Разбуди меня (СИ)

— Они хотят работать в Отделе тайн, — закончила Макгонагалл и взглянула на Гермиону поверх очков: ей была интересна реакция новой старосты школы.

— В Отделе тайн? Но он же... разрушен после той битвы.

— В данный момент его восстанавливают талантливейшие волшебники Британии.

— Ох! — Гермиона, сама того не заметив, поднялась с кресла и сцепила пальцы. — Но ведь в невыразимцы берут самых лучших.

— Вы хотите сказать, мисс Грейнджер, что тоже претендуете на эту должность?

Поняв намёк, Гермиона смутилась.

— Нет, профессор, я только хотела спросить... хотя нет. Всё понятно.

— Я вижу, у вас возникли некоторые сомнения, и я догадываюсь, какие именно. Но, пожалуйста, будьте уверены: это решение взвешенное, осознанное и принятое не только мной лично, — Макгонагалл тоже встала со стула и изящным движением руки указала на портреты Дамблдора и Снегга за своей спиной. — Не забивайте себе голову, Гермиона, — сказала она доверительным тоном, наклоняясь чуть вперёд. — Теперь, на должности старосты школы, у вас будет множество других обязанностей. Кстати, не забудьте прикрепить значок к своей мантии.

— Да, хорошо, — улыбнулась гриффиндорка. — Спасибо, профессор, доброй ночи.

— Доброй ночи.

Гермиона вышла из директорского кабинета, спустилась по винтовой лестнице и, вертя в руках блестящий значок старосты, быстрым шагом пошла в сторону гостиной Пуффендуя: они с Ханной Аббот договорились обсудить кандидатуры на пост комментатора квиддичных матчей. Ханна предлагала второкурсницу Несси Кауфман, которая, несмотря на свой юный возраст, отлично разбиралась в квиддиче и неплохо комментировала прошедшую в среду тренировку своего факультета.

Спустившись на второй этаж, Гермиона свернула к кухням. Уловив запах еды, она вдруг ощутила укол вины: в хогвартских кухнях трудились в поте лица — а точнее, личика — домовые эльфы, а она так давно не вязала им шапок и носков...

— Грейнджер, что стоишь посреди коридора?

Гермиона резко подняла голову: навстречу ей шёл Малфой.

— А ты что здесь делаешь? — вопросом на вопрос ответила она, сразу насторожившись. — Перепутал этажи?

Слизеринец усмехнулся.

— Ну тогда я хотя бы на два этажа ошибся, а вот ты — на целых пять.

Гермиона закатила глаза.

— Разговаривал с Несси, — будто бы между прочим добавил Малфой.

— С Несси, которая со второго курса?

Он кивнул. У Гермионы вертелся на языке вопрос, что может быть общего у восемнадцатилетнего парня и двенадцатилетней девочки, но она удержалась.

— Мне тоже она нужна.

Малфой молча развёл руки в приглашающем жесте. Гермиона нахмурилась; какая же она балда, что заранее не узнала хотя бы у Невилла, как попасть к пуффендуйцам.

— Чего ждёшь? — спросил Малфой.

Вот чёрт.

— Не знаешь случайно, как можно попасть в их гостиную? — выпалила Гермиона на одном дыхании, и не надеясь на адекватный и не содержащий язвительной насмешки ответ.

— Постучи по второй бочке снизу в середине второго ряда в ритме Пенелопы Пуффендуй, — просто сказал Малфой, собираясь уже пойти дальше, но удивление Гермионы его остановило. — Что ты так смотришь?

— Ну, если ты врёшь!..

— Гермиона, — сказал он и сам немного опешил оттого, как легко у него получилось назвать её так, — я давно этим не занимаюсь. Я слишком много врал за свою жизнь.

— Обалдеть! Ты знаешь моё имя! — воскликнула гриффиндорка с сарказмом. — Что же такое случилось с великим Драко Малфоем, что он начал помогать всяким грязнокровкам да ещё и называть их...

— Прекрати, — он пресёк её дальнейшую тираду, глядя прямо в глаза с какой-то необъяснимой болью. — Пожалуйста, не напоминай мне об этом. И я хотел попросить прощения за своё отвратительное поведение все эти годы.

Гермиона на несколько секунд потеряла дар речи. Сейчас во взгляде и словах Малфоя не было ни скрытого злого умысла, ни желания поиздеваться.

Да что с ним такое?!

— Не знаю, стоит ли тебе верить... — наконец с сомнением сказала она. — Ты же...

