалом в удобном крутящемся стуле.