— Слизеринец? Бывший Пожиратель? Вечный враг твоих друзей?

Гермиона уставилась в пол, а перед мысленным взором стояли Малфой-мэнор и горящая Выручай-комната. И Драко, пытающийся хоть как-то защитить их от безумной тётушки и Крэбба...

— Да нет, выходит, не вечный, — произнесла она, вновь поднимая голову.

— Прости за всё, что я тебе сделал плохого. Поттер, думаю, уже простил, когда спас меня из огня. А Уизли слишком упрям, чтобы не припоминать мне каждый раз, что в этой войне он победитель, а я проигравший.

— У Рона своеобразная самореализация, — Гермиона улыбнулась, представив себе, что бы сказал Рон, услышь он сейчас этот разговор. — Но моё прощение... неужели оно так важно для тебя?

— Разумеется, — сказал он так, будто она не понимала очевидного, — иначе я бы его не просил. Я с первого курса признавал, что ты самая умная волшебница в школе. Да, и заметь — волшебница. Каково бы ни было твоё происхождение, какая, в конце концов, разница, если ты умеешь колдовать, да ещё и так превосходно?

— Мерлин святой, что произошло в твоей жизни, что ты так изменился? — задумчиво произнесла Гермиона, склонив голову набок и глядя на Малфоя другими глазами.

Он лишь пожал плечами.

— Ты же очень наблюдательная. Думаю, у тебя уже есть версии, поэтому мой ответ тебе не так уж и необходим.

Он кивнул ей в знак прощания и уже пошёл к лестницам, но Гермиона, обожающая докапываться до самой сути, остановила его одной фразой:

— Как и тебе — моё прощение?

Малфой замер на секунду, обернулся.

— Дамблдор был прав насчёт спасительной силы любви.

Гермиона медленно кивнула, осознавая смысл его слов.

— Конечно, я тебя тоже простила, — улыбнулась она. — И спасибо за пароль.

— Не за что, — раздалось из конца коридора; самого Малфоя уже не было видно.

— Итак, сегодня на уроке мы с вами повторим защиту от боггартов, — сказал Крам, прохаживаясь туда-сюда перед преподавательским столом. — Кто помнит нужное заклинание?

В воздух взметнулось почти два десятка рук.

— Здорово, ребята, — улыбнулся Виктор. — Ну, мисс Лавгуд, вам слово.

— Заклинание «Ридикулус», — ответила та нараспев.

— Пять очков Когтеврану. А как нужно его применять? Да, мистер Уитби.

— Нужно представить своего боггарта в смешном образе и произнести заклинание.

— Отлично. Пуффендую тоже пять очков. Ну раз вы всё помните, то, пожалуй, приступим к практике. Как вы это проделывали с профессором Люпином?

— Выстраивались в очередь, и он выпускал из сундука боггарта, — сказал Майкл Корнер.

— Сундука у нас нет, а вот этот буфет как раз подойдёт, — Виктор указал на стоящий в углу пыльный шкафчик, из которого раздавалось еле слышное шуршание. — Что ж, пора начинать. Встаньте, пожалуйста, в ряд. Мистер Бут, прошу.

Терри вышел на середину класса, и Виктор распахнул дверцу буфета. Оттуда, после непродолжительного шороха, вылетел огромных размеров шмель и, громко жужжа, ринулся на онемевшего когтевранца.

— Ну же, Терри, не бойся! — подбодрила его Падма, хотя сама переминалась с ноги на ногу от волнения. Шмель пронёсся над головами учеников, а Крам на всякий случай держал его под прицелом палочки.

Шмель повернул обратно и с угрожающим жужжанием помчался прямиком на Терри.

— Ридикулус! — выпалил парень, и шмель над его головой рассыпался множеством жёлтых и чёрных мячей, на каждом из которых была нарисована смешная рожица.

— Отлично, мистер Бут! Следующий!

Вперёд вышла Полумна, и мячики исчезли, а вместо них перед сорока учениками появился неестественно бледный, весь в лохмотьях, Ксенофилиус Лавгуд. Он пытался что-то сказать, протягивая руку к дочери, у которой уже заблестели глаза от навернувшихся слёз, но лишь хрипел и задыхался жестоким кашлем.

Но вдруг Полумна, шмыгнув носом, решительно подняла палочку и сказала:

— Ридикулус!

Ксенофилиус вскочил с места и прямо на глазах у всех принялся танцевать что-то умопомрачительное, забавно качаясь из стороны в сторону и взмахивая длинными волосами. Полумна засмеялась, и её бурно поддержала половина класса.